Страница 5 из 19
– Конечно, это происходит не специально, и я не должна винить в этом сестру. Но как же чертовски трудно это сделать. Я люблю Лариэль. Ты мне веришь, Жмунь? – Повернувшись в сторону плеча, Мариэль поняла, что её дружка рядом нет, выругавшись на эльфийском, она осмотрела свое платье, и, стряхнув последнюю труху из волос, подумала о том, что для всех было бы лучше, если бы она появлялась дома как можно реже.
Эльфийка посмотрела наверх, она увидела, что в комнате сестры нет света, значит, она не проснулась. Хотя последнее время она просыпалась в это время, чтобы потом уснуть до самого утра. Благо лекарства всегда были под рукой. Вот только они не могли справиться с болезнью, а лишь облегчали ее муки.
Хижина находилась на высоте нескольких метров от земли. На сплетенных деревьях-соседях и закрепленных между собой досками и бревнами. По меркам мудрых Эльфов, она была совсем небольшой. Когда-то ее построил отец для матери. Двухэтажный дом был окружен листьями и ветками, поэтому часть крыши была скрыта от посторонних глаз. Снаружи это был очень милый домик, к которому вела винтовая лестница. Она тоже была сделана из дерева и опоясывала стволы, словно их обнимала. Сверху на перекрещенных бревнах висели зелёные тенистые лианы, они извивались змеями и свешивались спутанными прядями над землей.
Небольшая огражденная веранда, на которой стояло два плетеных кресла, была сейчас освещена ярким светом. Благодаря этому можно было увидеть этот островок безопасности и передохнуть перед тем, как зайти в дом. А может даже подумать – стоит ли?!
– И правда, а стоит ли? – грустно произнесла Мариэль, но все же подошла к винтовой лестнице и сделала шаг наверх.
Стараясь не шуметь, Мариэль медленно поднималась по ступенькам, которые выдавали её своим жалобным скрипом. Они давно уже рассохлись и требовали ремонта, только никто на них не обращал внимания. Словно их и не существовало вовсе.
– Тише-тише, милые, скоро я вас обязательно починю. – Девушка дошла до последней ступеньки и выдохнула, никто не выбежал на веранду и не отчитал за то, что она мешает спать своей младшей сестре.
Присев на плетеное кресло, она посмотрела на верхушки деревьев и увидела сидящих там птиц. Они были соседями семьи Мариэль и часто приносили ей вести о том, что происходит в лесу. Какие животные заболели или попали в ловушки, расставленные браконьерами; а может быть они убежали к краю леса, где бродят люди.
Но сегодня птицы молчали, у Мариэль был свободный вечер и возможно даже ночь. Она улыбнулась и достала из кармана платья мешочек с золотом. Покрутила его в руках, она взвесила на ладони добычу и причмокнула. Денег было достаточно, чтобы купить дорогое лекарство сестре. И тогда, возможно, Лариэль поправится и будет чаще улыбаться. А потом, через некоторое время, они снова будут вместе помогать лесу с защитой животных.
Пока она разглядывала мешочек и думала о том лекарстве, что купит сестре, к ней незаметно подошла мать и присела на соседнее кресло. Не поздоровавшись и не обняв старшую дочь, она взглянула на мешочек и с упреком спросила:
– Откуда деньги?
Мариэль испугавшись внезапно нарушенной тишины, оторопела и выронила мешочек из рук. Он со звоном стукнулся о дощатый пол и рассыпался золотыми монетами. Девушка растерянно посмотрела на мать и увидела в её глазах блеск и недовольство. Все сразу. Бросившись собирать монеты, она даже не заметила, что ползала в ногах у матери, словно прося у той прощения. Матушка даже не сдвинулась с места, чтобы помочь ей, а только протянула костлявую руку с приказом отдать золото.
Посмотрев матери в глаза, Мариэль покачала отрицательно головой и зажала деньги в кулаке.
– Это на лекарство… для Лариэль.
