Фейри Чернолесья

– Он сказал, что я вру, – старейшина Красных Ладошек смешно наморщил нос, будто собрался заплакать. – Скажи ему, мальчик-колдун, что наш народ никогда не лжёт.

Дилан вопросительно глянул на Элмерика, тот кивнул, подтверждая слова фейри, а потом сам задал вопрос:

– Кто такой этот Мэдок Задира? Ты знаешь его? Можно ли призвать его к ответу?

Дилан вздохнул.

– Знаю, конечно, как не знать. Помнишь, я говорил про дядьку моего? Это он и есть. Ответ держать будет уже на том свете.

– Плохо дело, – Элмерик выпустил фейри. Тот, поджав губы, принялся отряхивать помявшийся костюмчик. – Если мы не можем привести обидчика, значит, нам не разжалобить Деву-Бузину. Боюсь, тут и мастер Патрик не поможет.

Дилан решительно расправил плечи.

– Тогда я сам к ней пойду. Мать всегда говорила, что мы с дядей Мэдоком очень похожи. Глядишь, в темноте Дева-Бузина не разберёт, с кем говорит.

– Она убьёт тебя, – посулил фейри. – Заплетёт травами. Пронзит острыми ветками. Разрежет на кусочки. Ты будешь умирать долго, как бабочка в смоле. Знаешь, как это бывает? Знаешь?

– Теперь-то всё одно помирать, – отмахнулся Дилан. – Не ты ли оставил на мне метку? А так, может, хоть малыш Кей будет жить. И Рис-младший. Хоть он и воришка, но безвременной смерти никто не заслуживает.

– Да что ты знаешь о безвременной смерти? – обиделся фейри. – Все там будем. Я бы сделал это быстро и без боли. Шея кр-р-рак и всё. Знаешь, как это бывает? Знаешь?

– Я боли не боюсь, – Дилан храбрился, но голос его всё же дрогнул.

Элмерик восхищался его смелостью.

– Могу дать тебе свои обереги. И наколдую кое-что ещё, чтобы она точно приняла тебя за Мэдока. У тебя найдётся вещь, которая прежде принадлежала твоему дяде?

Дилан снял с головы шапку и молча протянул ему.

– Вот и отлично, – Элмерик перевёл взгляд на старейшину Красных Ладошек. – А ты скажи, где найти Деву-Бузину?

– Знамо где! У излучины. Там где растёт больше всего чёрной бузины! Вот только ничего у вас не выйдет! Не получится! Она вас на кусочки разрежет. Заморозит. Изжарит. Съёст. Дева-Бузина вас…

– Замолчи! – Элмерик задул свечу.

В тот же миг фейри подпрыгнул на месте, хлопнул в ладоши и исчез, словно его никогда и не было.

– Ты в самом деле хочешь пойти к ней? – спросил Элмерик, когда они дошли до ручья, зовущегося в народе Рябиновым. По его берегам сплошь росли молодые рябинки, и оттого бузинная излучина казалась особенно приметной.

– Не хочу, – признался Дилан, комкая в руках шапку, – но сделаю. Всё равно больше некому.

Он был настроен решительно, а то, что его пробивало дрожью, старался списать на ночной холод.

– Тогда послушай внимательно, – заговорил Элмерик. – Может, мои наставления не помогут, но вреда от них точно не будет. Фейри и впрямь не лгут: усомниться в этом означает нанести им тяжкое оскорбление. Но ты сам, когда будешь с ней говорить, постарайся не врать тоже: некоторые волшебные существа способны чуять запах лжи. Вот это возьми: пока оберег на тебе, Дева-Бузина не сможет причинить тебе зла. Она будет придумывать всякие ухищрения, чтобы заставить его снять, – не поддавайся. И ни в коем случае не показывай ей метку Красных Ладошек, иначе она сразу догадается о подлоге. И вот это возьми тоже. Надень Деве-Бузине на шею, чтобы разрушить чары и прогнать умертвие.

– Так просто? – удивился Дилан, вертя в руках латунный медальон.

– Может, и не очень просто. Если что, я буду неподалёку.

Элмерик собрался было уйти, но Дилан остановил его. Он словно тянул время, чтобы не идти к ручью.

– Почему одни мёртвые спокойно уходят в Мир-под-волной, а другие застревают здесь и докучают живым?

Элмерик пожал плечами.

