Страница 2 из 163
Я начал изучать историю, вникать в отношения между семьями, изучать политику и разные проекты из прошлого — и с удивлением понял, что многое из того, что происходило раньше, старательно замалчивается и переписывается в угоду тех или иных сил. А часть засекречена так сильно, что добраться к самой интересной информации без допуска главы семьи совершенно невозможно.
Короче говоря, к семнадцати годам я уже не был так уверен, что дедуля просто бредит. Мечтал даже провести глубокое сканирование его мозга и вытащить оттуда правду — но не успел.
На следующую ночь после своего сто пятьдесят седьмого дня рождения мой дорогой предок навернулся с лестницы и сломал себе несколько шейных позвонков. Личный врач нашей семьи не успел оказать первую помощь, а в госпитале не смогли восстановить нейронные связи. Да ещё и биотек дедули отказал весьма неудачно, повредив большую часть данных спутника, так что…
Он умер, и я не успел узнать, выдумал он все эти истории о бессмертии, или нет? Для остальных произошедшее было печальным, но закономерным фактом. Григориус де Пайле, в основном, вёл ночной образ жизни, почти ни с кем не контактировал (кроме меня и пары слуг-андроидов), был эксцентричным, вспыльчивым и достаточно замкнутым человеком, да ещё и немалого возраста.
Он вполне мог споткнуться и упасть, но…
В ту ночь я был там. И видел, что произошло.
Дед был настоящим «быком» — здоровым, с прекрасной координацией, сильным и в ясном уме. Не было никакой возможности, что он просто оступился на лестнице.
Его столкнули. Кто-то (пусть это и звучит совершенно невероятно) проник в наш особняк и… «помог» ему свернуть шею. Не знаю, специально, или случайно — но между Григориусом, возвращавшимся в свои комнаты, и двумя неизвестными тенями, завязалась короткая потасовка.
Не знаю, почему дед не вызвал охрану через своего спутника, почему не закричал… Может — не успел, может — его связь с инфосетью заблокировали… Может — он был так уверен в себе…
Я услышал какие-то шорохи в коридоре и вышел посмотреть, что происходит — и увидел, как Григориуса столкнули.
А потом закричал.
Заметив меня, неизвестные тени тут же скрылись. Я даже не понял, как им удалось раствориться в полумраке коридора.
Прибежали отец и брат, а затем и прочие домашние — но было уже поздно. Дедушка умер…
Я сразу же рассказал о том, что видел. Марк и отец были ошарашены моими словами, и тут же подняли на уши всю охрану внутри дома и снаружи, начали шерстить камеры видеонаблюдения и сверять информационные слепки домашней инфосети, но…
Нигде не было и намёка на то, что кто-то напал на дедушку. Также, как и не было следов проникновения или присутствия посторонних в нашем доме… Мне это казалось невероятным, невозможным — и я продолжал настаивать на своём. Но тщательные проверки в ту ночь и несколько последующих дней не показали ничего нового — Григориус, судя по всем данным, упал с лестницы самостоятельно…
А мои… «показания» списали на разыгравшееся воображение и шок.
Я не был с этим согласен. Знал, что там кто-то был! И потому настоял на проверке данных моего спутника, который записывал происходящее ежесекундно и в реальном времени. Отец только покачал головой, однако удовлетворил мою просьбу. Наверное, просто хотел успокоить своего ребёнка.
И…
Оказалось, что спутник по имени «Док» не зафиксировал никого постороннего! Ни тепловых сигнатур, ни силуэтов на видео — ничего! На записях с линз не было тех теней.
Выходило так, что у меня действительно разыгралось воображение и «поехала крыша», как говорили наши далёкие предки. Я продолжал настаивать на обратном, но теперь для остальных это выглядело уже не как шок, а как помешательство и идея-фикс…
И наверное, я бы мог в это поверить… если бы спустя несколько дней на похоронах Григориуса, где собралось несколько сотен человек, ко мне не подошли два мужчины…
У них была ничем не примечательная внешность — оба брюнеты, коротко стриженые, с невыразительными лицами. Выбрав момент, когда я останусь в одиночестве, они выразили соболезнования и завели непринуждённую беседу.
Начали с вполне обыденных вопросов, но когда почувствовали, что «разогрели» меня, переключились на личные темы. Стали спрашивать, насколько мы были близки с дедом, что обсуждали, о чём говорили… Вскоре я понял, что кто-то пытается воздействовать на моего спутника и вытянуть из него воспоминания!
Я запаниковал, и неизвестные это поняли. Они быстро скрылись в толпе, и вызванная мной охрана не смогла их найти. Отец и брат, которых я тоже вызвал, снова с сомнением отнеслись к таким заявлениям. Но всё же проверили записи с моих линз.
Как вы думаете, что там было?
Правильно — абсолютно ничего. Эти ублюдки каким-то образом умудрялись воздействовать на “Дока” и стирали следы своего присутствия. Позже выяснилось, что подходящих под описание гостей на похоронах не было, и отец окончательно утвердился во мнении, что я потихоньку схожу с ума.
Меня отправили на лечение к психологам, психотерапевтам и ещё чёрт знает кому. Выписали кучу препаратов и начали накачивать лекарствами, воздействовать ментальными техниками… Даже заперли в четырёх мягких стенах, но там всё стало ещё хуже.
Те люди с непримечательной внешностью вернулись. Дважды они выдавали себя за докторов, ещё один раз — за пациентов. Из-за заблокированного отцом биотека я не мог ничего им противопоставить, и сходил с ума. Пытался рассказать об этих людях сотрудникам психушки, пытался поговорить с родными — но они лишь сильнее расстраивались, думая, что мне становится хуже.
А я знал, что не схожу с ума! Знал, что кто-то настойчиво пытается вытащить из моей памяти истории, которые рассказал мне дедушка!
От бара до посадочных платформ я добрался за полчаса. К счастью, челнок, отправляющийся на Эдем через ближайшую Магистраль, уже ожидал пассажиров, так что я не стал терять времени, слоняясь рядом.
Занял своё место, закинул сумку в вещевой отсек и почти сразу отрубился, провалившись в беспокойный сон. Который тут же подкинул мне несколько не самых приятных воспоминаний о тех временах в психушке…