Не любовь. Не с нами

– Помимо всяких бизнесменов с семьями и его родителей, – отец Голованова был целым чиновником «центральной вертикали власти», что бы ни значили эти слова, – мэр с женой и даже губернатор!

– Ну и что? – повторил брат.

– В чём я, по-твоему, пойду? – взвилась Нюта.

– Начинается, – закатил глаза Коля. – Ир, ты в чём пойдёшь на день рождения Глеба? – перевёл он разговор на меня.

Вот спасибо, братец!

– Что ты сравниваешь, – нахмурилась Нюта. – Она хоть голая придёт, он только рад будет.

– И ты иди голой, – пошутил подводник, судя по взгляду собственной жены – бывший, потому что присутствие трупа на подводной лодке запрещено уставом.

– Болван! Остолоп! Коля! – выдали в один голос мы с Нютой и мамой, последней принадлежало корректное: «Коля!».

– Что «Коля»? Поехали, купим тебе что-нибудь. – Коля резко встал, вздохнул и направился к воротам.

– Поехали, – тут же отозвалась Нюта. – Ир, поехали с нами?

– Поехали, – кивнула я.

Время до начала празднования у нас было, платье, в котором я собиралась отправить в нокаут Глеба, приготовлено – королевского синего цвета, с открытой спиной и почти откровенным декольте. Открывающаяся роскошь нивелировалась длиною в пол. В соответствии с заявленным дресс-кодом.

Подарок тоже заказан и получен, не абы какой, а со смыслом: молодые ребята, мастера по дереву, выпилили карту-пазлы с районами, где располагались клиники Голованова. Получилось оригинально, даже мило. Чем-то ему нужно будет заниматься, когда я улечу – пусть собирает пазлы, вспоминает мою доброту!

Мы уселись в отцовский Гетц –  Коля за рулём, я с Нютой на заднем сидении – и отправились в город, в ближайший торговый центр. Больших магазинов в относительно крупном городе было наперечёт, сомнений в том, что мы успеем поднять себе настроение шоппингом, собраться и явиться на торжество вовремя ни у кого не возникало.

Ну… может быть, кроме Коли, но он в принципе сомневался в необходимости нового платья, так что, с его мнением можно было смело не считаться.

Четыре часа прошли незаметно, мы ходили от магазина к магазину, перемерили всё, что только могли. Я тоже включилась в любимое развлечение женщин всех времён и народов. Мне, конечно, ничего не было нужно. Летний гардероб у меня был забит под завязку, а осеннего на побережье Чёрного моря в разгар пляжного сезона не продавали, но это не мешало примерять наряды, крутиться перед зеркалом, представлять, как эту тунику стащат с меня жадные Головановские руки, или расстегнут вон ту рубашку – в красную, мелкую полоску.

– Ты определилась? – спросила я Нюту, когда мы проходили третий круг по торговому центру. Коля коротал время в фудкорте, уткнувшись носом в телефон.

– Не знаю, – вздохнула Нюта. – Голубое красивое, но уж больно дорогое, а фиолетовое…

– Голубое, – уверенно ответила я. – Как раз под глаза.

– А потом что с ним делать? – резонно ответила Нюта. – И дорого!

Длинное шёлковое платье с расклёшенным подолом, с воротником-стойкой, без рукавов действительно сложно куда-то надеть в климате Кольского полуострова, если ты жена офицера-подводника. А на сумму, которую заломили торгаши за наряд, можно было купить вполне сносный пуховик. Не «Монклер», конечно, но Нюта прекрасно обходилась без бренда, основанного Рене Рамильоном, во всяком случае, я ни разу не слышала от неё недовольства по этому поводу.

 – Нют, а давай, я тебе подарю, – предложила я.

Заработком я похвастаться не могла, но запасы у меня имелись. Нюта, которая проводила целые дни в заботах о собственном семействе, кажется, даже во сне не выпускала из вида троих мальчишек и мужа, часто забывала о собственных интересах или жертвовала ими. Впрочем, как почти все знакомые мне «счастливо» замужние женщины. Разве это справедливо? Для себя я такого «счастья» не хотела, не могла на секунду вообразить себя в роли рачительной матери семейства. Однако, побаловать невестку хотелось сильно. Не так часто нам удаётся встретиться, провести время по-семейному.

