Страница 54 из 75
Я прочищаю горло достаточно громко, чтобы Аксель услышал.
— Простите, сэр, — говорю я, и он поворачивается на своём месте и смотрит на меня, подняв брови. — Но у меня к вам гость. — Я смотрю на Амели, но её холодный французский фасад трескается, и она застывает на месте. — Амели, это Его Величество, король Дании Аксель.
Должна признать, что это никогда не перестаёт быть чертовски приятным, что я могу представить его таким образом, даже если я всего лишь одна из его сотрудников.
И уж точно не перестаёт быть удивительным то, что ночью именно я делю с ним постель.
Конечно, я не могу сказать ей об этом.
Аксель поднимается на ноги, хотя я знаю, что он предпочёл бы остаться в своём кресле у камина, потягивая напиток. После определённого часа, говорит он, ему очень нравится игнорировать всю "королевскую" часть своей жизни, как будто он не при исполнении, с перерывами в работе.
Амели всё ещё стоит как статуя, поэтому я беру её за руку и веду её, как Клару или Фрею.
Он бросает на меня озадаченный взгляд, такой взгляд, который заставляет его выглядеть моложе, беззаботнее. Я всё чаще и чаще вижу у него такой взгляд.
Мне нравится думать, что это как-то связано со мной.
Он протягивает руку. — Приятно познакомиться, Амели.
Когда Амели всё ещё ничего не делает, только таращится, я беру её руку и вкладываю её в руку Акселя.
Он пожимает её, и только тогда она вроде как отвечает.
— О, здравствуйте. O, oui, Ваше Величество. Désolée! Мне очень жаль, я не знаю, что произошло. Возможно, я потеряла рассудок.
— Всё в порядке, — говорит Аксель, а затем смотрит на меня. — Я совсем забыл, что она сегодня приедет.
— Это потому, что твой мозг был в другом месте все эти дни, — говорю я.
И это потому, что вся кровь, которая обычно поступает к его мозгу, была перенаправлена к его датскому члену. Не то чтобы я жаловалась.
Он кивает на стулья. — Девушки, вы хотите присоединиться ко мне?
— Пхффф, — говорю я. — Девушки? Ты имеешь в виду дам.
Теперь время Акселя насмехаться. — Как скажешь. Французская вроде бы ничего, но я всё ещё не в восторге от тебя.
— Я тебе нравлюсь, — напоминаю я ему. — Ты платишь мне зарплату.
И тут я понимаю, что взгляд Амели метался между нами. — Я не против остаться здесь, — говорит она. — Нам не нужно никуда выходить.
— Да, — говорю я, хватая её за руку и оттаскивая от Акселя. — Поскольку ты сделала из мухи слона, мы должны.
— Ты можешь найти мужчин в другой день, нет? — спрашивает она.
Чёрт. Мой взгляд устремлён на неё. Она не должна была упоминать об этом, и особенно не должна была делать вид, что это была моя идея.
— Найти мужчин? — повторил Аксель, жёстким голосом.
Я настороженно смотрю на него, пытаясь взглядом показать, что она сумасшедшая, но не уверена, что он это уловил.
— Oui, — говорит Амели. — Мужчин. Такие же, как вы, или, возможно, менее королевские. Хотя и холостые. Вы же не думаете, что Аврора станет старой девой, работающей на вас?
Взгляд Акселя острый, как ледокол. — Нет, — говорит он через мгновение. — Я бы не стал.
О, ради всего святого.
— Мы просто идём выпить, — заверяю я его. — Я вернусь домой раньше, чем ты это поймёшь.
— Но у тебя же сегодня выходной, нет? — говорит Амели, наклоняя голову. — Ты можешь гулять столько, сколько захочешь. Он тебе не начальник.
— Технически я им являюсь, — хмуро говорит он, снова нахмурившись. Ииии. Мне придётся потратить много времени на распутывание этой неразберихи.
— Да, но это её выходной, и, согласно датскому трудовому законодательству, вы не имеете на это права, — говорит она.
— Но я принимаю датские трудовые законы, — возражает он, сузив глаза.
Амели всё равно. Она пожимает плечами. Какой бы эффект он на неё ни произвёл, его влияние ослабло, и она снова стала безразличной. — Хм, нет, этим занимается премьер-министр. Простите, Ваше Величество, но я в первую очередь забочусь о своём клиенте, а во вторую — о короле Дании.
