Скандинавский король (ЛП)

Его губы смыкаются, врезаясь в мои.

Проходит мгновение, прежде чем всё это становится ясным.

Я никогда не жаждала чего-то так сильно, чтобы в конце концов получить это.

Я почти не знаю, что с этим делать.

Но это исчезает через секунду.

Я точно знаю, что делать.

Его губы тёплые и мягкие, а поцелуй жёсткий.

Им движет чистая похоть и потребность.

Месяцы и месяцы желаний, но так и не полученных.

А теперь я отдаю.

Я сжимаю кулаки на его пиджаке, когда моё тело поддаётся его телу, мой рот отдаётся его рту, его язык движется против моего в лихорадочном, движущем темпе.

Я стону ему в рот, чувствую вкус бренди на его губах, жар проникает в меня и разливается между бёдер. Мои кулаки сжимаются, его хватка становится всё крепче, удерживая меня на месте, а его поцелуй требует от меня всё больше и больше, и прямо здесь, в его кабинете, я даю ему всё больше и больше.

Мы оба закончили бороться с этим.

Мы оба, наконец, отдаёмся друг другу.

Он запускает кулак в мои волосы и дёргает за пряди, заставляя меня хныкать. Я не могу притянуть его ближе.

С сомкнутыми губами и спутанными языками мы двигаемся назад по его кабинету, пока я не упираюсь спиной в стену, а он вжимается в меня, его член такой твёрдый, что я практически извиваюсь.

— О, Боже, — хрипло кричу я, моя рука тянется к его затылку, ощущая его шелковистые волосы, а его рот переходит на мою шею, кусая, облизывая и посасывая, пока мои глаза не закатываются.

Неужели это действительно происходит?

Неужели это действительно он, мужчина моего сердца, мужчина, о котором я мечтала изо дня в день?

Действительно ли это его голова, которую обнимает моя ладонь, действительно ли это его вкрадчивый рот, всасывающий мою кожу между зубами, действительно ли это его член, излучающий тепло в моё бедро?

— Так вот что ты чувствуешь, — пробормотал он мне в шею, отстраняясь, чтобы встретиться с моими глазами, его руки приглаживают волосы на моём лице. Мои руки скользят по его спине, наслаждаясь твёрдыми плоскостями мышц, пока я смотрю в его глаза, остекленевшие, сырые и настоящие. — Потому что это то, что я чувствую. — Он тяжело дышит, как и я, и я уверена, что его сердце бьётся так же громко, как и моё.

Я пытаюсь подобрать слова, но не могу. Я уже чувствую себя опустошённой без его рта на моём, и мои руки хватают его пиджак, дёргая, желая сорвать его.

Сорвать с него всё.

Взгляд его глаз меняется на благоговейный, и улыбка искривляет его губы. — Посмотри на себя, — резко шепчет он, блуждая взглядом по моему лицу — от глаз до носа, от висков до губ.

— На меня? — вздыхаю я.

Он слабо покачивает головой. — Какое ты уникальное и прекрасное создание.

Я умираю внутри. Его слова. То, как он смотрит на меня, как будто он видел что-то, во что никто больше никогда не поверит.

Мне, блять, конец.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но в ответ раздаётся только стон, когда его рот снова обхватывает мой, обжигая, словно он пытается поставить на мне своё клеймо.

Затем он отстраняется и переворачивает меня так, что я оказываюсь лицом к стене, а мои предплечья служат мне опорой. Его пальцы обвиваются вокруг моей блузки, задирая её назад, а он расчёсывает мои волосы, достаточно грубо, чтобы вырвать несколько прядей. Боль острая и сладкая, и заставляет боль внутри меня нарастать скачками.

Я слышу, как рвётся ткань моей блузки, когда он оттягивает воротник, а затем его рот оказывается на моём голом плече, вгрызаясь в кожу.

Я вскрикиваю от шока, от беспорядочной путаницы чувств, упираясь руками в стену, чтобы удержать нас. Одна из его рук опускается вниз, скользит по моему животу, пока не достигает подола юбки и не задирает её вверх по бёдрам.

Другая его рука проникает мне за спину, к моей заднице. Я чувствую, как она упирается в меня, затем слышу, как расстёгивается пряжка его ремня, звук расстегиваемых брюк, резкий, характерный, возбуждающий шум, заполняющий комнату.