– С ума сошла? – всколыхнулась Нюта.

– Ничего не знаю. Пошли! – скомандовала я, схватила Нюту за руку, потащила в сторону магазина.

В примерочной Нюта ещё раз надела платье, покрутилась перед зеркалом, вставая на носочки, словно на каблуки, удовлетворённо улыбнулась. Ей, правда, очень шло. И цвет, и фасон, и длина – скроено, как по индивидуальному заказу.

Нюта действительно очень симпатичная. Не удивительно, что брат потерял голову, как только её увидел за кассой магазинчика сразу по приезду по новому месту службы. Невысокая, самую малость полноватая, той самой полнотой, которую даже помешанные на здоровом питании называют «приятной». Круглолицая, с кукольными чертами, чуточку курносая, белокожая, с пшеничными, пушистыми волосами и мягкими движениями, она не могла не понравиться Коле.

На Кольский полуостров он отправился не семейным, говорил, что за годы обучения не встретил ту самую, а «та самая» в это время училась в школе, поступила на заочное отделение Мурманской академии экономики и управления и устроилась по знакомству работать в продуктовый магазин. В маленьком военном городишке рабочие места для женщин были наперечёт, Нюте повезло – помогли звание и должность отца.

Коле пришлось изрядно попотеть, прежде чем он добился малюсенькой благосклонности молоденькой кассирши, но зато счастливей лейтенанта Цыплакова в тот день было не найти во всём Северном военно-морском флоте.

Он сделал предложение на следующий день после того, как впервые вытащил её на прогулку. Подарил кольцо, которое не подошло по размеру, зато стоило целое состояние для выпускника военного училища. Нюта же настолько обалдела, что согласилась. Кольцо она уменьшила в ювелирной мастерской и с тех пор не снимала его, носила рядом с обычным обручальным колечком.

 – Берём, – объявила я.

– Неудобно, – нахмурилась Нюта.

– Перестань.

– А можно, я ещё подумаю? – промямлила Нюта, схватившись за телефон – всё понятно, значит, собирается вынести вопрос разорения Цыплаковой-младшей на семейный совет с Колей.

 – Ладно, – я беспечно улыбнулась и направилась к стендам с нижним бельём.

Просто так, из праздного интереса. Белья у меня хватало, спасибо Вадиму. Голованов не успел всё оценить, многие комплекты оставались на дне чемодана, ожидая звёздного часа, впрочем, очевидно – не дождутся. Сегодня – прощальное выступление, завтра – аэропорт, самолёт, Иркутск. Глеб со своими мужланскими замашками пусть остаётся здесь, среди южной пыли, на берегу жаркого моря.

– Думаешь? – услышала я смутно знакомый голос.

Резко обернулась к двум женщинам, стоявшим ко мне спиной. Первая – низкая, полная брюнетка с широкими, не в обхват бёдрами, не привлекла внимания, а вот вторая – долговязая, худая блондинка приковала мой взгляд.

Даже со спины я узнала Лию! Если бы она превратилась в низкорослого, рыжего гнома с бородой до пола я бы узнала её, а она осталась той же долговязой, белобрысой лахудрой с гнусавым, противным голосом. Не ошибёшься!

Объективно, Лия – красивая женщина, отлично выглядящая не только для своего возраста, а вообще. Высокая, стройная блондинка, почти модельной внешности. Придраться можно было только к полноватым щиколоткам и узловатым кистям рук, именно придраться, потому что больше не к чему.

Только не надо ждать от меня объективности. На этой лахудре женился Голованов, растоптав мои мечты в трепетные восемнадцать лет, и я сильно сомневаюсь, что она не знала о том, что произошло тогда между мной и Глебом. Уж трусы-то под его подушкой после моего выпускного она точно нашла. Тётка Галя рассказывала, как надрывалась Лия, грозя оторвать Глебу причиндалы. Жалко, что не воплотила угрозу в жизнь. Ведь и ей приятно, и мне не обидно, что женился на другой – пусть пользуется гладеньким Кеном, не жалко!

Я обошла стенд, встала поближе, отвернулась носом в какую-то розовую тряпку, делая вид, что занята выбором, сама же обратилась в слух.

– Бери красный, – услышала я.