Любовь с изъяном

Когда на улице стало совсем темно, Борис переоделся в принесенные Лерины вещи, вышел во двор, вытащил из старого сарая канистры с бензином и стал поливать свой дом, не забыв плеснуть и внутрь. Чтоб наверняка. Затем тихонько вышел из дома и уже собрался выйти за калитку, как вдруг услышал голос матери:

– Ах, ты шалава! Ты чего сюда приперлась! Что тебе здесь надо?! Я сейчас тебе башку твою пустую оторву!

Борис всполошился и со всех ног, не смотря маленький размер женских туфель и каблуки, выбежал вон со двора. Он слышал, как Марина Константиновна выбежала за ним и кричала, что-то вслед. Затем ее голос стал отдаляться, а вскоре и совсем пропал. Забежав в лес, он отдышался и снял себя женскую одежду. Посмотрев на пеструю юбку, он повертел ее в руках и бросил на землю. Затем чиркнул зажигалкой и поднес пламя к некогда нужным вещам. Бросив туда же футболку и шляпку, он стал смотреть, как пламя пожирает одежду. Туфли в огонь он не стал класть, так как понимал, что полностью они не сгорят, а просто расплавятся. Раскопав неглубокую ямку, он положил обувь туда и аккуратно закопал. Убедившись, что от вещей ничего не осталось и опознать их невозможно, он сорвал ветку и стал подметать былые улики, словно веником. Затем осмотрелся и пошел торопливым шагом к дому. Он старался идти очень тихо и молил только об одном, чтобы его никто не увидел из соседей. Но, окна были во всех домах темными, и это говорило о том, что их хозяева, спокойно почивают в своих постелях, и им нет никакого дела до бредущего по улице мужчины.

Подойдя к своей калитке, он незаметно прошмыгнул в дом и снова стал разглядывать окровавленную комнату. Поняв, что придуманный план надо приводить в действие, он снова вышел на улицу. Заглянув в окна гостевого домика, Борис убедился, что мама спит. Затем, надел перчатки и взял, стоявшую неподалеку, канистру бензина. Плеснув через открытое окно часть жидкости, он стал поливать свой дом снаружи. После чего взял еще одну канистру и прошелся по стенам еще раз, налив небольшую часть, в большую, наполненную водой бочку, стоявшую возле дома. После чего зашел в дом. Подойдя к окну, он чиркнул спичкой и кинул ее вниз. Но, к его огромному сожалению, пламя погасло, не успев долететь до земли. Вторая попытка тоже не дала нужного результата. Тогда он принял решение, поджечь крыльцо. Но это был опасный момент. Если бы пламя началось с окна, то он бы выбежал на улицу через дверь. А теперь придется поджигать дверь, чтобы вылезти через окно. И вот здесь вопрос, успеет ли? Сгорать заживо не входило в его планы, а во время начала пожара нужно находиться внутри дома, а никак не снаружи. Иначе это вызовет лишние подозрения. Но тут у находчивого мужчины возникла идея, которая полностью снимет с него любые подозрения. Он вернулся к окну, достал пачку сигарет и закурил. Бросив тлеющих окурок через окно, он сел на кровать и стал ждать. Этот вариант должен сработать. Главное, успеть выбежать. Ожидание было недолгим. Совсем скоро он услышал характерный треск и увидел отблески огня, освещающие окно. Быстро поднявшись, Борис подошел к двери, открыл ее и оторопел. Вход был перекрыт огненной стеной: «Как же быстро огонь обхватил весь дом», – подумал перепуганный мужчина, и, понимая, что назад пути нет, закрыл глаза и проскочил через огненный выход. Сильный запах гари, ударил в нос, глаза заслезились и он почувствовал острую жгучую боль по всему телу. Поняв, что пламя захватило и его, Борис закричал, упал на траву и стал валяться на ней, пытаясь сбить с себя огонь. Наконец, ему это удалось. Но он не сразу это понял, так как невыносимая боль окутывала все тело. Крича, словно раненый зверь и стуча руками и ногами по земле, Борис не заметил, как из гостевого домика выбежала перепуганная мать.

– Сынок! – закричала женщина, увидев горящий дом. – Боренька! Боря! О Господи! Боря!!!

– Мама, я здесь, – простонал он, пытаясь подняться с земли, и махнул рукой.

– Сыночка! Жив! Ты как? Сильно тебя обожгло? Хорошо хоть выбежать успел.

– Мама, дом горит… – с трудом пробормотал мужчина. – Тушить надо…

– Ох, ты! Господи! – всплеснула руками женщина, и, очнувшись, подскочила. – Как же го тушить-то? Он уж весь горит! Надо шланг… Вызвать… – заметалась женщина, не зная и не понимая, что ей делать.

