Страница 2 из 10
До меня доносится визг шин из открытого подъездного окна. Я неосознанно перевожу взгляд в сторону звука и прислушиваюсь, как отъезжает машина. Почему-то уверена, что это тот самый мужчина, с которым я только что столкнулась.
На глаза снова набегают слезы, и я обессиленно опускаюсь на гору одежды. Стискиваю кулаки и закусываю щеку.
– Черт, – не в силах сдержать эмоции.
С трудом собираю себя в кучу и поднимаюсь на ослабевшие ноги. Достаю колготки и перевязываю многострадальный чемодан. Вытаскиваю его на улицу и не сдерживаю стон, когда разгибаюсь, а поясницу простреливает резкая боль. Так долго таскать тяжести мне нельзя, но и выбора мне не оставили.
– Леночка, – доносится сзади знакомый голос первой сплетницы нашего двора, – а ты куда-то собралась?
Вот что за привычка у некоторых совать свой длинный старческий нос в чужие дела?
Натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь. Сквозь толстые линзы на меня смотрят хитрые глаза Маргариты Филипповны.
– А, ты, наверное, наконец-то застала своего кобеля с той белобрысой, – у меня отваливается челюсть, а соседка продолжает как ни в чем не бывало: – Он с ней уже четыре месяца крутит роман. Я все думала, сказать или нет тебе. Ты же хорошая девушка, а тебя обманывают.
Сдерживаю порыв рассмеяться. Вот уж точно это последний человек, который думает о других. Но я прикусываю язык, чтобы не ввязаться в скандал.
– К родителям еду, Маргарита Филипповна, с удовольствием бы поболтала, но некогда, – развожу руками и хватаю чемодан, который мне уже порядком надоел.
Но в нем почти все мои вещи, а оставаться без пожитков я не собираюсь.
Дохожу до сквера недалеко от дома и падаю на лавочку.
– Да, систер, – бодро отвечает Линка, и мне даже становится легче от ее голоса.
Хотя облегчение длится недолго.
– Лин, мне Стас изменя-а-а-а-а-а-а-ал, – вою на пустынную улицу, и слезы катятся уже бесконтрольно по щекам.
Глава 2
– Так, меня, короче, задолбало смотреть на тебя такую, – без стука врывается в мою комнату сестра и распахивает плотные шторы.
Морщусь от резкого солнечного света и прикрываю глаза рукой.
– Лин, – мученически выдавливаю из себя.
– Что, Лин? Вот что, Лин? Сегодня день рождения, у нас, между прочим!
Накрываюсь одеялом с головой и прикрываю глаза. Одеяло, правда, надолго не задерживается, и его нагло сдергивают.
– Я не собираюсь ничего сегодня делать, Лин.
Двойняшка склоняется надо мной и злобно щурится:
– Вот уж дудки! Мы едем праздновать, но сначала – по магазинам.
– У меня траур, – загробным голосом бурчу и отворачиваюсь от сестры.
До меня доносится ее злое сопение.
– Слушай, систер. Вот еще из-за этого козла столько не страдать. Да радуйся, что судьба отвела такого ганд…
– Лин, – укоризненно шиплю и с трудом сажусь на кровати, – не из-за него.
Опускаю голову, прикрывая заплаканное лицо волосами.
– А из-за кого? – хлопает глазами сестренка и плюхается напротив в кресло.
После разрыва со Стасом я вернулась в бабушкину квартиру, в которой, после моего переезда к Стасу, хозяйничала старшая сестра. Ну как, старшая, на десять минут, но всегда бьет себя кулаком в грудь, что она старше.
– Да не из-за кого, а из-за чего, – сцепляю пальцы в замок. – Мне сегодня двадцать пять, Лин.
– Как и мне. Вся жизнь впереди, – приободряется сестра, а у меня снова слезы на глазах. – Черт, ты из-за диагноза, что ли?
Горло сковывает комок, и я только киваю.
– Я считаю, что он все же ошибся, – складывает руки на груди сестра и топает ногой.
Я же только хмыкаю. Мы с ней как две противоположности. Линка у нас оптимист, я же реалист, как она меня называет.
– Там же анализов куча, Лин. Я не стану матерью никогда.
– Чушь, – одергивает меня сестра, – сегодня едем охмурять мужчин.
– Ну каких мужчин, Лин? – усмехаюсь ее реплике.
– Красивых и богатых. Хотя это не обязательно. Ты же хочешь ребенка?
