Страница 11 из 14
Ну как тут не вспомнить очаровательного поручика Дранжевского с его письменной инструкцией и патентом на чин, подписанным Наполеоном! За прошедшее столетие техника шпионажа здорово шагнула вперед, при этом основное движение произошло на рубеже XIX–XX веков.
В частности, можно сказать, что теперь в своей контрразведывательной деятельности русский Генштаб стремился применять тактику проникновения в разведывательные органы противника – так, к сотрудничеству был привлечен полковник Альфред Редль, один из руководителей разведки австро-венгерского Генштаба… Немалую роль в этой работе сыграли и русские военные агенты, находившиеся за границей.
Информация, полученная разведкой, определила решения политиков.
«Германия же практически была в курсе всех политических и военных дел России, используя для этого возможности аппарата военного атташе, а также всякого рода коммерческие и промышленные фирмы, в которых под видом инженеров и специалистов “трудились” немецкие разведчики. Именно знание германским Генштабом программы перевооружения русской армии в 1914–1917 годах, ее сильных и слабых сторон послужило одной из причин вступления в войну Германии на стороне Австро-Венгрии именно в 1914 году (“теперь или никогда”). Берлин пришел к выводу о том, что после перевооружения России к 1917 году Германия будет не в состоянии выиграть войну против нее»[31].
Первая мировая война высветила многие ранее не столь очевидные изъяны в системе организации контршпионажа – в том числе в вопросах подготовки и комплектования органов военной контрразведки, невысокую квалификацию их руководящих кадров.
Наконец, после горького опыта поражений весны – лета 1915 года, по инициативе великого князя Николая Николаевича была образована очередная комиссия – ее возглавил действительный статский советник Р. Г. Моллов – для выработки нового положения о контрразведке. Изучение ею все того же вопроса показало явную несогласованность действий начальников разведывательного и контрразведывательного отделений военных штабов. Казалось, они должны были работать в тесном контакте и взаимодействии, но на практике эти подразделения были совершенно самостоятельны и одно не знало, чем занимается другое. Когда же вопросы розыска и разведки пересекались, то между начальниками начиналась бюрократическая переписка и розыск двигался воистину черепашьим шагом.
Стало ясно, что серьезной ошибкой являлся и сам секретный характер существования контрразведывательных отделений, в результате чего они не могли «рассчитывать на весьма необходимые в их делах поддержку и содействие правительственных учреждений, а тем более общества».
В числе других причин, мешавших контрразведывательной работе, были и малочисленность аппаратов КРО, и отсутствие реальной исполнительной власти у их начальников – жандармских офицеров, которые в случае необходимости наблюдения за армейскими офицерами должны были получать санкцию на оперативные действия у состоящих при соответствующих генерал-квартирмейстерах чинов Генерального штаба или у самих генерал-квартирмейстеров. Возникали у контрразведчиков и проблемы взаимодействия с руководством губернских жандармских управлений, которые должны были проводить следственные действия по представлению КРО.
Дельных предложений было много, но даже в условиях войны и смертельной опасности, нависшей над страной, побороть всемогущую российскую бюрократию оказалось невозможно. Решение проблем затянулось до февраля 1917 года, после чего, понятно, необходимость в этом отпала сама собой…
И все же борьба русских военных контрразведчиков с разведками противника была довольно результативной.
К середине 1915 года контрразведка располагала именными списками двадцати трех разведывательных органов армий противника, где готовилась агентура для массовой заброски в русский тыл. Весомый вклад в борьбу с иностранным шпионажем вносили и русские военные агенты за границей. Например, полковник Семенов, военный агент в Румынии, собрал подробные сведения о шестнадцати филиалах немецкой разведывательной службы и представил списки более чем на 150 лиц, подозреваемых в агентурных связях с немцами. Контрразведчикам удалось также провести масштабную операцию по пресечению деятельности германского разведывательно-диверсионного центра в Китае… Только на Юго-Западном фронте до марта 1916 года было разоблачено 87 австрийских и немецких шпионов, а заграничной агентуре КРО штаба 7-й армии удалось выявить 37 агентов немецкой шпионской организации, руководимой неким Вернером.
Тайная война на фоне событий Первой мировой войны заслуживает отдельной большой книги…
В числе истинных подвижников, стоявших у истоков российской военной контрразведки, можно назвать уже известного читателю генерал-майора Н. С. Батюшина, длительное время возглавлявшего разведку и контрразведку Варшавского военного округа, а также военного юриста полковника А. С. Резанова, во многом благодаря которому в 1912 году Сенатом была принята новая редакция статьи уголовного законодательства о шпионаже, – он также немало заботился о подборе и подготовке кадров контрразведчиков непосредственно в период войны.
Уже находясь в эмиграции, Николай Степанович Батюшин, размышляя о причинах неудач русского оружия в Первой мировой войне, писал: «Если нашу тайную разведку мирного времени на основании утверждений наших противников можно считать хорошо поставленной, то далеко того нельзя сказать про тайную разведку военного времени. Главное тому объяснение – недооценка на верхах этого могучего средства в руках командования»[32]. В данном случае генерал имел в виду не только внешнюю разведку, но и внутреннюю – контрразведку.
Действительно, единый орган руководства контрразведкой так и не был создан не только в Русской императорской армии вообще, но даже и в действующей армии. Существовавшее в Главном управлении Генштаба подразделение продолжало оставаться регистрационным и отчетным учреждением, а не руководящей инстанцией. Полное игнорирование военным руководством опытных специалистов разведки и контрразведки, которые рассматривались как рядовые офицеры Генштаба, неиспользование их специальных знаний и опыта привели к тому, пишет Батюшин, что «мы заплатили сотнями тысяч жизней, миллионами денег и даже существованием самого государства».
А вот еще одно свидетельство, из воспоминаний выдающегося русского военного контрразведчика, действительного статского советника Владимира Григорьевича Орлова:
«Неспециалисту практически невозможно осознать, насколько велико было германское влияние в России во время войны. Многие политики и другие общественные деятели осознанно или неосознанно работали на германскую разведку.
Германским шпионским центром во время войны была гостиница “Астория” в Петрограде. Здесь работали германские шпионы Зигфрид Рай, Кацнельбоген и барон Лерхенфельд. Вся информация направлялась в Стокгольм, а затем в Берлин. Все административные должности занимали германские солдаты и офицеры. Их концерн принимал заказы на строительство крепостей по ценам более низким, чем у конкурентов, и нес фантастические убытки. Таким образом, они узнавали самые сокровенные военные секреты, которые немедленно передавали через Стокгольм в Берлин.
Российские компании по производству электрооборудования – “Сименс и Хальске”, “Сименс – Шуккерт” и АЕГ, являвшиеся филиалами германского “Электротреста”, получали заказы, связанные со строительством российских кораблей. Эти фирмы не только служили источником информации для германского верховного командования, но и выполняли, по документальным данным российского Генерального штаба, определенные задания, вследствие чего завершение строительства военных кораблей во время войны задерживалось…
…наиболее прочно немцы обосновались в банках. Оттуда они руководили деятельностью всей сети вражеских шпионов в России. Крупнейшая банковская группа – Внешнеторговый банк, Сибирский банк, Петроградский международный банк и Дисконтный банк полностью контролировалась немцами, равно как и другие коммерческие и торговые банки, являвшиеся филиалами германских банков»[33].
31
Авдеев В. А., Карпов В. Н. Указ. соч. С. 21.
32
Батюшин Н. С. Указ. соч. С. 164.
33
Орлов В. Г. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М., 1998. С. 55–57.