Страница 95 из 112
— Я бы даже добавила, что не до окончания университета, — Эрнандес, как обычно, проявила дипломатичность и довела пальцами по руке товарища, сглаживая впечатление от слов. — Хотя-я, с другой стороны, если подумать хорошенько… — Ана вдруг улыбнулась, меняя интонацию. — Стечение обстоятельств возможно. — Она сделала ударение на последнем слоге. — Но это было бы исключение и именно что под влиянием снаружи. Рыжий, ну вот что ты будешь делать, если окажется, что твоя юная жена ещё не нагулялась?! В девятнадцать, допустим? Годика через три?
— Мне вообще кажется, что из нас могут выйти идеальные любовницы, подруги, друзья — но только не жёны, — откровенно заметила она сама. — По крайней мере, на данном этапе.
— Почему это?! — изумился Рыжий.
Занятно.
— Потому что лично я всё и всегда делаю в кайф. Если мне что-то перестаёт быть интересным — меняю. А в этом возрасте очень трудно остановиться раз и навсегда: по статистике, даже до двадцати пяти хоть что-то, да подвернётся по пьянке.
— Она сейчас об интересном мужике в интересных обстоятельствах, — ухмыльнулась подруга. — Короче, Виктор. Обязательства по серьёзной взрослой части — это не к нам либо не сейчас. Но ты же и не собирался, да?
— Побалдеть, оттопыриться, замутить что-то вместе — всегда пожалуйста, если интерес взаимен. — Подхватила Мартинес. — Но лично я в течение следующего десятка лет даже мир и планету могу сменить, не то что интересы и мужика. Особенно после университета.
— А на что думаешь поступать? — заинтересовался Седьков.
— Да чёрт его знает! — латиноамериканка искренне подняла брови вверх. — Я такое не планирую настолько заранее! Посмотрю ближе к вступительным.
— Фигасе вы спонтанные.
— Есть такое умное слово — этнопсихология, Рыжий. Нам дисциплина и планирование вдлинную — как собаке пятая нога, — пожала плечами Ана.
— Особенно в японо-китайском мире, где возможности наших кланов на старте уже априори ограничены, — продолжила её лучшая подруга. — Рынки очень много где пока не устоялись, я о планете в целом. Лично мои родители ещё ни в чём не уверены — можем и всей семьёй куда-нибудь сорваться. А муж… Скажем, я бы не хотела выбирать, или-или.
— А если сильная любовь? — Рыжий стремительно погружался в какие-то свои загадочные идеи глубже и глубже.
— Тогда всё возможно. — Твёрдо отчеканила Эрнандес. — Но о таком бессмысленно говорить заранее.
— Сильная любовь — это по факту залёт, Рыжий, — Айя машинально шмыгнула носом. — Её не спланируешь и в предварительных планах не учтёшь.
— О. А я и не подумал. Точно.
Седьков резко прибавил десяток лет на вид, если судить по лицу. Затем закинул ногу за ногу и продолжил механически бросать в рот ложку за ложкой, окончательно плюнув на свои идиотские правила и отдавая должное содержимому тарелки.
Айя аккуратно набрала в привате: "Сказать ему, что салат и кебаб лучше есть вилкой? Или…?".
"Молчи! ?", — тут же отозвалась подруга. — "Не сбивай его с мысли ?. И я потом сама аккуратно намекну, не надо при всех ?".
"Чувство такта — моя самая слабая сторона ?. Хорошо, что есть ты", — вздохнула в чате Мартинес и вслух промолчала.
— Это ж правда залёт, если разобраться, — серьёзно продолжил товарищ через пару минут, переходя к фруктовому салату и глядя сквозь тарелку. — Лежит на поверхности, а я не сообразил.
— Ничего. Мы всегда намекнём на явные просчёты в логике, — вежливо улыбнулась Эрнандес.
— Угу. А концепция залёта в том и состоит, что он падает на голову неожиданно и ты его рассасываешь по мере поступления, — философски подытожила Мартинес. — Если бы ко всем залётам в жизни можно было подготовиться. Эх, Рыжий.
— И не говори. — Товарищ оторвался от тарелки и посмотрел на них более осмысленно. — А что будем делать, если я к вам привяжусь? Ань, помнишь, ты сама говорила? Первый раз, когда не дала?
Мартинес хрюкнула в стакан с соком так, что долетело даже до соседей за вторым столом.
Седьков, что интересно, не обратил вообще никакого внимания на их реакцию и целеустремлённо продолжил (с горящим взглядом):
— Ну, что я сейчас уязвим с психологической точки зрения! Типа, защитные реакции; бегу от одиноче…
— ПОМНЮ. — Подруга решительно пресекла его поток сознания.
Рука Эрнандес скользнула под столом ужом и остановилось на ширинке собеседника.
— Виктор, мы обязательно вернёмся к этому разговору, но в другом месте! — шепотом пояснила она товарищу, красноречиво стреляя глазами влево-вправо. — Не здесь, ради всего святого!
— Намёк могу дать. — А Айя решила отморозиться и быть самой собой. Оставлять недосказанности в таком месте ей не хотелось. — Рыжий, за что женщины любят мужчин в первую очередь?
— Сексапил? — предположил товарищ. — Деньги? Здоровье, с точки зрения будущих детей?
— Ты сейчас об инструментах. Вашего завоевания наших сердец. — Мартинес решительно плюнула на незаметные знаки подруги, в том числе в привате. — А я о причине их применения.
— Как-то слишком сложно для меня, — выморозился Рыжий. — Поясни?
— Забота. В первую очередь женское сердце завоёвывает мужская забота, — Айя сжала губы дудочкой и тихонько свистнула. — Когда ты мужику реально нужна, он горы сворачивает, чтобы эта фигня тебя максимально избавляла от хлопот и негатива. Шаришь? Вся та фигня, которую ты перечислил — бабки, сексапил, здоровье — это инструменты завоевания. Цель — забота. Коряво объясняю, но ты же понял?
— Да, — серьёзно кивнул парень. — Слушай, а ведь ты гораздо глубже, чем обычно демонстрируешь. Подозревал, но так — впервые понял.
Место для подобных откровений было крайне неподходящим.
— А ты сейчас на что намекаешь? — Мартинес подозрительно подняла правую бровь. — Как-то двусмысленно звучит, Рыжий. Гхм-кхм.
Разумеется, она шутила, но сыграла настолько убедительно, что он повёлся. Даже Эрнандес на мгновение замерла, хе-хе.
— Как личность! — товарищ поспешно срезал все острые углы.
— Даже дураки не всегда веселы, — она ответила ему переводом поговорки с родного языка, затем пояснила. — Я тоже бываю серьёзной в серьёзных вопросах. Но Ана права: продолжим не здесь. И не сейчас.
— Я тебя должен персонально ожидать?! Или на руках нести?! — Трофимов с порога увеличивает громкость на следующей перемене.
Если честно, он у меня просто вылетел из головы.
— Должен был зайти урок назад. Извините, неправ. — Ну а чё, нечем крыть.
Как бы я к нему ни относился, о встрече его просил сам.
— Сядь, — он неприязненно указывает взглядом на стул возле стены. — Что ты говорил перед первым уроком?