Спроси обо мне море

— Бедный, но принципиальный? — криво усмехаясь пытается уязвить меня Пабло.

— Не имеет значения, что вы обо мне думаете. Главное, что я знаю о себе, — отвечаю я и не дожидаясь новых издевок, возвращаюсь на рабочее место.

Отпросившись на час пораньше, отправляюсь к Алехандре. По пути заглядываю в магазин, чтобы купить ей ее любимых лакомств. Немного волнуюсь перед нашей встречей. Не хочу, чтобы она разволновалась и ей стало хуже. Долго придумываю, что скажу ей. Как попытаюсь достучаться до нее, чтобы она меня не отталкивала. Да, я виноват перед ней. Я предал ее, причинил ей боль. И если бы она не была беременна, то вряд ли бы стал навязываться. Для таких ран нужно время, много времени. Но в нашей ситуации его просто нет.

Когда я вхожу в палату, Алехандра лежит в постели и листает журнал. Увидев мня, корчит недовольную гримасу.

— Зачем приперся? — грубит она. — Я же тебе четко сказала, что не желаю тебя больше видеть.

— Как ты себя чувствуешь? — не обращая внимания на ее выпад, спрашиваю я. Беру стул и сажусь рядом с ней. Она буравит меня взглядом полным злости и раздражения.

— Пока ты не пришел было вполне терпимо, — отвечает Алехандра. Обхватывает себя руками и сурово сдвигает светлые брови.

— Что говорят врачи?

— Все плохо, — устало отвечает она.

— Я могу для тебя что-то сделать? — спрашиваю я, беря ее за руку. Она бросает на меня свирепый взгляд и тут же выдергивает пальцы из моей ладони. Ладно, наверное, это было лишним.

— Господи, как же ты меня достал! — раздраженно шипит Алехандра. — Какого черта ты такой милый и заботливый? Ушел к другой бабе, так ублажай ее! Не заставляй меня ощущать себя полной тварью!

— Ты о чем? — опешив от такого сравнения, теряюсь я.

— Артем, я тебе изменяла, — упавшим голосом произносит Алехандра и ее взгляд становится тусклым. — Это было ни один раз. Не случайно или по глупости, нет. Я делала это вполне осознанно. Мне все время чего-то не хватало в наших отношениях. Я не могла понять, чего, но на душе у меня было пусто… И я искала того, кто сможет помочь мне осознать это. Чтобы я могла прийти к выводу, что ты лучший, а я просто заблуждаюсь.

— Ты могла просто поговорить со мной, — ошарашенный такой откровенностью, с трудом произношу я.

— Мне было нечего тебе сказать, — опуская глаза, говорит Алехандра. — Это ведь я была не готова смириться с тем, что ты станешь единственным мужчиной в моей жизни до конца дней. Что я не узнаю, какими могут быть другие поцелуи и объятия… Внимание других. Все шло ко мне в руки — красивая свадьба, белое платье, благословение семьи. Ничего из этого не желая, я получала все, о чем может только мечтать девушка. У меня не хватило воли от этого отказаться. Но это сделало меня еще более несчастной. Прости. Я не хотела, чтобы папа говорил тебе о ребенке, потому что у меня нет уверенности, что он твой.

— Никак не ожидал подобного от своей дочери, — раздается у меня за спиной растерянный голос Пабло.

— Если вспомнить мою маму, то можно седлать вывод, что у нас это семейное, — сухо произносит девушка, старясь не смотреть на отца. Я поднимаюсь на ноги. Мне мерзко от того, что я только что услышал. Хочется сбежать отсюда куда глаза глядят. А еще долго-долго умываться, чтобы смыть с себя ощущения этой гадливости.

— Будет лучше, если ты уйдешь, — тихо говорит мне Пабло. И я понимаю, что ему очень стыдно за поступок своей дочки.

— С радостью, — отвечаю я, направляясь к выходу. — Счастливо оставаться.

Плохо помню, как спустился по лестнице и покинул территорию больницы. В голове крутятся мысли — как я мог не заметить, что я она мне изменяет? Почему был так слеп? Сколько все это длилось? Что я делал не так, что она бежала искать это у других? Слишком много вопросов на которые мне никто уже не ответит. Да и есть ли смысл в поисках ответов? Отец предупреждал меня, но я не захотел ему верить. И вот наказан за свою близорукость.

Прихожу домой. Тамара крутится на кухне. Тихо играет музыка. Вслушиваюсь, и понимаю, что это одна из моих любимых групп. Разуваюсь. Услышав шум, Тома выходит в коридор, на ходу вытирая полотенцем руки.