Она хватает меня за руку. — Пойдём, дорогая, раскрасим город в румяный цвет.
Она тащит меня к двери, и я смотрю на Акселя через плечо.
Он чертовски зол.
Разве это плохо, что внутри меня всё клокочет?
Мы садимся в машину, и Хенрик везёт нас в расположенный неподалёку бар «Руби», в который я всегда хотела сходить, потому что он считается хипповым, крутым и всем тем, к чему должен стремиться нормальный двадцатишестилетний человек.
— Ладно, так кого из датчанина ты хочешь трахнуть? — спросила меня Амели.
Мы пришли в бар всего несколько минут назад и сидим на диване в углу с полным обзором посетителей. Только я просто смотрю. Всё это время я думаю об Акселе.
— Пока никого, — говорю я, делая глоток своего напитка. Он называется "Голая Правда" и должен заставить меня говорить правду. Боже, надеюсь, что нет.
— Никого? Они все нордические боги. Грязные датчане. Знаешь, если бы у меня не было моего парня…, - она смотрит на меня. — Ты даже не пытаешься.
Я вздыхаю и глотаю одновременно, и чуть не захлёбываюсь напитком. — Я не хочу, — говорю я, кашляя. — Я в порядке.
Она прищурилась на меня. — Мммм. Да. Я вижу это. Это как-то связано с твоим боссом?
Я смотрю на неё твёрдым взглядом. — Нет.
— Он выглядел довольно обеспокоенным тем, что ты куда-то ходишь. Он всегда так контролирует тебя?
Я не могу сказать, спрашивает ли она меня об этом на профессиональном или дружеском уровне, но даже в этом случае ответ может быть только один. — Он не контролирует. То есть, он король и всё такое, а я его подчинённая, но если ты спрашиваешь меня, проблема ли это, то нет. Нет.
Он может быть очень властным в спальне, но я знаю, что это не то, о чём она спрашивает.
Или, я надеюсь, что нет.
— У вас с ним особая… связь, да?
Я качаю головой. — Нет. Не совсем.
Она наклоняется вперёд, убирая чёлку с глаз, чтобы лучше рассмотреть моё лицо. — Правда?
— Да, — говорю я ей, натягивая улыбку. — Всё в порядке. Мне нравится эта работа.
Она изучает меня несколько мгновений, а затем откидывается на спинку дивана, делая длинный глоток своего напитка. — D’accord (пер. фра. — ладно). Тогда всё в порядке.
Я просто киваю.
Всё хорошо.
Пока ночь не закончилась, и Хенрик не отвёз нас обратно во дворец.
Уже гораздо позже, чем я думала, почти час ночи, когда мы, спотыкаясь, поднимаемся по лестнице в наши комнаты. Амели в одной из гостевых комнат, которая находится рядом с комнатой Акселя, и я думаю, что он ни за что не захочет видеть меня сегодня вечером. Он либо ждёт меня, кипя, либо заснул.
Я желаю ей спокойной ночи и иду в свою комнату.
Я снимаю одежду, переодеваюсь в ночную рубашку и направляюсь в ванную, только тогда замечая записку на столе.
Я в твоей ванной.
Какого хрена?
Записка была вырвана из моего ежедневника, которым я не дорожу, и написана маркером. Только я не знаю, Аксель это или нет, так как не помню, чтобы когда-либо видела его почерк.
— Аксель? — тихо зову я.
Я направляюсь к двери ванной — которая закрыта, когда я знаю, что оставила её открытой — и медленно открываю её, протягивая руку, чтобы включить свет.
Аксель стоит прямо у двери, и я почти кричу, подпрыгивая от страха.
— Я оставил тебе записку, — сурово шепчет он.
— Я знаю! — Я кричу так тихо, как только могу, моё сердце бешено колотится. — От этого не стало менее страшно! Почему ты в моей ванной?
— Мне нужно было тебя увидеть.
— В моей ванной?
— В твоей комнате.
— Так подожди в комнате.
— Я не знал, вернёшься ли ты домой одна.
Я чуть не прикусила язык. — Серьёзно? Ты действительно думал, что я выхожу на улицу, чтобы подцепить парня?
— Тогда зачем ты выходила? — Он выходит из ванной, и я замечаю, какие дикие у него глаза, как крепко он сжимает челюсть. Он зол. Без причины.