Страница 26 из 42
Попыталась отстраниться, но поздно. Он уже целовал меня.
Так властно и страстно, что из машины я вышла на подгибающихся ногах.
Вернее, как вышла… Вывалилась, тяжело дыша и прижимая ледяные пальцы к огненным щекам.
Уф…
Как, оказывается, тепло в шубе. Я и подумать не могла! Не сравнить с моим пуховичком на рыбьем меху.
Даже несмотря на то, что я без шапки, мне было тепло и комфортно. Вольф не позволил натянуть на волосы подарок тетки Параскевы. Сначала я не поняла, почему. Он что, хочет, чтобы я простудилась и заболела? А теперь, мельком углядев свое отражение в витрине какого-то магазина, догадалась. Вязаное чудо тетки Параскевы никак не подходило к этой роскошной шубе.
Компания, прохлаждающаяся у входа в ресторан, заметила меня издалека и теперь пристально наблюдала за моей проходкой. Я мысленно выдохнула и постаралась вышагивать как можно независимее.
— Привет, — как можно нейтральнее постаралась произнести, проходя мимо.
— Рудная? — вытаращилась на меня Элина Жубанова. — Ты, что ли?
Судя по взглядам парней они тоже… Меня не узнали!
Это было удивительно, но, наверное, понятно: все-таки на улице было достаточно темно, чтобы меня разглядеть…
И все-таки. Неужели шуба так меняет человека?!
Переглянувшись с таким шокированным видом, что мне окончательно стало не по себе, коллеги высыпали за мной в холл.
— Рудная, это что же, баргузинский соболь у тебя? — поинтересовалась Жубанова.
За все время нашей совместной работы она и пары слов мне не сказала. Да и сейчас, похоже, обратилась ко мне через силу. Но было видно, что любопытство прямо-таки снедает ее.
В мехах я уж точно не разбиралась и понятия не имела, из какого была эта шуба. Но, чтобы не выглядеть глупо, кивнула.
В глазах Жубановой вспыхнул огонек зависти. Вернее, не огонек, а целый огонь. Огнище.
И тут ко мне подлетел симпатичный атлет, который оказался администратором. Улыбаясь совершенно голливудской, ослепительной улыбкой, он галантно принялся освобождать меня от шубы, которая вызвала столько эмоций у самой Элины Жубановой.
В целом, все вышло неплохо, несмотря на то, что с непривычки я чуть было не запуталась в рукавах.
Дальнейшее нужно действительно заслуживало внимания. Ей-богу, я в первый раз видела, как челюсти отвалились сразу у трех мужчин одновременно. И если Диму с Алексом, приковавших свои взгляды к моему платью (особенно той его части, где находилось декольте), можно было как-то понять, то Игоря, невеста которого стояла рядом, — нет.
Снова захотелось спрятаться. Скрыться. Ну почему они так на меня глазеют? Я очень ужасно выгляжу в этом платье, да?
Трогательно ухватив под локоток, атлет-администратор повел меня в зал, где меня ожидала новая пытка.
Конечно, я опоздала, и застолье уже началось. При моем появлении все смолкли, разглядывая меня так пристально, что я с трудом удержалась, чтоб не броситься отсюда со всех ног. Элина склонилась к Лене Бочкаревой и Свете Вавиловой и принялась что-то яростно им нашептывать.
— Проходи, проходи, Ульяна! Ну что, как неродная? — Роман Евгеньевич опомнился первым и махнул пухлой ладошкой. — Давай, давай сюда скорее — вот тут для тебя местечко зарезервировано!
На беду, табличка с моим именем оказалась аккурат между местом Алекса Вишневецкого и Светы Вавиловой. Эта пухлая брюнетка с радикальным каре — лучшая подружка Бочкаревой — славилась вздорностью и крикливостью. А еще тем, что была без памяти влюблена в Вишневецкого.
Когда я скромно опустилась на мягкий стул между ними, она, казалось, готова была разорвать меня на мелкие кусочки. Я хотела было предложить ей поменяться местами, но постеснялась.
— Наконец-то пришла, Рудная, — неожиданно сказал Алекс. — Без тебя было скучно!
Снова издевка. Лучше промолчу.
Положив руку на спинку моего стула, он галантным жестом налил шампанского себе и мне.
— А за мной поухаживаешь, Вишневецкий? — томно улыбнувшись, Света подставила свой бокал.