— Ты сегодня раньше, — улыбаясь, говорит она. Подходит ко мне и встав на цыпочки целует в губы. Смотрю на ее румяное личико, блестящие глаза. И думаю — а смогу ли я теперь верить ей? Что если ей со мной тоже чего-то не будет хватать, и она отправиться на поиски?

— Не успела спрятать любовника? — вырывается у меня. Тома смеется.

— Нет, все печальней. Суп еще не готов, — кивая в сторону кухни, говорит она.

— Прекрасно, значит у нас еще есть время на другие вещи, — отзываюсь я, прижимая спиной к стене. Тома хочет что-то возразить, но я не даю ей это сделать, закрывая ей рот поцелуем.

Глава 29

Тамара

Артем сегодня странный. Нервный, замкнутый, злой. Он старается быть нежным, но в его прикосновениях чувствуется грубость. Словно я его чем-то обидела, он не хочет показывать вид, но справиться со своими эмоциями не может. Или даже мстит мне за что-то. Такое предположение хоть и кажется мне нелепым, но все равно посещает меня. Лихорадочно перебираю в памяти, о чем мы говорили в нашу последнюю встречу. Вроде бы ничего такого, что могло задеть его. Может, дело не во мне?

Секс получается скомканным и даже агрессивным. Я не могу расслабиться потому что слышу, как выкипает суп и заливает плиту. Артем же… Не знаю, что с ним твориться. Когда все заканчивается, и я привожу себя в порядок, он достает пачку сигарет и открыв окно, начинает курить.

— Ты изменяла Вадиму? — не оборачиваясь, спрашивает он. — Только ответь честно.

— Нет, — удивляясь такому вопросу, говорю я. Что еще пришло ему в голову? С чего такой интерес? Он узнал о неверности Алехандры и теперь сравнивает нас?

— Почему? Ты его боялась? Или что? — сжимая зубами сигарету и садясь на подоконник, спрашивает Артем.

— Я любила его и других мужчин для меня не существовало, — убирая с плиты остатки пригоревшего супа, отвечаю я. — К чему этот разговор? Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Нет, конечно же, нет, — торопливо отвечает Артем. Подходит ко мне сзади и обнимает за плечи. — Прости.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось? — накрывая его руки своими, спрашиваю я. Он тихо вздыхает и целует меня в волосы.

— Быть может позже, — устало произносит он. — Пойду прогуляюсь.

— Хорошо, — отзываюсь я, хотя мне совсем не хочется отпускать его. Но судя по всему, ему и правда нужно побыть одному. Мы коротко целуемся на прощание, и он уходит. В доме становится сразу как-то тихо и холодно. Не люблю здесь оставаться одна. Мне кажется, что жизнь замирает. Когда в этом доме перестают звучать голоса, он словно становится мертвым. Варю новый суп и ужинаю в одиночестве.

В прихожую шумно вваливается Петя. Он громко топает ногами, что-то напевает себе под нос. Выглядываю из кухни, чтобы поздороваться с ним. Брат тут же сгребает меня в охапку. По его дыханию догадываюсь, что он изрядно выпил.

— Наконец-то у этого дома снова появилась душа, — говорит он, держа меня за плечи.

— Ты есть будешь? — спрашиваю я, боясь задохнуться от перегара.

— Нет. Я сейчас переоденусь, умоюсь и еду на встречу с друзьями, — отвечает Петя, направляясь к ванной. — Будем смотреть матч и пить пиво. Так что раньше полуночи не жди.

— Ладно, — недовольно отзываюсь я. Что за день сегодня такой! — Ты поговорил с Дашей? Она утром звонила. Спрашивала про тебя.

— Нет. И не собираюсь. Пусть и дальше мучается, — весело отвечает Петя. — Она меня своими капризами лысым сделала!

Хочу сказать ему, что это глупо и по-детски, но понимаю, что он меня сейчас не услышит и решаю промолчать. Поговорим, когда в его организме не будет алкоголя. Петя долго возится в ванной, потом выходит оттуда в свежей футболке и надушенный так, что хоть противогаз напяливай. Он точно с друзьями встречается? Что-то сомневаюсь я. Заходит на кухню. Я сижу за ноутбуком и печатаю. Он чмокает меня в макушку и пожелав доброй ночи, уходит, оставляя за собой шлейф океанского бриза. Ненавижу этот запах.