Страница 21 из 62
VIII
Почти каждый день я бывал «на работе». Таким термином я обозначал свои регулярные бдения возле штаб-квартир и других мест пребывания Харлая и Цесаренко. Но если раньше я был склонен обвинять их в гибели моих близких и интересовался ими только в качестве потенциальных мишеней, то теперь мой интерес лежал в несколько иной плоскости. Этим двоим, и мне вместе с ними, угрожала опасность. Поэтому нужно было понять, смогут ли они стать для меня пусть временными, но союзниками — в случае, если я войду с ними в контакт и открою некоторые карты.
Вообще, пожелай я и вправду завалить любого из них, проблемы бы не возникло. Вернее, возникла бы, но только на стадии, когда надо было уносить ноги. Что же до их защищенности, то она была исключительно символической, разве только от случайных хулиганов или грабителей. Но не от пуль стрелка.
Борис Харлай, начальник охранной фирмы «Щит 2000», был ярким подтверждением пословицы про не имеющего сапог сапожника. То есть охраной он не пользовался. Видимо, считал, что и сам справится. Выглядел он и вправду внушительно. Машиной управлял сам. Только в тех случаях, когда предполагалась большая пьянка, брал водителя. Цесаренко, тот, наоборот, передвигался в сопровождениц двух широкоплечих типчиков, но я очень сомневался, что от них будет большая польза, случись что-то серьезное. Слишком уж много ошибок я насчитал в их действиях.
Слежка за мной все-таки велась. Правда, довольно своеобразно. Ее я замечал только тогда, когда оказывался поблизости от Харлая и Цесаренко. Уже на следующий день, после того как я начал пользоваться колесами, мне удалось установить, что наблюдение велось на трех автомобилях: красном «КIА», желтом грузо-пассажирском микроавтобусе «фольксваген» и малиновом двухсотом «мерседесе», которые последовательно сменяли друг друга и исчезали, как только я брал курс домой. Во всех других случаях слежки я не видел. Складывалось впечатление, что наблюдатели специально старались не слишком меня напрягать и действовали очень осторожно, чтобы я, не дай бог, не заметил подвоха. Уверенности, что они до сих пор не определили мое местожительство, у меня не было, хотя я и вел себя очень осмотрительно, а «мустанг» решил оставлять на стоянке, расположенной далеко от моего дома.
На следующий день после разборок с санитаром Лехой я решил еще раз побывать возле дома Принцессы и посмотреть на нее, когда она вечером будет возвращаться домой. Было нечто такое, что тянуло меня к ней, хотя выразить это словами или на худой конец оформить мысленно я бы не рискнул. Просто я чувствовал, что неспроста она приходила ко мне во сне. Этому ощущению, если отбросить мистические соображения, было только одно объяснение: я знал ее раньше, до того как потерял память.
В тот вечер мне не повезло — Принцесса не появилась ни в шесть часов вечера, ни в семь, ни в половине десятого. В десять я решил сдаться. Может, в тот день она вообще никуда не ходила и весь день просидела дома. «Глупо все это, — подумал я. — Лучше будет, если завтра я вернусь сюда с самого утра. По крайней мере, так у меня будет больше шансов узнать, чем она занимается. Девушка отправится на работу, а я пойду за ней. Сейчас же пора домой».
Маршрутки в этом районе в поздний час ходили редко, и я решил пройтись в самый конец улицы, где вероятность поймать какой-нибудь транспорт была больше. Не успел я сделать несколько шагов, как был остановлен сердитым окриком:
— Стой!
Окрик исходил из сине-серого «уазика» с надписью «ДПС» на борту. Обе боковые двери были открыты, менты сидели внутри. Объяснений по поводу своего «стой» они, похоже, давать не собирались, и я решил отправиться дальше, но тут опять прозвучало грозное:
— Стоять, сказано!
Не обращая внимания, я шел дальше. «Уазик» затарахтел двигателем, развернулся, догнал меня, преградив дорогу. Из дверей высунулась самодовольная круглая морда мента. Всего их в машине было трое.
— Кажется, был приказ стоять!
— Кажется, мы с вами на брудершафт не пили.
