На закате лета

— Честно. Я не пыталась угадать.

— Ну и ладно, — отмахивается он. — Но если бы ты была его невестой, то мы бы точно устроили смертельную дуэль. Кровавая была бы свадебка.

— Ты с ума сошел?! — возмущаюсь я и смотрю на Давида, в ужасе распахнув глаза.

— Просто шучу. — пытается успокоить меня Давид. — А может и нет… — уже тише добавляет он с лукавой улыбкой на губах.

— Давид!

— Приехали… — пресекает он мои попытки продолжить разговор.

Как только мы оказываемся на территории отеля, наш совместный мир только для двоих мгновенно рушится. Сергей, заприметив нас с Давидом, меняет траекторию своего движение и торопится навстречу. Что он делает здесь так поздно? Он вообще спит?

— Аврора, — обращается ко мне администратор, и по его лицу понятно, что парень чем-то очень взволнован. — Я прошу прощения, но…

— Что случилось? — спрашиваю я, ощущая зарождение плохого предчувствия в животе.

— Это, конечно, не мое дело… — мямлит он.

— Да говори уже! — резко выдаю я, чем вгоняю администратора в полнейший ступор.

— Сергей, объясните, пожалуйста, что происходит? — просит Давид вежливо, крепче сжимая мою руку, как бы намекая, что стоит успокоиться.

Я выдыхаю, вспоминая, что не одна. Что он рядом. Становится действительно немного легче.

— Ариэлла… Ваша сестра. Она сейчас в бильярдной, попросила принести ей бутылку «Мартини» и никому не говорить, что я ее видел. Но мне показалось, что она расстроена и я…

— Все в порядке. Мы никому не скажем, что узнали об этом от вас, — успокаивает Давид парня. — Можете идти. Мы разберемся.

— Да, — кивает он, делая шаг назад. — Доброй ночи.

Сергей уходит, а я задумчиво смотрю перед собой. Что могло случиться? Элла пьет «Мартини» только в одном случае — когда расстается с парнем. Но это ведь невозможно. Завтра ее свадьба!

— Думаю, тебе стоит пойти к сестре, — говорит Давид, отпуская мою руку. — Если что, я не буду запирать дверь в номер.

С первого взгляда на сестру понимаю, что дело — дрянь. В бильярдной горит одинокий торшер, Ариэлла сидит на черном кожаном диване, подобрав под себя ноги, и пьет «Мартини» прямо из бутылки. Ее щеки блестят от слез, а в глазах вселенская тоска. Обхожу бильярдный стол и останавливаюсь перед сестрой, протягивая руку. Элка передает мне бутылку, и я молча сажусь рядом, не торопясь с расспросами.

Все даже хуже, чем я думала. «Мартини» еще полбеды, а вот помолвочное кольцо, лежащее на подлокотнике — настоящая проблема. Ариэлла покусывает кожу на большом пальце, стараясь сдержать слезы, и я делаю большой глоток сладкого вермута, готовясь к разговору.

— Свадьбы не будет, — тихонько всхлипывая, говорит сестра.

— Элла, не руби сгоряча. Твои брови в порядке, а с остальным мы можем разобраться.

— Нет. Не можем.

Ее категоричность пугает. Жесткость в голосе и строгие интонации разрушают надежду на то, что выход еще возможно найти.

— Что произошло?

— Оказывается, я его совсем не знаю. Ты была права, Рори. Мы поторопились.

Кажется, я начинаю понимать, для чего придумали традицию, что жениху и невесте нельзя видеться за день до свадьбы. Конечно же, чтобы они не успели поругаться перед этим важным событием!

— Элла, погоди! Не торопись! Свадьба завтра. У тебя обычный мандраж. Расскажи, что случилось. Уверена, все не так страшно, как тебе кажется. Я не очень хорошо знаю твоего жениха, но в одном уверена точно.... Он любит тебя.

— Любит… — ухмыляется Элла и тянется за бутылкой.

— Тормози, сестренка. Это подождет.

Отвожу руку назад и прячу «Мартини» за диван. Я даже не знаю, что хуже — невеста с похмелья или с красными бровями. Еще один перенос эта свадьба точно не переживет.

— Коза, — кривляется Элка и складывает руки на груди, надувая щеки.

— От козы слышу. Давай, выкладывай. Что стряслось?

— Да ничего! Он просто невыносим! Упертый, как баран! — она повышает голос, возмущаясь.

Коза и баран — отличная пара.