— Обойдешься, Вавилова! — хмыкнул парень. — Розового шампуня последняя бутылка осталась, нам с Ульяной не хватит. А ты вон водку пей!
Вавилова хихикнула, переводя откровенное хамство в шутку, но я-то видела, как ей неприятно.
— Да, Саша, ты налей этого розового шампанского лучше Свете, а я не буду, — поспешно проговорила я.
— Вообще пить не будешь, Рудная? С ума сошла? За Новый Год обязательно нужно выпить! А то работы не будет!
И Алекс выпил. А потом еще. И еще. Среди всего застолья он выбрал слушательницей почему-то меня, принявшись рассказывать обо всем на свете. Про своего младшего брата-репера, про свой ремонт и про девушку с которой он недавно расстался, потому что она ела неженскую еду — шашлык, стейки, пиво. По его мнению, женщины должны были есть исключительно женскую еду: легкие салаты, йогурты и фрукты.
— Девушки от мяса становятся пухлыми, — вещал Алекс, склоняясь ко мне все ниже и ниже. — А я страсть, как не люблю пухлых! Не фигуристых, как ты, а именно пухлых! Кстати, фигурка у тебя — первый сорт, я даже не ожидал, Рудная. Что ж ты такую красоту прятала?
Внимательно прислушивающаяся Света Вавилова так яростно швырнула вилку на тарелку, что она упала.
Услужливый официант тут же принес новую.
Не понимаю. Не понимаю, что происходит. Почему Светка смотрит на меня с такой ревностью? И почему Алекс Вишневецкий, не упускавший случая сказать мне что-то ехидное, никак не может от меня отлипнуть? Издевается? Да сколько можно?!
— Потанцуем?
В склонившемся ко мне парне я узнала Игоря.
Да, того самого Игоря, жениха Жубановой, который не дал мне свой телефон в торговом центре, когда я об этом просила. Еще и загнул что-то про троичную систему.
Надо же, и ведь не постеснялся мрачно наблюдавшей за всем этим Элины, которая, казалось, готова была швыряться столовыми ножами.
Не зная, что сказать, я молча помотала головой.
— Тогда со мной! — не растерялся Алекс.
Не успела я и слова вымолвить, как он подхватил меня со стула и закружил по залу под песню Стаса Михайлова.
— Слушай, Ульяна, я хотел извиниться, если чем-то тебя обидел, — проговорил Вишневецкий, уткнувшись мокрыми губами мне в ухо. — Ты очень миленькая девочка. Как ты смотришь на то, если мы прямо сейчас отсюда сбежим?
— Куда сбежим? — оторопела я.
Сбежать я действительно хотела. Вот только без него.
— В Ла-ла Ленд, — пьяно засмеялся Алекс.
Казалось, что все смотрят. Смотрят и насмехаются над нами.
Надо мной.
Отлепив его навязчивые руки от своей попы, я отправилась искать туалет. Запершись в кабинке, обессилено опустилась на сиденье.
Это все платье виновато! Вернее, Вольф, который заставил меня его надеть!
Достала из сумочки сотовый, который Вольф купил мне пару дней назад и который был заблокирован таким образом, что я могла позвонить только ему. Что я и сделала. Пусть приедет и заберет меня отсюда! Уж лучше с ним, чем с подвыпившим Алексом, который никак не может от меня отлепиться и всюду сует свои противные юркие пальцы.
Увы, но дозвониться до него мне не удалось — абонент оказался вне зоны доступа сети. Я хотела набрать его еще раз, как дверь женского туалета распахнулась, и послышались возбужденные голоса.
— Да чтоб она провалилась, эта гадина! — захлебывалась рыданиями Вавилова. — Все скромненькой прикидывалась! Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! А тут явилась, как шлюпка привокзальная! Алекс вон от нее весь вечер не отходит! А я так надеялась, что мы с ним сегодня хоть разочек потанцуем… Теперь понятно, кто эта Улька Рудная на самом деле — подстилка дешевая! И на шубу эту дорогущую она насосала!
— У Ильяса Рахматулина и насосала! — подпела злющая, как черт, Элина Жубанова. — Игорек с нее тоже глаз не сводит! Хотя сам тогда над ней же и смеялся! И платье это ей совсем не идет! Как дешевка вульгарная выглядит!
— Я видела лейбл, — неуверенно вставила Бочкарева. — Написано «Гинза Танака»…