Страница 8 из 18
Голос замолк.
К шестнадцатой точке, находившейся неподалёку от основных тропинок и представлявшей собой огромный дуб, подошли через пару минут. На месте их уже ждал присевший на корточки Антон, всецело занятый выворачиванием карманов у длинного, худого тела в тёмной одежде, вязаной шапочке и со стянутыми за спиной руками.
Приманка стояла в стороне, растерянно глядя на присутствующих.
– Нормально прошло? – первым делом уточнил инспектор у Швеца.
– Да. Только этот козлище из кустов к Розе выпрыгнул – я его отключил. Печатью по затылку. Давай посмотрим на этого злодея, – шапочка, раскатанная до подбородка, полетела в сторону.
Ничего больше не спрашивая, Иванов присел рядом и, подсвечивая фонариком, повернул голову лежащего к себе.
Перед напарниками открылось костистое, губастое рыло мужика в возрасте за сорок. Колоритный персонаж. Недельная небритость, неровная стрижка под машинку, большие уши с пухлыми, длинными мочками, острый кадык. Общее выражение лица – обиженно-капризное, с налётом надменности. В общем, некий гибрид дегенерата и неудачника по жизни.
Ничего кавказского в нём, разумеется, не имелось, а из приоткрытого рта сильно воняло луком.
Права оказалась проститутка – таким не дают. Слишком уж отвратительным выглядел щупатель. Не урод в привычном понимании этого слова, а хуже. Чмо обыкновенное, из тех, кого никто и никогда не любит, и кто всю жизнь мнит себя кем-то важным, но вечно ущемляемым завистниками.
Именно такое первое впечатление сложилось и у Антона, и у Сергея, и у сопящих за спиной Маши с Козьмой.
– А дальше? – недоуменно поинтересовалась Роза непонятно у кого. – Что дальше?
– Полицию вызовем, – ответил ей призрак, переходя от карманов к складкам одежды пойманного. – Протокол напишут, в камеру посадят.
– И всё? – в голосе бывшей одесситки появилось раздражение. – Я и понять ничего не успела. Шла себе, шла, а потом за спиной вот этот, – изящный пальчик указал на мужика, – упал. И Тоша за ним стоит. А где погони, драки, перестрелки?
– В кино, – честно ответил Иванов, толкая друга локтем в качестве моральной поддержки. – В жизни по-другому. Бегаешь, бегаешь, а потом хлоп – и поймали. За что в него стрелять? – не сдержался, отвесил губастому добротный щелбан. С наслаждением прислушался к густому, твёрдому звуку от чужой головы. – Зачем за ним гоняться? Для красивой картинки? Так у него нож есть.
Призрак подхватил:
– Есть. Смотри, – в его ладони появилось тусклое лезвие копеечного складничка, извлечённого из чужого кармана. – А если он этим ножом пырнёт кого, пока мы в казаков-разбойников играть будем? Не задумывалась? Люди могут пострадать…
Не сумев оспорить логичность доводов, но не желая признавать их правоту, Роза недовольно фыркнула:
– Ой, а разговоров то было… Враки сплошные! Я-то думала – что… что… – она не сумела подобрать нужное выражение, способное донести всю глубину её разочарования в сыскной работе.
Обречённо махнула рукой, топнула ботиночком по земле, свела брови.
– Говорил же тебе, – мягко, вкрадчиво парировал Швец, оставляя барахло задержанного в покое. – Наша служба – скука, рутина, а в конце частенько пшик. Это тебе ещё повезло, всего один вечер погуляла. А мы с Серёгой знаешь сколько километров тут намотали? Не счесть. Но нет, ты нам не верила… Думала, у нас сплошной праздник. Весь мозг выела: «Возьми да возьми с собой». Взял. Теперь убедилась? Полегчало?
Ответом ему стало презрительное:
– Ой, всё…
Полная разочарований Роза скорчила кислую мину и исчезла, напоследок сухо бросив:
– Я жду от тебя извинений, – и к Маше, с нескрываемой претенциозностью. – Разочарована.
В чём был виновен Антон, инспектор не понял. Наверное, в том, что он есть. Или в несбывшихся надеждах на интересный вечер. Или… да кто их, женщин, разберёт?!
За спиной всхлипнула кицунэ, страшно обиженная таким отношением подруги. Козьма помалкивал, делая вид, что его тут вообще нет.
