Спасённые

Повернув голову, мужчина не торопился возвращаться в исходное положение, вблизи рассматривая лицо девушки и необычные серые глаза, которые словно светились изнутри.

– У тебя красивые глаза…

Настя смогла лишь кивнуть и тут же крепко вцепилась в его руку, когда самолёт внезапно подкинуло. Парень моментально сел и осмотрелся вокруг, отмечая, как подорвалась бортпроводница и побежала по салону, на ходу всем приказывая немедленно пристегнуться.

– Ян, что происходит?

– Не знаю, пристегнись и держи мою руку.

Девушка немедленно последовала его совету, сцепила ремни и крепко сжала его ладонь, пока он одной рукой пристегивал свои ремни.

Бортпроводница ещё раз пробежала по салону самолёта, стараясь не упасть при очередном подкидывании, а потом зашла в кабину пилотов.

– Не нравится мне всё это…

– Всё будет хорошо, я рядом.

Самолёт продолжало трясти и с каждым разом он всё ниже спускался к земле, стремительно теряя высоту. Бортпроводница выскочила из кабины и вскоре из динамиков в салоне раздался её взволнованный голос.

– Уважаемые пассажиры, приготовьтесь к экстренной посадке. Наклоните голову к коленями, обхватив руками и упритесь в кресло впереди стоящее. Пожалуйста, следуйте инструкциям.

Как только было произнесено последнее слово, левый двигатель борта задымился и самолёт резко пошёл в пике.

– Ян! Мы падаем?

Девушка в панике уставилась на бортпроводницу, резко изменившись в лице, кровь моментально отхлынула, а руки похолодели.

– Нет, Насть, выдохни прошу, и делай, как сказали. Мы не упадем, а просто жёстко сядем.

Ян провел ладонью по бледной щеке девушки и сам нагнул её голову к коленями. Настя, подрагивая, всё же обхватила голову руками и повернулась в сторону Яна, словно только его вид мог дать ей необходимую уверенность и поддержку.

Самолёт резко терял высоту, в салоне, кроме неприятного свиста, висела гробовая тишина. Настя молилась, как сумасшедшая, страх потерять жизнь в таком возрасте сковывал сердце своей ледяной рукой. Словно в кино перед глазами стали мелькать лица родных людей. Девушка непроизвольно сжала руку в кулак, чувствуя, как обручальное кольцо впилось в палец и перед глазами промелькнула улыбка Кости.

Несколько секунд длилось падение, а им казалось, что вечность, за которую можно прожить заново свою жизнь.

Удар был сильным, жёстким и совсем не безопасным.

***

– Охренеть… Чёрт…

Голова раскалывалась, в ушах стоял жуткий шум, словно молотом хорошенько приложили, запуская духовой оркестр. Ян попытался открыть глаза, но это далось с большим трудом, веки отяжелели и, словно, были налиты свинцом, а всё состояние походило на то, как если бы отходил от долгого наркоза.

Он прекрасно помнил это состояние и уже ни с чем не спутает, но сейчас всё было другое. Слегка шевельнув головой, моментально поморщившись от боли, решил для начала проверить остальные части тела и осмотреться вокруг, но лучше бы он ничего не видел.

Их самолёт разбился. Кабина пилотов была открыта, а через неё торчал ствол сломанного дерева, ветви которого пронзили бедную бортпроводницу насквозь. Сама кабина, насколько ему было видно, была засыпана снегом.

Тихо выматерившись, Ян повернулся к Насте, снова морщась от боли, и замер. Девушка была откинута на подлокотники, голова немного свисала на левое плечо, а по щеке текла тонкая струйка крови.

– Насть… Настя!

Охрипшим голосом он позвал девушку, отстегнул ремни и протянул руку, чтобы нащупать пульс на шее.

– Жива. Насть, давай, приди в себя.

Легонько потрепал девушку по плечу, в надежде, что она придёт в себя, но ничего не произошло, лишь слегка задрожали ресницы. Настя находилась в глубоком обмороке и этот факт пока радовал, давая ему время осмотреться и решить, что делать дальше.

Мужчина приподнялся, упираясь рукой на искореженное переднее кресло, посмотрел назад и вздрогнул. Хвост самолёта оторвало при падении, а с ним пропали несколько пассажиров. Другие же были либо пристегнуты на своих местах, либо разбросаны по салону.

