Страница 21 из 77
— Тебе нужно научиться доверять мне, — отвлекает меня от размышлений Аран. — Я не предупредил, потому что не почувствовал опасности в мальчишке. И, даже если ты меня не видишь, ты должна понимать, что пока я рядом, тебе нечего бояться.
— Ой, прямо-таки и мальчишке! — фыркаю я, уязвленная таким пренебрежительным отношением к объекту хоть и бывшей, но все-таки любви, и пропуская мимо ушей остальную часть фразы. — Тебе самому-то сколько было, когда ты… Ну…
Бросаю я ничего не значащий вопрос, и вся превращаюсь в слух. Мне нужно больше информации.
— Когда я умер, ты имеешь ввиду? — Аран откидывается на подушки, смотрит на меня взглядом «я знаю, чего ты хочешь, девочка». — Да уж побольше, чем тебе и твоему принцу.
— Он не мой принц! — взвиваюсь я.
— Ага, — безропотно соглашается призрак, и я понимаю, что не вытяну из него ничего из того, что он не захочет рассказать сам. По крайней мере, пока.
24
…Лестница в подземелье крутая и бесконечно долгая. По ощущениям, мы уже явно опустились ниже уровня Крепости, стены хода стали влажными, кое-где на них можно заметить поросль какого-то бурого мха, дотрагиваться до которого нет никакого желания. К счастью, я взяла с собой бутыль с керосином и уже третий раз его подливаю — горючее вещество заканчивается быстрее, чем эта треклятая лестница. Хорошо хоть фитиль добротный.
Признаюсь, парочку раз у меня была идея плюнуть на все эти загадки и вернуться назад, но я этого не сделала, и, чем дальше мы спускаемся, тем больше меня окутывает ощущение, что там внизу меня ждет что-то очень важное. К тому времени, когда моя нога ступает на гладкую поверхность пола подземелья, я практически уверена, что этот момент станет поворотным в моей жизни.
— Аран, ты знаешь, что это за место? — почти шепотом спрашиваю я у призрака, который подозрительно молчалив последние полчаса.
— Догадываюсь, — голос Арана напряжен, что вызывает мой следующий вопрос.
— Мне безопасно здесь находиться?
— Насколько я могу судить, тебе никто здесь не угрожает.
Это радует. Настораживает лишь формулировка «никто не угрожает», а если мне угрожает что-то неживое? После знакомства с призраком этот страх уже не кажется таким уж сумасшедшим.
— Аран, а как ты попал к папеньке? — расспрашиваю я воина, чтобы разрядить обстановку.
— Случайно, — древний воин не спешит открывать свои секреты, но и я не собираюсь сдаваться.
— Как случайно? — я касаюсь рукой ближайшей стены и начинаю методично ее ощупывать. Здесь просто обязано быть что-то интересное!
— По наследству, — бурчит мужчина.
— О-о-о, — задумчиво протягиваю я. — И как давно ты в нашей семье?
— Достаточно.
— Тебе трудно ответить что ли? — не сдерживаюсь я.
— Может, и трудно, — Аран демонстративно не идет на контакт.
— А почему папенька подарил тебя мне, а не кому-нибудь из братьев? — захожу я с другой стороны.
Аран презрительно фыркает.
— Потому что их я не стал бы защищать.
— Почему? — удивляюсь я.
— Потому! — Аран теряет терпение, и я понимаю, что с раскрытием некоторых тайн мне все же придется подождать.
Я молчу, но мысли не отпускают. Если папенька подарил мне такой чудесный подарочек, то, выходит, он знает, что мне грозит опасность? А если знает, то есть вероятность, что это как-то связано с его делами? Или он случайно узнал, что на меня было совершено покушение? Тот же мастер Ринор мог проболтаться. Это в его характере.
Замираю, озаренная своими вдруг возникшими размышлениями. А ведь это один из немногих удивительных случаев, когда родитель проявил заботу обо мне. В странной, собственной манере, ничего не объясняя, но все же. Пожалуй, подарить мне такую защиту, как Аран, — это высшая степень отцовской любви. Выходит, он… Все же любит меня?
