Тафгай 3.

- Давайте спокойно погорим, как цивилизованные люди, - сказал мне человек, занимающийся хреномантией. – Я знаю, что вы перенеслись из будущего. Наверное, из двухтысячного года, может из две тысячи пятого.

С шаманом-знахарем я проговорил примерно около часа. Правда, сначала я загнал котов домой, сказал Боре Александрову, чтобы тот читал Герберта Уэллса, потом приду, проверю, и потеплее оделся. Общаться с таким человеком, который слишком много знает, я решил подальше от цивилизации, у самой кромки тёмного как ночь леса.

История шамана недоучки Михаила Волкова очень сильно походила на мою. Несчастный случай на дороге произошёл с ним летом 1985 года. Он ехал на велосипеде с рыбалки и его сбил пьяный водитель самосвала. Волков, так же как и я, пролетел через длинный светящийся коридор и очнулся в теле своего полного тёзки в 1965 году. Но была и разница, никакого голоса в голове он не слышал, да и привык к 1965 году легко, так как по большому счёту за двадцать лет мало, что в СССР изменилось.

- Годы застоя, - горько улыбнулся я. – А я сначала подумал, что попал в компьютерную игру. Да и честно скажу, скучаю без интернета, а от телевизора – тошнит.

- Так вы из далекого 2021? – Не переставал удивляться шаман. – Вы, наверное, там уже на Марс летаете, на Юпитер? А сколько на Луне построено человеческих городов? А инопланетяне с вами уже вышли на контакт? Какие они? И какой он – коммунизм на самом деле?

- Михаил, э-э-э, Ефремович, что тебе ответить? – Я почесал затылок. – Там, в будущем в 2021 году богатые с ума сходят, в роскоши купаясь, а бедные с голоду пухнут. Компьютеры, мобильные телефоны, смартфоны, джинсы и прочее – этого завались, а пищи качественной почти без химикатов нет. Даже продолжительность жизни человеческой не удлинилась. Мужики редко до семидесяти доживают. А космос? Какие-то сомнительные фотографии дальнего космоса размещают в сети, которые в фотошопе любой студент может сляпать, и видео якобы с Марса, которое можно снять здесь же на Земле, вот и все достижения.

- Ну как же так! – Чуть не вскрикнул Волков. – У нас же там, в 1985 пришёл к власти самый молодой генеральный секретарь ЦК, Михаил Горбачёв. Он же объявил ускорение экономического развития страны!

- Кхе, кхе, - я прокашлялся. - Если все эти планы по ускорению, гласности, перестройке, и прочим рывкам и прорывам, и остальным фантастическим нацпроектам напечатать на туалетной бумаге, то год все жители бывшего СССР могли бы жопу себе вытирать бесплатно.

- Почему бывшего СССР? – Шаман аж затрясся. – СССР распался что ли?

- Извини, забыл сказать, - я развёл руки в стороны. – Ну, это ерунда, что каждая республика решила жить по-своему. В девяностых годах людей много погибло, особенно в средней Азии и на Кавказе. Жители нац. республик убивали, резали, насиловали всех, кто на них не похож, квартиры отбирали, да и просто глумились. Россию же в это время города и сёла уголовная преступность захлестнула.

- Ну, надо же об этом кому-то сказать! – Вскрикнул Волков, заламывая руки. – Надо же этот надвигающийся на СССР кровавый сатанизм остановить!

- Кому сказать? Я простой хоккеист, моё дело людей веселить на спортивной арене. – Меня впервые за всё время пребывания здесь в 1971 году кольнула совесть. – Напишешь про это в газету, отправят в психушку и всё. Если отловить и убрать Горбачёва, то за ним целая очередь таких же перестройщиков, Чубайс, Гайдар, Ельцин.

- Может быть ты и прав, - шаман тяжело вздохнул. – Ну, хотя бы людей нужно как-то предупредить, чтоб они из средней Азии и с Кавказа уезжали? Хотя как? – Мы на пару минут оба замолчали. - А что у тебя с голосом в голове? Когда проведём повторный сеанс?

