Умеющая искать

Я радостно кинулась к нему обниматься. Сестра Морея хмыкнула, но ничего не сказала. Всё-таки теперь Флай был моим братом.

Все последующие партии мы строго проверяли на наличие ядовитых веществ, пока, наконец, я не смогла радостно подвести итоги – после отваривания в одном котле с ий-не чейваз становился абсолютно безвредным! И когда мы подсушили его, у меня в руках оказалось прекрасное перевязочное средство. Оставалось собрать листы чейваза по несколько штук. Путём проб я установила, что впитывающая способность отваренных листьев столь высока, что достаточно всего пяти слоёв для изготовления надёжной повязки.

Теперь нужно было придумать, как скрепить листья. Сшивать слои вручную было слишком трудоёмко и не было гарантии, что лист не начнёт рваться по проколам – всё же это была не ткань. Выход, как ни странно, нашёл Беан. Он проводил собственные опыты и потихоньку засунул лист чейваза в печку, чтобы проверить, как он горит.

Увидев, что мальчик полез к открытому огню, я резко окликнула его, и брат отдёрнул руку. Лист в его руках тлел, а по краю словно оплавился. Странно, но раньше я часто сжигала в печи обрывки сушеных листьев, и никогда не замечала, чтобы они плохо горели. Наверное, новые свойства были связаны с тем, что чейваз варился вместе с ий-не. Беану влетело за то, что он лезет к огню, и пока я отчитывала его, Флай, вертевший в руках почерневшие листья, вдруг выдал:

- Я знаю, как скрепить листья в пакет!

Мы с Беаном обернулись.

- Надо взять у Жмая самые большие ножи-тесаки, накалить их и просто обрезать пачку листов. Должно склеиться!

Уже через час мы провели испытание. Сначала мы попробовали накалить ножи на открытом огне, но этой температуры оказалось недостаточно. Листы ровно обрезались острым ножом, но края их рвались, а не склеивались. К тому же нож быстро остывал, а нам нужно было сделать много пакетов. Тогда Флай раскалил ножи докрасна при помощи магии, и бесконтактно опустил раскалённый нож на стопку листов.

Я радостно вскрикнула, увидев результат. Края листов схватились между собой очень прочно, так, что мне пришлось приложить серьёзное усилие, чтобы оторвать их друг от друга.

Плохо было то, что край получился грубым. Это значит, что если перевязка сдвинется, например, во сне, жёсткий край будет травмировать рану. Я сказала об этом Флаю.

Парень хмыкнул, теребя в руках пакет.

- Попробуем уменьшить температуру нагрева, так, чтобы листы не склеивались намертво, а чуть схватывались между собой. Тогда пакет останется мягким.

Опыты продолжились, и скоро Флаю удалось добиться того, чтобы листы просто чуть скрепились между собой. Такой прочности скрепления было вполне достаточно, ведь перевязочным пакетам не нужно будет служить долго, их будут часто менять на свежие.

Моей радости не было предела, а идеи рождались на ходу. Я попросила юношу сделать для меня пару пакетов другого типа, пропустив вдоль края перевязочного пакета длинные узкие верёвочки. Получилось что-то вроде маски, которую я тут же опробовала. Дышать через пять слоёв чейваза было трудновато, и мы с Флаем сделали такую же на три слоя. Идеально! Такая маска вполне могла защитить в период эпидемии или использоваться оперирующими врачами. Толстую маску из пяти слоёв я не стала выбрасывать, потому что тут же придумала, куда приспособить её. Правда, мальчикам я рассказывать не стала, и даже от сестры Мореи скрыла свою идею, потому что подозревала, что она не разрешит мне говорить с регистратором о таких деликатных вещах.

Мы трудились, заготовив по пять образцов каждого вида, пока силы Флая не иссякли, и он сказал, что ему нужен отдых. Что ж, для первого дня этого было более чем достаточно.

Готовые перевязочные пакеты мы сложили в небольшой мешок из плотной ткани, предварительно прокипятив его и высушив в горячей духовке. Этот стерильный мешок в свою очередь разместился в пакете из пергамента. Я тщательно завернула край, чтобы внутрь не попало ни пылинки. С этим пакетом мы с сестрой Мореей отправились за патентом в Дом Книг.

Нам снова открыл швейцар. К счастью, его имя тут же всплыло в моей памяти.