Чёрт возьми.

Он собирается трахнуть меня сзади, здесь, у этой стены?

Не успеваю я подготовиться, как стук в дверь проносится между нами, как выстрел из дробовика, разрывая момент вдребезги.

Чёрт.

— Блять, — шепчет он. Он останавливается, тяжело дыша, и кричит, его голос груб. — Hvem er det? (пер. дат. — Кто это?)

— Det er mig (пер. дат. — Это я). — Голос Майи.

— Hvad vil du? (пер. дат. — Чего ты хочешь?), — Он упирается лбом в мою спину, пытаясь выровнять дыхание.

— Jeg vil gerne tale med dig, — говорит она. Она хочет поговорить с ним, но не похоже, что есть какие-то проблемы.

— О, чёрт возьми, — ругается Аксель. Он выпрямляется, и мне становится холодно без него. Я быстро поворачиваюсь, чтобы прислониться к стене. Иначе я бы упала на пол. Мои колени дрожат.

Сердце сильно колотится, дыхание слишком сбивчивое, чтобы его уловить. Я смотрю на него, подняв брови, не просто “что мы только что собирались делать”, а “куда, чёрт возьми, мне спрятаться?”

Он кивает мне, чтобы я оставалась на месте, прижавшись к стене, и быстро надевает брюки, прежде чем я успеваю что-то заметить. Он поправляет рубашку и пиджак, хотя я не уверена, как он собирается скрыть румянец на своём лице.

Он делает глубокий вдох и подходит к двери, приоткрывает её и выглядывает наружу. — Ja? (пер. дат. — Да?)

Я не вижу Майю, хотя если бы она вошла в его кабинет или выглянула из-за двери, то увидела бы меня. Она говорит ему, что Клара просит у него сказку на ночь.

Он кивает, говорит, что сейчас придёт. Затем он оставляет дверь открытой и подходит ко мне.

Он смотрит на меня с извиняющейся улыбкой. — Извини. Я должен пойти сделать это, — шепчет он. Он жестом показывает на дверь. — Подожди несколько минут, а потом улизни. Я прослежу, чтобы никто тебя не увидел.

Улизнуть. О Боже, реальность того, что мы только что сделали, того, что чуть не случилось, бьёт по мне, как кувалдой. Я потеряла дар речи, затаив дыхание, наблюдая, как он пятится к двери.

— Подожди, — пискнула я.

Держась одной рукой за дверь, он выжидающе смотрит на меня.

— Я всё ещё уволена? — спрашиваю я.

Ещё одна быстрая улыбка. — Уволена? — повторяет он. — Нет. Ты не уволена.

А потом он уходит.

Я слышу, как он идёт по коридору.

Я провожу следующие несколько минут, отсчитывая время и пытаясь успокоить своё колотящееся сердце.

Когда я убеждаюсь, что прошло достаточно времени и что мои колени больше не дрожат, я проверяю, всё ли чисто. Затем я выхожу из его кабинета и направляюсь в свою комнату, закрыв дверь.

Я сразу же иду к маленькой бутылочке с лекарством «Ундерберг Шнапс» в своей комнате и выпиваю её одним махом, затем сажусь на край кровати и пытаюсь думать.

Что мы только что сделали?

Что всё это значит?

И что, чёрт возьми, произойдёт дальше?

Глава 15

А В Р О Р А

На следующее утро прозвенел будильник, и мне кажется, что я могу спать вечно. Не помогает и то, что за пределами одеял прохладно, мой нос практически замёрз.

— Неужели вы не можете позволить себе отопление в этом чёртовом доме? — ворчу я никому конкретно, прежде чем закрыть глаза и попытаться снова заснуть. На несколько мгновений я погружаюсь в забвение, пока не вспоминаю.

Акселя.

Прошлую ночь.

Всё.

Мои глаза распахиваются.

Святое дерьмо.

Это действительно произошло.

Я имею в виду, это действительно произошло.

Это был не сон.

Это действительно были его губы против моих.

Это был его член, прижатый к моему бедру.

Это были его грубые слова, называющие меня уникальным и прекрасным созданием.

У меня снова перехватывает дыхание, сердце делает сальто от воспоминаний, которые я всё ещё чувствую на своей коже, навсегда запечатлённые в памяти.