На этот вопрос, как и на вопросы об Аране, у меня нет вразумительных ответов, и я занимаюсь изучением стен небольшого помещения, в котором мы оказались, чтобы почувствовать, что хотя бы что-то зависит только от меня. Например, поиск тайника в неизвестном подземелье.
Стены идеально ровные и гладкие, мои пальцы скользят по ним, не находя ни единого скола или трещинки. Вырублены из камня так же искусно, как и вся Крепость выше нас. Только там, у нас, полы и стены выглядят частично стертыми из-за огромного потока кадетов, ежедневно курсирующих коридорами, а в этой комнатушке будто бы вчера закончили работу неизвестные мастера-строители.
Рисунок я различаю не сразу. Керосиновая лампа не дает столько света, чтобы увидеть изображение издалека, а вот пальцы оказываются более надежным источником информации, чем глаза. Оцарапанной ладонью я чувствую ровную борозду, рядом еще одну, подношу лампу ближе, и только тогда могу разглядеть резьбу.
— Аран, — зову я, указывая на изображение.
Рисунок больше походит на герб. На нем — открытая книга, на правой странице изображен отпечаток человеческой ладони, форма и размер ее не оставляет сомнений в том, что ладонь мужская. На левой странице красуется корона. Достаточно скромная по нынешним меркам, но наш Император носит именно такую, в отличие от правителей других государств. Может это она и есть? Я подношу поближе лампу, чтобы убедиться в этом.
Под книгой изображены два скрещенных меча. Обычных, без инкрустаций. Такой же меч у Арана. Их острие направлено вверх. Я уверена, что раньше не видела данного изображения, но я также ощущаю, что оно мне знакомо. Как старый друг, которого ты не видел долгое время, и он очень изменился внешне. Ты его еще не узнал, но ты уже его знаешь. Странное ощущение, которое стало у меня слишком частым гостем.
Я оглядываюсь и обращаю внимание на задумчивый взгляд воина.
— Что ты об этом думаешь? — спрашиваю я, надеясь, что древний воин понимает в гербах и подземельях больше, чем я.
— Это герб королевской семьи, — голос призрака звучит отстраненно. — Я не видел его лет триста.
Мне кажется, что эти слова даются Арану нелегко.
— Той самой королевской семьи, которая была уничтожена предками нашего императора за нападение на территории Империи? — я знаю не только официальную версию, но озвучиваю именно ее. Мне интересно взглянуть на реакцию того, кто, возможно, являлся очевидцем тех давних событий.
— Все было не совсем так, но… Да, той самой, — призрак не сводит взгляд с герба, словно пытается что-то рассмотреть сквозь стену или сквозь время.
— А как все было? — мне любопытно узнать альтернативную точку зрения, точнее то, как ее преподнесет Аран.
— Это долгая история, когда-нибудь я тебе ее расскажу, — Аран мотает головой, будто избавляясь от наваждения и, наконец, смотрит на меня.
— Не сейчас?
— Нет.
Хорошо. Я умею ждать.
25
Вновь поворачиваюсь к гербу. Что же за секрет ты скрываешь, воин? Зачем под землей, в пустой комнате, изобразили этот знак некогда могущественной семьи? Для чего? Не может быть, чтобы это изображение было конечной целью построения такого длинного тайного хода. Значит, тут есть что-то еще.
Повинуясь неосознанному порыву, я прикладываю руку к отпечатку мужской ладони на гербе и закрываю глаза, наслаждаясь приятной прохладой камня. Давай, открой мне свои тайны, древний король. Ведь это к твоей ладони я прикасаюсь через века, не так ли? Почему-то я уверена, что это точная копия ладони древнего правителя. Слишком уж все хм… по-королевски, что ли. Воображение тут же разыгрывается, и я живо представляю, как триста лет назад так же, как я сейчас, прикладывает руку к гербу король древних воинов. Герб загорается голубоватым светом, и стена со скрипом отъезжает в сторону, именно так, как и та, которая открыла нам дверь в это подземелье. Она пропускает к новым тайнам мужчину, который в моих представлениях выглядит, как Аран, только постарше (конечно, это единственный древний воин, которого я знаю, так что ему и олицетворять весь свой народ в моих мыслях).