Алена Винокурова

– Вот просто хорошо и все? И даже уговаривать не придется? Кто ты, незнакомая девушка, и где Винокурова?

– Ну, должно же быть разнообразие.

– Ты не поверишь, как заработала моя фантазия, – хмыкнул Вадик, – ладно, в пять я за тобой заезду.

– Хорошо, только не домой, – я объяснила, где меня искать.

– Сваливает, значит? А как же неземная любовь к Кожемятову? Все, закончилась? – съязвил Вадим.

– Похоже на то, – грустно ответила я.

– Ну, вот если меня подстрелят, ты хоть сорок дней пережди, мать.

– Хорошо, даже сорок два.

Глава 16

Ирина помахала мне рукой, заметив меня в толпе. Она сидела за столиком с мужчиной, он сидел ко мне спиной, и я видела только его бритый затылок.

– Привет , – поприветствовала я парочку, подходя ближе.

– Привет, Ален, – просияла Ирина.

Я села и посмотрела на мужчину Ирины. Посмотрела и опешила. Рядом с ней сидел Джованни и лучезарно улыбался.

– Вот так встреча, – не скрывая своего неудовольствия, прокомментировала я, – значит, все-таки познакомились.

Ирина несколько непонимающе смотрела на нас.

– Ален, я хочу тебя познакомить с…

– Да мы знакомы, – перебила я ее.

– И даже дольше, чем ты думаешь, – усмехнулся Джованни, говоря на чистом русском, без своего обычного акцента.

Я удивилась и внимательно посмотрела на мужчину. Брови мои поползли вверх.

– Мне следовало рассмотреть тебя сразу, – покачала я головой.

– Как ни крути, но любая маскировка – это всегда автопортрет, – поднял бровь Кожемятов.

Он повернулся к Ирине.

– Ириш, ты хотела обновить косметичку, – ласково сказал он ей, протягивая карточку.

– Не надо, у меня есть, – запротестовала та, поднимаясь, – поговорите спокойно.

– Самостоятельная, – одобрительно хмыкнул вслед уходящей Ирине Кожемятов и перевел взгляд на меня, – ну, что, Алена Дмитриевна, товарищ капитан, дизайнер и устроитель вечеринок, как лучше обращаться?

– Как угодно. С чего вдруг решил раскрыть карты?

– Честно говоря, это желание Ирины. Для нее почему-то стало очень важно, что ты о ней думаешь. А для меня очень важно, чтобы она была счастлива.

– А откуда такая уверенность, что я в отдел не побегу?

– А ты побежишь?

Я молчала, и мы оба знали, что я этого не сделаю.

– Но как? Я же своими глазами видела, как тебя убили, я видела тебя мертвого в морге, я видела, как тебя сожгли в печи крематория?

– Знаешь, в чем один из главных людских недостатков, Ален? Они видят то, что хотят видеть. Ты видела тело человека, крайне похожего на меня, похожего, но не меня. Но ни у тебя, ни у кого-либо еще, не было оснований сомневаться в том, что это я, вы и не сомневались. Все просто.

– А где ты взял тело?

– У его хозяина, – хмыкнул Иван.

– Это как?

– Ладно, давай начнем сначала. Когда полгода назад, мои люди сообщили мне о разработке операции по моей ликвидации, я решил, что пора действовать.

– Как это: действовать?

– Ну, ты не поверишь, но мне почему-то не хотелось позволить себя убить. Странно, правда?

– Очень. А как ты узнал? – задала я глупый вопрос.

– Алена Дмитриевна, обижаете, – развел руками Кожемятов.

– Ладно, давай дальше, ты узнал, что тебя готовятся хлопнуть и что? Как ты решил действовать?

– Я и так планировал рано или поздно свалить из страны, а тут такой удобный случай. И я решил сыграть и нашим, и вашим, что называется. Хотите видеть меня мертвым – пожалуйста, вот вам мое мертвое тело, а я спокойно живу дальше.

– Да, но где ты взял такого похожего на тебя человека?

– Ален, посмотри на меня внимательно. В смысле не сейчас, – вспомнив, что нынче он носит аккуратную черную бороду и черные контактные линзы, уточнил Иван, – я имею в виду мою настоящую внешность. Четверть мужиков в стране имею подобные внешние данные, подогнать прическу и бороду, которую я отпустил специально для этого, совсем не сложно.