Резкая боль пронзила правую сторону, и Ян снова упал в кресло, придавив место боли рукой, но, когда почувствовал влажную кофту, не смог удержать в себе матерные слова. На руке была кровь, а на вязаном свитере растекалось бурое пятно. Он аккуратно приподнял край и увидел не слишком глубокий порез, поражаясь, как не заметил сразу, а потом соображая, как вообще его мог получить.

– Позже. Надо придумать, как выбраться и подать сигнал.

Ян снова повернулся к Насте и уже конкретно стал приводить её в чувство, чтобы знать точно в каком она состоянии. Он несколько раз провел рукой по щекам, а потом, произнеся про себя «прости», ударил по ним же. Девушка охнула и открыла глаза, теряясь и не понимая, что происходит.

– Это я, Ян. Насть, посмотри на меня! Вот так, умница.

Настя проморгалась и, когда Ян заключил лицо в ладони, с ужасом посмотрела на него.

– Ян…мы живы?

Он слабо кивнул и отпустил.

– Да, как ты себя чувствуешь? Что болит?

– Голова болит.

Она подняла руку и осторожно дотронулась до головы, до того места, откуда стекала тонкая струйка, а потом посмотрела на кровь на своих пальцах.

– Видимо ты сильно ударилась. Что-нибудь ещё болит?

– Не знаю.

Ян расстегнул её ремни и подхватив девушку под локоть, попытался помочь ей встать. Девушка громко охнула и упала обратно хватаясь за ребра, сдерживая слезы боли.

– Стой, подожди. Нога и бок, не могу вздохнуть.

Она повернулась так, чтобы было удобно приподнять свитер, чем Ян и воспользовался. Он повыше поднял тёплый свитер и прошёлся пальцами по рёбрам, нажимая на каждое.

– Чёрт, Насть, хреново, одно возможно сломано. Подними ногу.

Она медленно и очень осторожно приподняла ногу, закусывая губу от боли, чтобы сдержать стон. Не сейчас, она не должна давать себе слабину. Мужчина положил её ногу себе на колено и стал осторожно снимать ботинок.

Каждое его движение отдавалось жуткой болью и пронизывало, словно, острая стрела всё тело, от чего она непроизвольно вздрагивала. И лишь, когда он смог стянуть обувь, девушка выдохнула, стирая слезы боли с глаз одной рукой.

– Вид не очень. Я не врач, могу только предположить из того, чему нас учили на службе.

– Ян, говори.

– У тебя по ходу сломана лодыжка, вернее очень на это похоже.

Он виновато посмотрел в полные глаза боли и снова опустил взгляд на распухающую и моментально синеющую часть ноги Насти.

– Что нам делать?

– Честно, совершенно не знаю.

Опустив ногу девушки, Ян встал, сжимая зубы, делая всё, чтобы она пока не увидела его ранение.

– Сделаем вот что. Ты оставайся тут пока, а я пойду проверю как остальные и осмотрюсь. Может смогу понять где мы находимся.

Ян подал Насте её куртку и уже хотел одеть свою, как она его ухватила за руку.

– Подожди. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, не переживай. Я быстро.

Девушка лишь кивнула, с неохотой и ощущением неприятной пустоты отпустила Яна. Она, насколько это было возможно, накинула на себя куртку и капюшон и приготовилась ждать, лихорадочно соображая, что именно надо делать в такой ситуации. Тот факт, что она не хило так пострадала совсем не радовал, а то, что без помощи она никак не обойдётся – вдвойне. Сейчас вся надежда была только на её спутника и на то, что помощь придёт быстро. Она верила и молилась, что пилоты успели передать их координаты, успели обозначить хоть как-то место их падения, ведь по-другому не должно быть.

Натянув повыше куртку, спрятав руки в рукавах, Настя старалась заставить себя не смотреть вперёд, на ужасную картину смерти. Тихо выдохнув, она закрыла глаза и стала, как в детстве считать до ста, чтобы унять надвигающуюся волну страха, а за ним и паническую атаку. Рано, для паники ещё слишком рано.

4 глава

Кинув последний взгляд на бледное лицо девушки, Ян с трудом застегнул куртку и двинулся по проходу к дыре, которая буквально недавно была хвостом борта. Каждый шаг отдавал пульсирующей болью в боку, но эта боль даже радовала, отвлекая от жуткой картины. Смерть правила после падения в самолете, и он не понимал, как сам, и его спутница остались целы. Молодой парень, который сидел у окна и слушал музыку в наушниках, сейчас лежал в проходе в неестественной позе с вывернутыми конечностями. Не надо иметь высшее медицинское, чтобы понять – ему уже не поможешь, ремни перерезали его тело практически надвое.