Пропавшая сестра

– Почему вы не ищете похитителя моей малышки? Почему не оставляете меня в покое?

Он протянул руку, словно намереваясь силой усадить меня на стул. Я вздрогнула, и это его остановило.

– Будет вам, миссис Хэттон… Диана, я уже говорил вам, что столь враждебное отношение не поможет вашему делу. Пожалуйста, сядьте.

– Делу? – шепотом переспросила я. – На меня заведено дело? Вы меня обвиняете?

– Пока вы просто помогаете нам в расследовании. Давайте вернемся ко дню исчезновения младенца. Может, у вас возникало ощущение, будто что-то идет не так? В тот день вы ведь тоже были в летнем домике и коляска находилась в поле вашего зрения? Вы постоянно следили за своим ребенком, так? И вы всерьез утверждаете, что ничего не слышали и не видели?

Я покачала головой. Допрос утомил меня до отупения.

Он продолжался весь день. Круг за кругом. В котором часу вы вышли в сад? Как долго младенец оставался один? Кого вы видели в саду? Почему сразу же не позвали на помощь?

Берегись тьмы, сокрытой внутри разума. Эта мысль так громко звучала у меня внутри, что в какой-то момент я почти не сомневалась, что произнесла ее вслух. Полицейский смотрел на меня с лицемерной улыбкой, когда улыбаются только губы, а глаза остаются серьезными и холодными.

– Миссис Хэттон, соблаговолите ответить вот на какой вопрос. – Он скрестил руки на груди. Улыбка исчезла, теперь он смотрел на меня с неприязнью. – Что вы скажете о трениях в вашем супружестве, появившихся еще до происшествия?

Я не осмеливалась смотреть ему в глаза.

Прежде я думала, что у меня есть все: чудесный дом в Рангуне, заботливый муж, еще один дом в Англии, где прошло мое детство, а также сад, которым я неутомимо занималась день за днем. Я не знала никаких проблем в нашем супружестве, за исключением одной, весьма крупной, о которой не собиралась рассказывать полицейскому.

– Миссис Хэттон!

– Что?

– Вы любите своего мужа?

Мое молчание затянулось.

Должно быть, слуги рассказали ему, что с самого рождения Эльвиры я вела себя довольно странно. Здесь память меня подводит. Насколько знаю, я настолько сильно любила свою дочь, что боялась, как бы сердце не разорвалось от любви. И в то же время… Мне было не унять ее беспрерывный плач. Все попытки успокоить малышку оказывались безрезультатными. Это сказалось на моем самообладании. Я сама постоянно плакала. Меня донимал сильный стыд, и я часто пряталась в летнем домике.

Что же касается исчезновения Эльвиры… Не знаю, как это случилось.

Глава 9

Глория не упомянула, что вечеринка, на которую она приглашала Белл, будет торжеством при лунном свете. Еще одной неожиданностью для девушки стало объявление у ворот: «Вход строго по пригласительным билетам». Судя по гулу голосов, доносящихся из-за ограды, вечеринка уже началась. Белл толкнула створку ворот. Навстречу ей из темной будки вышла китаянка, загораживая путь.

– У меня нет пригласительного билета, но я приглашена, – сказала Белл.

– Только по билету. – Женщина покачала головой.

Говорила она с сильным акцентом.

Белл немного растерялась:

– Меня пригласила миссис де Клемент. Может, вы пойдете и поищете ее?

Китаянка пожала плечами, не сдвинувшись с места.

День сегодня выдался длинным и утомительным. Белл устала. Поднявшись рано утром, она пригласила Ребекку на чашку кофе, однако та в кафе не пришла. Затем началась продолжительная репетиция с танцовщицами и оркестром. Обычно девушки репетировали без Белл, но в дни субботних и воскресных выступлений проводились особо тщательные репетиции, требовавшие и ее участия. Ей пришлось еще и танцевать, что утомило ее сильнее обычного. Девушки танцевали профессионально, но по-прежнему держались отстраненно. Несколько раз Белл охватывала паника: ей думалось, будто танцовщицы сговорились доставлять ей неприятности. Однако концерт прошел успешно, и обрадованная Белл облегченно вздохнула.