– Очень, – шепчу в ответ, – после смерти родителей для меня это стало мечтой. Очень хочу маленькое солнышко, которое буду любить и лелеять.
– А как же я? – надувает губы сестра, но тут же шутливое настроение улетучивается, и она садится рядом. – Почему-то я понимаю, о чем ты.
Четыре года назад мы потеряли обоих родителей в аварии. Виновник так и не был наказан, потому что оказался чьим-то сыночком и его просто отмазали. А мы с сестрой остались сиротами. Пришлось сдавать квартиру родителей, чтобы были средства на жизнь, а самим жить в бабушкиной. Хоть мы с Линой уже работаем на хороших местах, но жизнь дорожает так стремительно, что заработные платы не успевают расти. Поэтому возвращать родительскую квартиру не торопимся. Да и там слишком много воспоминаний о счастливом детстве.
Через какое-то время я поняла, что хочу продолжение себя. Хочу держать в руках маленький комочек и защищать его от невзгод. Ведь неизвестно, сколько нам отмеряно судьбой, и хочется после себя оставить достойную замену.
Это сложно объяснить. Слов не найдется, чтобы оформить все чувства и эмоции, которые одолевали меня в период осознания, что родителей больше нет.
Но у судьбы на мой счет появились свои планы, и желанного ребенка она мне так и не подарила. А сегодня растаяла последняя надежда.
– Алло, это Пентагон, – перед носом щелкают, и я моргаю от неожиданности, – пригласите к телефону Елену Давыдову, пожалуйста.
В этом вся сестра. Всеми силами пытается отгонять от нас негатив, и, если бы не она, я бы совсем погрузилась в депрессию и в жалость к себе.
– Что? – отталкиваю ее руку и смеюсь.
– Идем искать папулю для твоего ребенка.
– Чего? – открываю рот, не совсем понимая, куда клонит двойняшка.
Линка хватает меня за руку и тащит на кухню. Ставит передо мной остывший кофе и садится напротив. Задумчиво мешает сахар. Как будто он растворится в этой еле теплой жиже. Отхлебываю и морщусь. Кофе не самая сильная сторона сестры, но я стойко делаю пару глотков.
– Ну, смотри. План такой…
Она крутит на столе ложку и о чем-то сосредоточенно думает. Потом словно просыпается. Вздрагивает и поднимает на меня глаза. Хитро прищуривается, отчего у меня по спине пробегают мурашки.
– В общем, мы едем в клуб. Спокойно, – поднимает руку, чтобы я не вздумала ее перебивать, – слушаем внимательно тетю Лину. Ты там присматриваешь себе жеребца, – сестра хрюкает от смеха, но снова становится серьезной, – ну, на свое усмотрение и окучиваешь.
С минуту сижу, не двигаясь, и пялюсь на сестру в немом недоумении. Кажется, она сошла с ума. Хотя по лицу не видно никаких психических отклонений.
– Чего? – нахожу силы выдавить только это.
Лина тяжко вздыхает и закатывает глаза к полотку.
– Ну что? Ты ребенка хочешь?
Киваю.
– Ну вот. А в клубе тьма парней, которые готовы провести одну ничего не значащую ночь. Выберешь лучшего! Ты поможешь ему, он тебе.
– Э-э-э-э, я так не могу.
– Почему?
– Ну, во-первых, это неправильно…
– Неправильно для кого?
– Для меня, – парирую я и вскакиваю со стула, – я не могу вот так взять и переспать с кем-то.
– Ладно, что второе?
Замолкаю и задумываюсь.
– А вдруг у него плохие гены?
– Я сомневаюсь, что у твоего Стаса были они идеальные.
Набираю в грудь воздух, чтобы вступить в спор, но Лина поднимает руки, словно в знак капитуляции.
– Ладно, скажу иначе, – она снова замолкает и постукивает ложечкой по губам, – просто не сдерживай себя, если тебе понравится какой-нибудь мужик.
– Лин, я не собираюсь никуда идти, прекрати.
– Нет, – она ударяет по столу так, что все подскакивает, в том числе и я, – это ты послушай. Стас не достоин того, чтобы ты себя хоронила заживо. Ты молодая, красивая баба, которая достойна быть счастливой независимо от того, станешь ты матерью или нет. Лен, все в твоих руках. Ты можешь себя похоронить заживо в двадцать пять, а можешь постараться все изменить.