— Инспектор патрульной службы старший лейтенант Онуфрийчук, — криво улыбнувшись, все-таки представился он. — Документы предъявите, пожалуйста.
— А в чем, собственно, дело?
— Ни в чем, просто проверка документов.
— Я что-нибудь натворил?
— Разберемся. Куда вы идете?
— Просто гуляю. А что, это запрещено?
— Умный, да? Вы в курсе, что мы можем задержать вас до выяснения?
Я был в курсе. Как и в курсе того, что, когда мент злой, с ним лучше не связываться. Поэтому я протянул ему паспорт.
— Вот так бы сразу, Красилов Максим Владимирович, — усмехнулся Онуфрийчук, довольный моим моральным поражением. — А то больно грамотные… замечания делать. Только куда ваша грамотность девается, когда с вами что-то случается и вы к нам бежите: «Милиция, помогите».
Инспектор закрыл паспорт и протянул мне:
— Можете идти. Желательно домой. Время позднее, хулиганья на улицах полно.
— Постой, — с заднего сиденья вдруг подал голос его напарник. — Как ты сказал, Красилов Максим? Так на него же ориентировка есть!
Я и опомниться не успел, как из машины на меня уставился автоматный ствол.
— А ну, стоять на месте! Руки на капот, живо!
Пока Онуфрийчук держал меня на прицеле, его напарники, тяжело сопя, как два бурундука в брачный период, обшарили мои карманы и надели на запястья наручники.
— Значит, Красилов Максим Владимирович? — переспросил старший лейтенант.
— Ну.
— Семидесятого года рождения?
— Да. Что, неясно написано? Может, все-таки объясните, что за цирк здесь происходит? — потребовал я.
— Цирк в том, что Максим Красилов давным-давно сыграл в ящик, — охотно пояснил старший лейтенант и приказал: — Петров, сажай этого клоуна в машину!
Меня затолкали в «уазик».
— Куда его? — спросил водитель. — В КПЗ на Чекистов, 72?
— Сейчас выясним.
Онуфрийчук связался по рации с дежурным.
— Задержан человек с паспортом Красилова Максима Владимировича… Что? Нет, не на машине… На ногах, на чем… Ну как, шел по улице, мы остановили, попросили предъявить паспорт. Посмотрели — все, как в ориентировке. Только без автомобиля. Так мне что, его отпустить, если он пешком? Ладно, понял… Все. Отбой. — Старлей посмотрел на часы. Поморщился. Стал рассуждать вслух, ни к кому конкретно не обращаясь: — Смена скоро кончается. Пока доедем, пока оформим… Футбол пропустим. Сегодня наши с турками играют… У нас какое ближайшее отделение? Седьмое, кажется?
— Седьмое, — подтвердил водитель.
— Повезем туда. Сдадим дежурному. Те, кто им интересуется, пусть его и забирают. Поехали!
— А кто мной интересуется? — спросил я, не сдержавшись.
— Завтра узнаешь. Петров, если он еще будет задавать вопросы, огрей его дубинкой!
— Есть огреть дубинкой! — радостно откликнулся сержант.
Мне сразу же расхотелось разговаривать. Случись со мной подобная история где-нибудь на гнилом Западе, я бы уже давным-давно сам прибежал к властям за помощью и защитой. Но я был не на Западе. Я жил в государстве, где бывшие некогда популярными бренды, как дядя Степа, участковый Анискин и майор Пронин, безнадежно устарели и вызывали умиление только у живущих вчерашним днем неудачников. В государстве, где ночь, проведенная в милиции, могла любому человеку выйти боком.
— Фамилия, имя, отчество?.. Год рождения?.. Где живешь? — спрашивал дежурный мент, чтобы определить меня в вверенный ему «обезьянник».
После каждого вопроса я только пожимал плечами, поскольку ответить честно не мог при всем своем желании. Объяснять же что-либо было бесполезно. Да и не хотелось.
— Я тебя в последний раз спрашиваю: фамилия, год рождения, адрес! — повышал голос дежурный.
— Робинзон Крузо. Год рождения не помню. Адрес: Северный полюс, второй поворот направо, вход со двора, звонить четыре раза. С лыжами просьба не входить, снимать на улице.