Увидев бочку с водой, она одним скачком подлетела к ней и поволокла ее к месту пожара. Поняв, что это ничего не даст, женщина схватила очень странный, но глубокий ковш, который первый ей попался под руку, и плеснула им, водой из бочонка. В которую, так предусмотрительно, любимый сынок, подлил бензина. Дом загорелся еще сильнее. Поняв, что одной ей не справится, несчастная женщина, стала кричать, что есть мочи: «Пожар»! в надежде разбудить соседей.

Люди, услышав громкие крики о помощи, повыскакивали из своих домов, пытаясь помочь своим горе соседям. Многие сразу стали уперто пытаться брать воду из той самой бочки, тем самым раззадоривая и усиливая пламя огня. Наконец, кто-то осознал, что вода там смешана с бензином и призвал помощников прекратить брать оттуда воду.

А Борис лежал на земле и смотрел, как огненные языки пламени пожирают его, уже бывший дом. Он со слезами на глазах смотрел на эту страшную картину, понимая и осознавая, что он это сделал сам. Собственными руками. Сначала убил жену, а потом, для сокрытия улик, поджег свое собственное жилище. Он сжег все прошлое. То прекрасное прошлое, где они жили с Лерочкой. Где они вместе спали, вместе ели, смеялись, смотрели телевизор. Вся прошлая и такая счастливая жизнь, пролетела у него перед глазами. Как тяжело и больно осознавать, что ее больше нет. И все это никогда не повториться. Как горько понимать, что еще пару дней назад, все было по-другому. И он даже подумать не мог, как круто все повернется и изменится. Всего пару дней назад он лежал в теплой постели, и не думал о полиции, о том, что надо скрыть улики. И тем более о том, что он убьет собственную жену. Да, он знал и чувствовал предательство и измены, но все-таки до последнего, думал о том, чтобы сохранить семью. А что теперь? А теперь, он лежит весь обожженный и смотрит на то, как его дом превращается в пепел. Вместе с прошлой жизнью… Затем, он услышал вой сирены и увидел приближающуюся машину. Видимо, кто-то из соседей, все-таки додумался вызвать пожарных. Сквозь шум Борис услышал очень тяжелые, но сокровенные слова:

– Да, все уже. Нечего тушить. Одни угли остались. Что так поздно вызвали-то, а?

А затем послышался возмущенный крик матери:

– Сергей Иванович! Это же эта потаскуха подожгла! Я-то и не поняла сразу, зачем она приходила. Теперь ясно стало.

– И я ее тоже видела! – подхватила тетя Лида. – Я же слышала, как Маринка орет, в окно выглянула, а там эта.

– Кто «эта»? – непонимающе спросил местный участковый.

– Алкоголичка эта, – ответила соседка.

– Лидия Степановна! Выражайтесь яснее! Алкоголичка это кто?

– Кто-кто, – опять влезла в разговор мать. – Шлюха эта! Жена Борькина.

– Лера? А почему она алкоголичка? Зачем ей собственный дом поджигать?

– Да какой собственный-то? Здесь все наше с сыном, – горько вздохнула мать и добавила: – Было.

– А где и когда вы видели Валерию?

– Я услышала крик Маринкин, – опять затараторила болтливая соседка. – В окно высунулась, смотрю, а она бежит. И Маринка следом бежит и кричит. Потом Маринка отстала, а та, опрометью в лес.

– А с чего вы взяли, что это именно она была? – сосредоточенно поинтересовался участковый.

– Кто? Маринка?

– Нет, Лидия Степановна! Лера!

– Аааа. Так ее не спутаешь. Юбка такая пестрая, частенько она в ней ходила. И шляпа. Она ее, по-моему, круглый год носила.

– То есть Валерию вы узнали по одежде? Верно?

– Ну да. А как я ее еще узнать должна была? Да и на кого бы Маринка так орала?

– Марина Константиновна, – обратился представитель власти к маме Бориса. – А почему вы бежали за невесткой?

– Ох, – тяжело вздохнула женщина. – Понимаете, Сергей Иванович, она же Борьку-то моего бросила. Хахаля богатого себе нашла. Ну, Борька-то ее за это и прогнал. А тут я встаю вечером, смотрю, а она вокруг дома ходит и вроде как чем-то поливает. Я в темноте не разобралась, что она делает. Я подумала, что она вокруг охаживает, да поглядывает, как в дом забраться. Может, забыла чего, может, к Борьке вернуться решила. Ну, я и психанула. Ушла – уходи! И нечего здесь шляться и душу ему бередить. Он-то парень добрый. Простит. А на кой она нужна, гулящая-то баба? Вот я и погнала ее.