Страница 11 из 19
Для примера мы приведем еще содержание двух амулетов; один из них, вероятно, носила женщина во время беременности; в нем говорится: «О Битнур, прогони болезни далеко, далеко; укрепи зародыш; доведи голову человека до полного развития».
Второй, как кажется, должен воспрепятствовать новому заболеванию человека, исцеленного от чумы. Содержание его следующее: «Злобный демон, злая чума, дух земли изгнал тебя из тела. Да соединятся все вместе, гений-хранитель, защитник-колосс и демон-хранитель, с духом земли. Заклинание великого, великого, великого бога. Аминь».
Однако заклинания, с которыми мы сейчас познакомились, не всегда были действительны; могущественные демоны не пугались их. Но была одна власть, пред которой преклонялось все в мире, как добрые, так и злые духи: это было сокровенное божественное имя, «высочайшее имя», всемогущее божеское имя, которое знал только Эа. Даже боги подчинялись ему, а потому имя это никогда не произносилось в заклинаниях; потому что всякий, кто узнал бы его, получил бы власть, равную власти богов. Если даже Эа дает приказание Мардуку или какому-либо другому вестнику совершить заклинание от высочайшего имени, то предупреждает не называть его имя. Так, в рассказе о том, как Сфинкс Асузу-намир был послан к богине ада Аллат, чтобы потребовать от нее возвращения Истар, утренней звезды, говорится: «Эа скрыл приказание в сокровенном тайнике своего сердца; он создал Асузу-намира, сфинкса с четырьмя головами. “Ступай туда, Асузу-намир; у ворот той страны, откуда никто не приходит обратно, покажешь свой облик! Да увидит тебя Аллат и да почувствует радость при виде твоем! Она успокоится в глубине ее сердца, ее гнев исчезнет. Закляни ее именем всемогущих богов”».
Чародейство
До сих пор мы занимались исключительно священной магией, которая исполнялась жрецами и защищала человека от преследований его злыми духами. Но порядок вещей таков, что если человек может искать помощи у добрых духов против злых, то он должен обращаться также и к демонам, чтобы купить у них помощь или заставить их помочь ему. Так как задачей демонов было творить по возможности больше зла, то все дело сводилось к тому, чтобы склонить их не приносить вреда личным выгодам того человека, который со своей стороны обещал помогать им вредить другим. Что должен для этого делать человек, об этом ему, разумеется, сообщал сам демон. Такие действия были, следовательно, магические, ибо они совершались по указанию высших существ; а так как в этом случае высшими существами являлись злые духи, то эти действия становились чародейством, или черной магией.
Так как чародейство благодаря своему происхождению должно приносить страдания другим, то во всяком благоустроенном обществе его считали за преступление. Поэтому нечего и думать найти в священных магических сочинениях халдеев прямое указание на применение черной магии. Но мы получаем множество косвенных объяснений относительно волшебства, так как жрецы, конечно, должны были бороться и с ним, как и со всеми другими вредными влияниями; заклинания против черной магии дают нам понятия не только о ее действии, но и о самих магических операциях. Как и следовало ожидать на основании всего предыдущего, халдейские сочинения говорят о действии чар, что едва ли существует такое зло, которое бы нельзя было вызвать при помощи чар. Как далеко простирается власть демонов, так же далеко, разумеется, простирается и власть чародея, так как он все исполняет от их имени. Всевозможные несчастья, касались ли они чести, здоровья или имущества людей, рассматривались в священных заклинаниях как вызванные чарами.
Как были разнообразны действия чар, так же разнообразны были и магические операции, посредством которых совершалось околдование. Одно небольшое заклинание, по-видимому, содержит в себе именно перечень средств, которыми пользуются при чародействе. Оно гласит: «Того, кто околдовывает чье-нибудь изготовленное изображение, злой лик, злой взгляд, злой рот, злой язык, злые губы, вредный яд, о, дух неба, закляни их! Дух земли, закляни их!»