– По-разному бывает. Кто-то хочет присмотреть за дорогим ему человеком. Кто-то не может оставить незаконченное дело. А кто-то жаждет отмщения. Но немногие могут остаться здесь после смерти по собственной воле. Думаю, Лилс была очень сильной ведьмой, раз ей это удалось. Она ведь и стала не призраком или бестелесным духом, а злой фейри. Обычно так не бывает…

Над водой Рябинового ручья стал сгущаться туман; тёмные кроны бузины над ним стали выглядеть ещё более зловещими. По спине Дилана пробежали мурашки, а на висках выступил липкий пот.

– Здесь так много этих деревьев… – он тяжело дышал, будто долго бежал вверх по склону. – Которое мне выбрать? Может, попробовать найти ветку, что отломил Мэтти?

Тучи разошлись, над лесом показался жёлтый серп луны. От её неровного света все тени сделались глубже и резче. В шуме ветра слышалось тихое перешёптывание. Теперь Дилану казалось, что из-под каждого куста на него кто-то выжидающе смотрит. И самое ужасное, эти страхи вполне могли оказаться правдой.

– Думаю, её раны давно затянулись, – Элмерик остановился перед зарослями: ему тоже было не по себе, – Но помнишь, твой дядя… то есть, ты – её возлюбленный! Попробуй позвать девушку по имени… И помни про оберег!

Элмерик скрылся среди лопухов, а Дилан покрепче сжал в руке медальон, отряхнул промокшие от росы штаны, пригладил волосы, будто и впрямь собрался на свидание, а потом надел шапку дяди Мэдока и шагнул вперёд, раздвигая высокие травы. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

– Эй? Лилс? – осторожно позвал он.

Ответом ему была тишина.

– Посмелей, – прошипел Элмерик из лопухов. – Пищит тут, как мышь…

Дилан разозлился. На себя и на друзей, наделавших страшных глупостей. На ученика колдуна, вечно поучающего и задирающего нос. На весь проклятый Чёрный лес, испокон веков даривший приют самым опасным созданиям, утаскивающим людей в холмы.

– Эй, ты здесь, Лилс? – его голос прозвучал настойчиво и уверенно. – А ну выходи, где ты прячешься?

Гнев сослужил хорошую службу: одно из деревьев пошевелилось, от ствола отделилась тень и медленно поползла в сторону Дилана. По мере приближения менялись её очертания, и вот уже древесный силуэт превратился в тонкую девичью фигуру. Кудрявая крона стала тёмными волосами, кора обернулась нарядным платьем, только глаза девушки остались нечеловеческими и страшными: закрытыми плёнкой, как у птиц, только совсем чёрными и без зрачков.

– Ну здравствуй, милый, – она протянула руку и Дилан с ужасом увидел, что ногти Девы-Бузины так остры, что легко могут разорвать живую плоть. – Долго же тебя пришлось ждать…

Дилан невольно отступил на шаг, но Лилс тут же оказалась перед ним, ещё ближе, чем прежде. Когтистые руки легли ему на плечи, но через мгновение девушка отдёрнула их, будто обжегшись.

– Зачем ты так, милый? И это глупое украшение на шее тебе совсем не к лицу. Сними его! – голос её был малость грубоват для прекрасной юной девы.

– Пусть пока останется, – Дилан собрал в кулак всю свою волю, чтобы голос звучал спокойно и властно. – Сперва мы поговорим.

– О чём ты хочешь говорить? – Лилс надула губы – алые, как свежая кровь.

При жизни она, наверное, и впрямь была очень красива, но теперь впечатление портили ужасные глаза и длинные пальцы, похожие на ветви. Только сейчас Дилан заметил, что на правой руке Девы-Бузины не хватает половинки безымянного пальца.

– Я… – в горле встал удушливый ком, и Дилану пришлось сглотнуть. – Я хотел сказать, что был не прав…

– Конечно, ты был не прав, – дева расхохоталась в голос, но глаза её остались мрачными и безжизненными. – Разве добрый человек станет топить свою возлюбленную в реке, пусть даже и узнав, что она ведьма? Но ты это сделал! Как теперь оправдаешься, Мэдок?

– Что сделано, то сделано. Какие уж тут оправдания, – Дилан нашёл в себе силы глянуть прямо в лицо злобной фейри и не опустить глаза.

– Интересно было бы послушать, – её пальцы постоянно находились в движении, они гладили по Дилана по шее, теребили верёвку, на которой висел амулет, будто искали лазейку в его защите. – Одно дело взять и столкнуть девушку с обрыва. Это ещё можно простить. Но зачем ты бросил следом свою кирку из холодного железа? Чтобы я наверняка не всплыла? Кто тебя надоумил, Мэдок? Ты же всегда был болван-болваном.