Жаль, что я не пришла раньше. Ариэлла уже в той кондиции, когда эмоции и обида правят балом. Трудно будет найти зерно конфликта.

— Ага… — киваю я, не сводя прямого взгляда с сестры. — Это понятно. Теперь можно немного подробностей.

— Я хотела, чтобы завтра все прошло идеально. Чтобы больше не было сюрпризов и всяких неприятностей, поэтому решила поговорить с ним о Давиде… О вас… Чтобы Дем принял уже этот факт, смирился и сосредоточился на нашем с ним дне...

Вот же черт! Я так и думала… Сердце сжимается, предсказывая дальнейшее развитие событий.

— Но он даже слушать меня не захотел! — продолжает Элла, взмахивая руками в негодовании. — Начал тарабанить, что набьет ему морду, что не хочет его видеть! Да меня вообще не волнует, что там и как. Я хочу, чтобы мой жених думал обо мне в день нашей свадьбы, а не о том, как он ненавидит своего брата. Это детский сад какой-то! Ты знаешь, что у них случилось? — спрашивает Элла, но не дает мне времени для ответа — Давид бросил семью после смерти матери. Уехал, забив на все. А Демид… Обиделся! Обиделся, понимаешь? Как будто ему четыре, блин, года! Что за бред?!

— Элла, я надеюсь, ты ему так не сказала?

— Не знаю, — бурчит она, хмуря брови. — Я много чего ему сказала.

— Зачем?

— Да затем, что завтра наша свадьба, а не братский бой на выживание! И я что-то не пойму, ты на его стороне? Считаешь, я не права?!

— Эй-эй, — приговариваю я, стараясь ее успокоить. — Ты, конечно, права, но…

— Но?! Какое еще но?!

— Элла, ты ведь сама говорила, что должна быть на его стороне. Ты ведь понимаешь, что для Демида это очень важно. Его обида, конечно, сквозит ребячеством, но это его чувства. Нельзя судить его за них. По крайней мере тебе.

— А я для него не важна? Я не просила его мириться с братом. Я лишь хотела, чтобы он сместил фокус внимания на то, что происходит сейчас, а не жил прошлым, — расстроенно заканчивает она, и из ее глаз вновь катятся слезы. — Это так много?

— Нет, милая, — произношу я смягчившись. — Это не много. И это все неприятно, я понимаю, но отменять свадьбу… Не слишком ли? Да, у братьев есть проблемы, но они касаются только их. Это совсем не повод все рушить. Я могу попробовать поговорить с Давидом, попросить его не приходить на свадьбу. Он и сам этого не хочет.

— Да какой уже смысл? — вздыхает Элла, глядя в пустоту. — Дем ушел куда-то. Просто хлопнул дверью и ушел.

— Может быть, он уже вернулся? Ждет тебя в номере и волнуется. Где твой телефон?

— В номере.

— Не хочешь сходить за ним?

— Нет. И видеть Демида тоже не хочу. Что за приколы? Вместо того, чтобы нормально поговорить — уходить от разговора? И так будет всегда, когда ему что-то не понравится? Он думает, я стану это терпеть? Да фиг он угадал!

Та-а-ак… Это уже не смешно. Если эти двое не поговорят, завтра всех ждет веселый денек.

На мой телефон приходит сообщение. Не сложно угадать его отправителя, и я быстро пробегаю взглядом по буквам:

Давид: «Насколько все плохо?»

Пока набираю ответ, Элла все-таки крадет «Мартини» и жадно прикладывается к горлышку. Смотрю на сестру и понимаю, что ответ очевиден:

Аврора: «Настолько, что свадьбы может не быть. Они поссорились, Демид куда-то ушел, а Элла уже выдула больше половины бутылки»

Давид: «Никуда не уходите»

— Дай сюда, — выхватываю из рук Элки бутылку и снова прячу ее за диван.

— Но я хочу…

— Чего ты хочешь? — строго спрашиваю я. — Чтобы стало легче? Это не поможет. Элла, не глупи. Все ссорятся. У вас были напряженные дни, вы оба на нервах. Такое бывает, но со всем можно справиться. Ты ведь любишь его...

Ариэлла смотрит на меня глазами полными непролитых слез, ее нижняя губа дрожит, а лицо искривляется гримасой боли. Она закрывает лицо руками и падает на мои колени, взрываясь рыданиями.

Если все пойдет так и дальше, Элка завтра опухнет так, что ни один макияж не спасет. Глажу ее по волосам и спине, чувствуя, как она дрожит.