Это заклинание мы можем сопоставить со следующими строками другого: «Тот, кто сделал изображение, совершенно похожее на мой вид, тот околдовал весь мой вид, он взял приготовленный для меня волшебный напиток и осквернил мое платье».
После этого невозможно сомневаться, что халдейские волшебники применяли те же приемы, что и знахари-врачеватели дикарей: они изготовляли изображение того, на жизнь кого покушались, и так или иначе портили это изображение; после этого, как полагали, несчастье должно было постигнуть изображенное лицо. Здесь же имеется вполне определенное указание на применение волшебного напитка; к нему же, разумеется, относятся и слова первого заклинания «вредный яд». Но для волшебника все эти действия не представляли необходимости – он мог портить людей одним взглядом. Вера в «недобрый взгляд», или в «нехороший глаз», о чем была речь выше, и теперь еще распространена не только по всей Азии, но также и в Южной Европе. Далее в заклинании упоминаются «злой рот, злые губы и язык». Это относится, вероятно, к сильнейшим и самым страшным волшебным средствам, именно к проклятию, которое действует даже на богов-хранителей. В другом месте говорится об этом: «Гнусное проклятие действует на людей подобно злому демону; приговор проклятия тяготеет над человеком; приговор гибели тяготеет над ним; гнусное проклятие, оно есть волшебство, которое вызвало безумие. Гнусное проклятие, оно душит этого человека, как ягненка; его бог удалился из его тела; богиня его рассердилась и перешла в другое место».
Едва ли найдется еще более сильное доказательство веры в силу чародейства.
Авгуральные науки
Вера в духов, которую мы рассматривали сейчас, сохранялась в Халдее без существенных изменений в течение многих тысячелетий. Первоначально она развивалась у древнейших обитателей страны, аккадцев, затем перешла к ассиро-вавилонским народам, которые несколько времени спустя боролись между собой за обладание странами по Тигру и Евфрату; вместе с религиозными и суеверными представлениями сохранилось, разумеется, и возникшее из них искусство заклинания. Если бы ко времени царя Ашшурбанапала не сохранилось ни веры в духов, ни искусства заклинаний, то что же побудило бы его приказать приготовить копию с древнего магического произведения и притом даже перевести оригинал на ассирийский язык? Этот факт указывает на то, что древние сочинения употреблялись еще в их первоначальной форме, что подкрепляется и различными другими фактами, о чем мы будем говорить позднее.
Конечно, религия, с которой мы встречаемся в древних сочинениях, в течение времени не могла сохраниться, совершенно не изменяясь. Уже в древние времена, именно в эпоху царя Саргона Древнего, приблизительно за 2000 лет до н. э., имела место в высшей степени своеобразная реформация, которая внесла нечто новое, но не произвела в древней религии каких-либо существенных изменений. Халдеи путем изучения астрономии и истории установили тогда совершенно новый взгляд на то, что, собственно, должно управлять миром. Вероятно, на этих началах был написан целый ряд сочинений, часть которых дошла до нас в списках; из них мы и черпаем наши данные. Эти списки были приготовлены по повелению царя Саргона II, то есть приблизительно за 700 лет до н. э., и списаны не с древних оригиналов, а с их списков, относящихся к XII веку до н. э. Последними, по всей вероятности, пользовались довольно часто, так что в различных местах их уже невозможно было читать, когда Саргон II счел нужным заменить их новыми, существующими до настоящего времени; в этих списках во многих местах среди текста стоит слово «стерто», очевидно, переписчик не мог в этом месте прочесть оригинал. Наиболее замечательные из этих сочинений суть большое сочинение по астрологии на 70–80 таблицах и большое авгуральное произведение приблизительно на 100 таблицах; кроме них имеется еще на 25 таблицах оглавление небольшого астрологического сочинения, разделенного на 25 глав, но от его текста, кажется, ничего уже не сохранилось.