Мать облегченно вздохнула и облокотилась на кресло:
– Всё правильно, милая, купи самое дорогое для сестрёнки! Я больше не могу ходить в королевство, тебе самой придётся. Справишься?»
– Да… не беспокойся. – Девушка собралась было уходить, но мать взяла её за руку и тихо произнесла. – Ты же знаешь, как я люблю… её, я не смогу жить без неё, понимаешь! – Слезы потекли из глаз матери и скатились на подбородок.
– Мам…, а как же я? – Губы девушки затряслись от отчаяния, и случайно выронив часть монет из рук, она побежала в дом.
Хлопнув дверью, она поняла, что, скорее всего, разбудила сестру.
– Ukarima! (Дьявольщина, эльф.) – Выругавшись на эльфийском, она бросилась на самый верх, в свою комнату, и заперлась там ото всех на замок.
Слезы покатились из изумрудных глаз девушки, но она даже не попыталась их остановить. Ее сердце саднило, и из горла вырывались протяжные всхлипы.
– Папа… папочка… ну почемуууу?
***
Мариэль лежала на постели и ждала стука в дверь. Она почти не дышала и не плакала, и все лишь для того, чтобы услышать шорох или поскрипывание. Голос матери или сестры, зовущей ее к ужину. Хоть что-нибудь, что говорило бы о том, что она нужна. Но ничего не было. Эта тишина убивала и пожирала все самое хорошее, что ещё оставалось у Мариэль в душе. Она подозревала, что мама ее не любит, хотя прошло столько лет, как отец ушёл на войну, а боль потери все еще не отпустила ее.
Отвернувшись к стенке, она незаметно уснула и не видела, как маленький Жмунь взобрался к ней в комнату через небольшой балкон. Посмотрев по сторонам и отогнав дурные мысли от головы Мариэль, зверек прилёг на подушку. Прислонив небольшой хобот к уху девушки, он начал нашептывать ей тайны мироздания. Но только Мариэль опять ничего не услышала.
Встав вместе с солнцем, Мариэль привела себя в порядок: расчесала гребнем длинные каштановые волосы, повязала ленту и надела чистое платье. Оно шилось для младшей сестры, но теперь его носила старшая. Несмотря на то, что по правилам все должно было быть наоборот. Ни на что не жалуясь и не выбирая иного пути, Мариэль шла по дорожке своей судьбы. Гордость она давно уже заперла в темном ящике и спрятала далеко под кроватью.
Сейчас единственное, что она могла сделать для своей семьи – это спасти сестру. И тогда, быть может, матушка станет к ней добрее и снова полюбит ее как раньше.
Посмотревшись в зеркало, мягкими подушечками пальцев нанесла на веки перламутровую пыльцу, добавив изумрудным глазам яркость. На губы – пчелиный воск, придав им блеск и небольшую припухлость. Захватив накидку и спрятав золото в новый мешочек, Мариэль посмотрела в открытое окно и увидела на подоконнике оставленную Жмунем иголку. Покрутив ее в руках, спрятала в мешочек и вышла из комнаты. Направляясь вниз, к сестре, она хотела увидеться с ней перед уходом. К этому времени, Лариэль должна была уже проснуться.
Ступая осторожно, чтобы не разбудить мать, Мариэль постучалась в комнату сестры и тихо вошла. Лариэль сидела у окна и расчёсывала длинные светлые волосы. О таких всегда мечтала Мариэль, завидовала и в далеком детстве тихо плакала в подушку. Однажды, когда маленькие сестры жили в одной комнате, и почти никогда не ссорились, произошёл забавный случай. Ночью, когда сестрица спала, Мариэль взяла ножницы и отрезала ей волосы. Почти под корешок. Сделала хвост и прикрепила к себе на голову. Утром, когда все проснулись, у матери была истерика, как и у Лариэль. После этого их расселили по разным комнатам и долгое время они не разговаривали. Хвост был благополучно спрятан и забыт. Но обида осталась.