– Да, но где ты взял тело?

– Я же говорю: у его хозяина.

– Ты убил человека для этого?

– Нет, я никого не убивал, – и, видя работу мысли в моих глазах, уточнил, – ни я, ни мои люди. Когда я начал готовиться к собственному убийству, я начал искать человека, похожего на меня. Человек должен был быть одиноким и больным, чтобы скоро преставился, а родные и близкие не интересовались бы телом. Я нашел такого парня во Владимирской области, он лежал в больнице и собирался умирать. Мы заключили обоюдно выгодную сделку и его тело, после смерти, получил я.

– А, что получил он?

– Честное имя.

Я непонимающе уставилась на Кожемятова.

– Парень набедокурил, и отправился в долгий отпуск на 8 лет. Жена за это время успела развестись, выйти замуж и новый муж усыновил детей. Но поскольку дети были не такие уж и маленькие и папу помнили, она им рассказала, что папа погиб на войне. Только это все она ему не написала, как обычно поступают бабы, а рассказала все у закрытой двери квартиры, когда он пришел домой после отсидки. Мужика и хватанул инфаркт. После того, как он отправился в лучший мир, его жена и дети получили бумаги из министерства обороны с рассказом о геройском подвиге их отца и мужа, и медаль за отвагу, которая долго искала героя. Не спрашивай, как, но награда настоящая. У детей отец – герой, у меня нужное мне тело.

– Он умер в тот день, когда была вся эта заваруха? Тело же портиться, криминалист бы увидел, что перед ним не свежий труп?

– Креоновая заморозка. Очень дорого, но не тот случай, чтобы копейничать.

– Но как ты его подсунул? Все же было на глаза у толпы? Камеры, в конце концов?

– А ты помнишь взрыв?

– Конечно.

– А как ты думаешь, для чего он нужен был?

Теперь я поняла для чего.

– Подожди, а Сикуров и Платонов? Ты знаешь, что их убили?

– Они живы и здоровы.

– В смысле?

– В прямом, схема та же. Только без заморозок и прочей лабуды, подошли два обычных бомжа, подходящих по возрасту и внешним данным.

– Ты поэтому интересовался бомжами? – хмыкнула я, вспоминая слова Ларисы.

– Поэтому.

– И этих бомжей ты, скажешь, тоже никто не убивал?

– Нет, почему. Их наверно кто-то убил, только это не моих рук дело. Ты знаешь, сколько ежедневно в нашем городе умирает бомжей? А их тела для нашего государства – это биологический мусор. Поэтому я просто купил двух подходящих мне жмуриков. Ты даже не представляешь, как богат предложениями этот рынок, – широко улыбнулся Иван.

– Подожди, но экспертизы? – опешила я, – проводились же ДНК, и по тебе, и по этим двоим, эксперт дает руку на отсечение…

Я осеклась, догадавшись.

– Шниерсон?

– Старый еврей очень любит деньги, – хмыкнул Иван, кивая.

– Но как? Как ты с ним связался?

– На самом деле, это было совсем не сложно. Когда-то очень давно, молодой Борис был без памяти влюблен в мою бабушку, а любовь юности не забывается, – улыбнулся Иван.

– А твой диагноз? Жанна Борисовна утверждает… – я дернулась, словно меня током ударило, – а твой врач случайно в девичестве не Шниерсон?

– В точку, товарищ капитан, – снова широко улыбнулся мужчина.

– А зачем этот подлог?

– Ну, это и не совсем подлог. Результаты обследования, кардиограммы, УЗИ сердца все настоящее, просто не мое, а Кости.

– Кости?

– Того мужчины, кто одолжил мне свое тело. А зачем мне это было нужно…Ну,так, для подстраховки.

– Так и где Сикуров и Платонов?

– В Нью-Йорке. Несколько лет назад, я случайно встретился с ними, когда он вернулись после службы, когда-то давно я их знал. Мне нужны были крепкие ребята для особых поручений. Поэтому эти двое и некоторые другие, составляют мой личный штат, который уехал со мной в Америку.

– А что они там делают? – удивилась я.

– Меня ждут.

– Не поняла?

– Я же сказал, что давно планировал уехать из России. На сегодняшний день, у меня в Нью-Йорке есть готовый бизнес, работники, дом, налаженная жизнь с другим именем. И документы все настоящие, – поднял вверх палец Иван.