Посмотрев на пожухлую траву под дубом, где ещё недавно расстраивалась Роза, друзья вернулись к работе. Эмоции эмоциями, а заканчивать с губастым нужно поскорее. Не ровен час, заявится кто – объясняй потом, что это он злодей, а не ты. Со стороны ведь более чем странно будет выглядеть – двое парней бессознательного человека обыскивают. Взвесив все за и против, Иванов приказал домовым пройтись вокруг и посмотреть, не шляется ли поблизости кто посторонний?
Те молча направились на обход.
– Документы у этого джигита были? – поинтересовался Сергей, глядя вслед удаляющимся в разные стороны девушке-лисичке и бородатому недомерку.
– Удивительно, но да! – хмыкнул Швец. – Права водительские. В карман к себе положил. Потом ФИО перепишем… Имбецил… на дело с документами ходить! – и добавил одними губами, уставившись в землю – Сработало с Розой! Теперь точно отстанет! Она ждала интриг, приключений, а вышло как всегда… Тихо и неинтересно. Увидели, приняли, повязали. Правильно ты придумал сначала разогреть через Машку интерес, а потом обломать. Вот прямо ценю и уважаю.
– Перед Машкой стыдно, – так же тихо ответил Иванов. – Мы её вруньей сделали.
– Переживёт, – твёрдо отрезал напарник. – Нечего было хвастаться. Мы же перед нашим женсоветом чисты, как новый ватман. Ничего такого не обещали и никаких обязательств на себя не брали. Хотят впечатлений – пусть в комнату смеха идут, или на колесе обозрения покатаются.
Жёсткая правда друга выглядела какой-то однобокой. Вот вроде и всё по сути, а на душе неуютно. Ничего не решив, Сергей набрал Лану:
– Приняли голубчика. Шестнадцатая точка (план ботсада имелся и у букинистки). Тебя встретить?
***
Идейная вдохновительница и координатор операции примчалась со всех ног. Козьма, направившийся в сторону главного входа, еле успел предупредить инспекторов о несущейся между деревьев женщине и мудро спрятался за одним из них, следуя ранее полученной инструкции.
– Где? Где этот урод?! – задыхаясь от быстрого бега, почти прокричала она.
– У тебя под ногами.
– У-у-у, гнида, – изящный сапожок пнул долговязого под рёбра. – Как же я таких, как ты, ненавижу… Все приметы совпадают! Он, точно он!
Последовал новый замах, Швецу пришлось вмешаться:
– Угомонись. Нам его ещё полиции сдавать.
В этот момент Лану словно подменили. Из разъярённой фурии она внезапно превратилась в маленькую девочку. Стеснительную, трогательную.
– Мои вы дорогие, а давайте его никуда не отдадим? – умоляюще попросила переменчивая особа, ухитряясь смотреть повлажневшими глазами прямо в душу Сергея. – Его ведь не посадят. Выпустят. И вы это знаете.
Перемена в планах заставила обоих парней рассердиться. Каждый почувствовал, что его отымели. Сопя от накатившей злости, Антон поднялся на ноги и, не особо выбирая выражений, пояснил своё отношение к такому коварству:
– Ты же обещала заявление накатать на попытку изнасилования?! Чё, переиграть решила? А ты меня спросила?! Договор другой был… Я тут по всем закоулкам шарахаюсь, пока ты в комфорте и тепле кофе лакаешь, а теперь пошёл на фиг? Всем спасибо, все свободны, дальше без вас управлюсь? Не угадала… Сама иди знаешь куда!..
Букинистка и не подумала спорить или пререкаться. Вместо этого она подошла к Швецу, положила ему руку на предплечье, серьёзно сказала:
– Я готова поклясться, что не буду его убивать или калечить. И сразу озвучивала подобный вариант. В кофейне, помните? Цитирую: «Обещаю, отпущу нехорошего человека целым и почти невредимым». Есть у меня идейка, как его перевоспитать. Навсегда. Без протоколов и прочих бумаг.
Поднялся с корточек и Иванов, тоже злой.
– Лана, так не делается…
Женщина приложила палец к губам, негромко попросив:
– Дайте сказать. Потом решите, как поступим. Обещаю послушаться. Но сначала я хотела бы закончить… – и она кратко изложила свой план, присовокупив в конце. – А поутру встанет не юношей, но…
– Мужем? – хихикнув, продолжил крылатую фразу Антон, растерявший весь свой гнев при прослушивании оригинального во всех отношениях замысла.