- Добрый день, фрам Кламоль, - улыбнулась я.

- Добрый день, фра Николь, - невозмутимо ответил он, чему я немало удивилась.

Ладно я запомнила его имя, потому что первое посещение Дома Книг вообще навсегда останется в моей памяти, но неужели он помнит каждого посетителя?!

- Пришли зарегистрировать новый кулинарный рецепт? – спросил Кламоль. - Или же с пастилой возникли проблемы?

- Вы настоящий профессионал, - восхищённо сказала я. – Какое внимание к деталям!

- Это моя работа, - невозмутимо ответил Кламоль и вопросительно посмотрел на меня.

- Сегодня не кулинарный рецепт. – возразила я. – Скорее медицинский, и гораздо более важный для нашей страны. Может быть, уместнее было бы обратиться с ним в Министерство здравоохранения или даже обороны.

- Вот как? – кажется, мне всё же удалось его удивить, но на профессиональных качествах это не отразилось. – Следуйте за мной, дамы.

Мы прошли по длинному коридору и свернули в ещё более длинный. И когда я уже подумала, что мы сейчас выйдем на улицу с другой стороны здания, Кламоль остановился перед дверью и попросил нас подождать на диванчике, стоящем у стены.

На этот раз он не исчез через портал, а спустя несколько секунд вновь появился и попросил меня войти.

Сестра Морея сжала мою руку, пожелав удачи, и я вошла в просторный кабинет.

Его хозяин был вовсе не таким улыбчивым и приветливым, как Клег Варт, регистрировавший мою пастилу, может быть, потому, что он был гораздо старше. Он предложил мне присесть и представился:

- Лиок Нольк. Кламоль сказал, фра Николь, что вы претендуете на запись в Золотую Книгу медицины?

- Да, фрам Лиок. Я хочу представить вашему вниманию перевязочный пакет.

Я приоткрыла край пакета из пергамента и предупредила:

- Все образцы стерильны, что очень важно для открытых ран. К тому же, я приготовила на основе первого образца ещё два, с завязками – на мгновение я замялась, потому как мне тоже было неловко говорить с мужчиной о таких делах. – Это женский гигиенический пакет, он тоже стерильный и обладает высокой гигроскопичностью. Завязки привязываются к специальному поясу. А вот это маска, которую может использовать врач в операционной, чтобы случайно не занести в рану больного какую-нибудь инфекцию. Эта же маска может предохранить от заражения в период эпидемий.

Я остановилась, заметив, что фрам Нольк смотрит на меня как-то странно.

- Что-нибудь не так? – осторожно спросила я.

- Удивительно! – задумчиво сказал он. – Как такая юная девушка пришла к таким необыкновенным открытиям? Я сужу по своим дочерям. Их увлечения очевидны – модные песенки, вышивка, балы и трескотня с подругами.

- Может быть, моя жизнь не была столь беззаботна? – предположила я.

Фрам Нольк кивнул:

- Вероятно. У вас взрослые глаза, хотя на вид вы совсем ещё юная девушка. Впрочем, мы отвлеклись от основного. Кламоль передал мне ваше предположение, что изобретение таких пакетов может заинтересовать правительство.

- Я такого не говорила, - стушевалась я. – Я лишь предположила, что спрос на перевязочный материал высок, и в медицине они будут востребованы. А у раненых, перевязанных такими стерильными пакетами, быстрее будут затягиваться раны.

- Собственно, вы повторили то же самое, что сказал я, только другими словами, - улыбнулся фрам Нольк. – Конечно же, госпитали оттянут на себя большую часть перевязочных пакетов, а то, в чём нуждается армия, не может обойтись без внимания государства.

Пока я раздумывала, к чему он ведёт, фрам Нольк сказал:

- Надеюсь, вы понимаете, фра Николь, что даже когда мы зарегистрируем технологическую карту, вы не сможете снабжать пакетами армию? И даже не потому, что постоянно воюющая страна не сможет доверить производство непроверенному человеку, а потому, что вы просто не сможете производить перевязочные пакеты в нужном количестве. Спрос на них действительно очень высок. Поэтому, если ваши пакеты успешно пройдут испытания, вы сразу продадите лицензию на их изготовление государству, а сами будете только получать свой постоянный процент от продаж?