Репетиция и выступление отняли у нее немало нервной энергии. Столкнувшись с несговорчивой китаянкой, Белл решила не тратить остатки сил на препирательства, а вернуться к себе и лечь спать. Не повезло. Бывает.

Белл отошла от ворот, озираясь по сторонам в поисках рикши. В этот момент к воротам подошел мужчина выше среднего роста. Голубой свет луны не позволял разглядеть цвет его кожи, но Белл сразу заметила его заостренное лицо и широкую улыбку.

– Привет, – произнес он. – Вас не пускают?

Белл объяснила причину.

– Ничего страшного. Я проведу вас как свою гостью.

– Вы уверены?

– Уверен, – криво улыбнулся мужчина. – Кстати, меня зовут Оливер. Оливер Донохью.

Он протянул руку.

– Спасибо. А я…

– Я знаю, кто вы, мисс Хэттон, – перебил ее он. – Видел ваше сегодняшнее выступление. Помню момент, когда вы голосом подражали трубе. Восхитительно!

Не найдя, что на это сказать, Белл ограничилась междометием.

– Что же мы стоим?

Он помахал пригласительным билетом, затем протянул руку, явно намереваясь увести Белл от бдительной китаянки.

Они обогнули здание и направились к веселящимся гостям. Звуки вечеринки становились все громче.

– Вы американец, – сказала Белл.

Ответа она не услышала. За углом ей открылось удивительное зрелище, намного более красочное и праздничное, чем она думала. Гладь воды искрилась отражениями разноцветных фонариков на деревьях, окаймлявших бассейн. На террасе, освещенной масляными лампами, кучками стояли гости. Вход в дом тоже был украшен фонариками. Негромко играла музыка. Белл заметила несколько пар, танцующих щека к щеке.

– Я не ожидала столь красочного празднества, – призналась Белл.

– Англичане не скупятся на подобные развлечения.

Белл посмотрела на Оливера. В его словах ей почудились критические нотки, но он широко улыбался. Света здесь хватало, чтобы рассмотреть его лучистые синие глаза под невероятно длинными пушистыми ресницами. Белл заставила себя не приклеиваться взглядом к его глазам. У Оливера был прямой нос и всклокоченные светло-каштановые волосы. Кожу покрывал глубокий загар. Белл подумалось, что этот американец действительно какой-то иной. Он почти не скрывал своего изумления, словно жизнь была для него нескончаемым развлечением.

Оливер отправился в бар за напитками. Пока его не было, Белл заметила Глорию и Эдварда. Они стояли по другую сторону бассейна и смеялись. Глория тоже заметила ее, махнула рукой и двинулась в ее сторону. Белл это несколько раздосадовало, поскольку ей хотелось поближе познакомиться с американцем.

– Рада, что вы пришли, – сказала Глория. – Как прошло сегодняшнее выступление?

– Спасибо, хорошо.

Вернулся Оливер. Белл он принес фужер шампанского, а себе пиво. После недолгих колебаний, решая, стоит ли пить шампанское, она взяла фужер.

– Смотрю, вы успели познакомиться с нашим американским журналистом, – сказала Глория.

Оливер насмешливо поклонился:

– Иностранный корреспондент «Вашингтон пост» к вашим услугам.

– И прочих газет, – с оттенком сарказма добавила Глория.

Оливер пожал плечами и, игнорируя Глорию, обратился к Белл:

– Миссис де Клемент имела в виду мои колонки в «Рангун газетт».

– Которые живописуют нас не в лучшем свете, – заметила ему Глория.

– Нас? – не поняла Белл.

– Англичан, дорогая. Вас и меня. – Она обвела рукой пространство, где веселились гости. – Всех нас. Он считает, что Бирма должна принадлежать бирманцам… Простите, я еще не со всеми поздоровалась. Не монополизируйте нашего нового ангела, – бросила она Оливеру. – Белл тоже нужно познакомиться со здешним обществом.

Глория чмокнула Белл в щеку, сухо кивнула Оливеру и удалилась.

– Удивлен, что она не утащила вас с собой. – Журналист лукаво взглянул на Белл.

– Она не жалует ваши статьи. Скажите, Глория права?

– Естественно, – улыбнулся Оливер. – Я не скрываю того, что не разделяю гордости британцев за их империю. В равной степени я не одобряю их слепоту по поводу моральной стороны колониализма.