- Давай без сеансов обойдёмся. – Меня передёрнуло, как вспомнил прошлый раз. – Я сам кое-что придумал. Читаю перед сном «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Пролетарская революция и ренегат Каутский» Ленина и всё, весь день голос молчит как миленький. Осознает глубину интеллекта вождя мирового пролетариата, который правда перед смертью имел большие проблемы с головой.

- Ты знаешь что, заходи в гости, чая попьём, поговорим о будущем. – Волков посмотрел по сторонам и поёжился от пронизывающего ноябрьского холода. – Давай, до свиданья, мне ещё педали крутить на велосипеде обратно в город.

***

Всю ночь я ворочался, и даже несколько раз вскакивал с кровати, чтобы попить воды. Потому перед глазами вставали окровавленные люди, женщины, мужчины и дети, которые смотрели мне в глаза и тыкали пальцем. И во время тренировки на льду, на следующий день, я не мог выбросить из головы разговор с шаманом. Из-за чего чуть не покалечил Колю Свитухина, воткнувшись в него во время оттачивания ловушки в средней зоне. И хорошо, что парень рухнул далеко от хоккейного борта, и обошлось без сотрясения мозга и других неприятных увечий.

- Николай прости, задумался, - смущено пробормотал я.

- Думать надо, а не задумываться, - закряхтел Свистухин, еле поднимаясь со льда. – Всеволод Михалыч, ну скажите вы Тафгаеву, чтобы он под ноги себе смотрел!

- Тафгаев! – Подъехал ко мне Бобров. – Иди на лавку, посиди, остынь. Хочешь мне всю вторую сборную СССР поломать? Не выйдет!

- Михалыч, можно я вообще домой поеду, голова что-то от мыслей всяких пухнет, - попросил я главного тренера, как нашкодивший школьник учительницу.

- Переживаешь, что тебя не вызвали в первую сборную? – Встревожился Сева. – Обидно конечно, но чего теперь, не плакать же? Езжай на базу. – Сказал Бобров и дунул в свисток, объявив следующее упражнение.

До спортивной базы я добирался на такси, ведь «Победу», которую мне выдали во временное пользование, и которая максимум, на что теперь в холода была способна - это звонко и громко бибикать, я вернул. Чинить бедную машину не было ни сил, ни желания. А идея, как помочь людям осевшим сейчас на Кавказе и в средней Азии, у меня вроде бы появилась, пока я бессмысленно взирал на мелькающие за окном сосны.

Вечером после ужина, когда вся команда разбрелась, кто куда, картёжники в одну комнату, доминошники в другую, остальные же в настольный хоккей и в шахматы сели резаться прямо в холле нашего жилого корпуса, я решил съездить в город. Конечно завтра ответственная игра со «Спартаком», но очень хотелось сбросить тяжёлый груз с сердца, поэтому прежде чем пускаться в «самоволку» я постучал в комнату главного тренера.

- Всеволод Михалыч, что у нас со сборной вытанцовывается? Мой вариант годится?

- Какой твой вариант? – Бобров опять корпел над своими почеркушками, и ответил, не глядя на меня. – Этот вариант был мой. Нападающих из «Спартака» и «Крыльев» берём без вопросов. Вот защитники… Гусев из ЦСКА меня смущает. Может лучше взять Володю Орлова из «Динамо»? Или нашего Гордеева? Тем более они с Куликовым уже сыгрались. А?

- Интересно, - я присел рядом. – Михалыч, давай я твою машину сейчас съезжу, заправлю? Чистку салона тебе организую и вообще помою её, а то несолидно самому Боброву ездить на такой замарашке.

- Да не, не надо, ты вот лучше сюда посмотри, - Сева Бобров ткнул пальцем в какие-то тактические закорючки, которыми был исчёркан весь тетрадный лист. Дети такое иногда в детском саду рисуют одной правой.

- Завтра утром наиграем, где ключи? – Я встал и огляделся по сторонам.

- Сдалась тебе моя машина, возьми в кармане. Но чтоб блестела как моя олимпийская медаль, понял? И не поцарапай её. А то я вас молодых знаю.

- Очень «интересная» схема, - я повертел листок с закорючками, в котором ничего разобрать было решительно невозможно и, быстро вытащив ключи из пальто главного тренера, поспешил ретироваться.