Одинокие сердца

Глава 1

Ладони Кости привычно лежали на её бёдрах.

— Давай же, Поль, расслабься, — умоляюще просил он, медленными толчками проникая в её тело.

Его нежность граничила с диким напором. Хотя он делал всё мягко и плавно, но руки удерживали так крепко, что останутся синяки, его дыхание было сбивчивым — он едва сдерживал себя. Полина в ответ кусала подушку и тихо завывала, глотая слёзы. Зачем они вообще это делают? Но Костя как будто услышал её.

— Это прощание, Поль, — шепнул он, — ты же хочешь этого, как и я.

Полина хотела, безумно хотела, но как же это больно, что можно с ума сойти. В последний раз.

Самый последний.

— Мне плохо, — пискнула она, — плохо без тебя.

Костя нашёл свой ритм, прижимаясь всем телом, вдавливая Полину в матрац. Он пригладил её мягкие волосы, убирая со взмокшей шеи, припечатался губами, присосался к коже, привычно оставляя засос.

— Всё пройдёт, — тихо пообещал он, — у тебя всё наладится.

Он потянул её бёдра на себя, больше не сдерживаясь, ощутил ответное возбуждение, мягкость и имел её, как всегда, неистово, грубо. Полина кусала губы, тянулась за поцелуями. Последними, солёными от слёз. Пыталась отрешиться, но не могла.

Всё это в последний раз.

Но самое ужасное, что она это допустила.

Хотя как можно отказаться?

Костя появился неожиданно, принёс последние документы о разводе, которые они оформляли достаточно долго. Полина туго соображала в последнее время, ощущая какую-то растерянность и одиночество. Отвыкнуть от мысли, что они одно целое, оказалось очень трудно. Она всё ещё была с ним, и чувства длились как по инерции. Всё остановилось, а она всё ещё там, в их отношениях.

А потом, уже бывший муж, выхватил из её руки ручку и притянул к себе.

— Это ничего не изменит, — почти прорычал он, прежде чем поцеловать.

Полина это понимала. Просто секс. Секс с человеком, которого она когда-то знала. И этот последний был самый яркий, самый лучший, самый неповторимый.

Костя знал её тело лучше её самой.

Полина принимала его член, яростные толчки, каждый их которых дарил ей запредельное наслаждение, болезненное и сладкое. Никаких презервативов, никаких контрацептивов, как и всегда. Полина не боялась залететь, потому что не могла забеременеть.

Бесплодная жена, что может быть хуже этого для мужа? Полина себя ненавидела. Она надеялась подарить Косте детей, надеялась сделать их большой, счастливой семьёй с огромной машиной и собакой.

Их знакомство было как в сказке. Константин Догов со странной звучной фамилией, молодой бизнесмен, взорвал их небольшой городок своим появлением. А она — Полина Сергеева, очкастая архивариус вечно в тёмной пыльной комнате, разбирающий и хранивший старые папки, бегущий с ними наверх, как только кому-то они понадобятся.

Они увидели друг друга в лифте, и как щелкнуло. Полина точно помнила, как будто игра света. Позже она вдоволь ощутила твёрдость стола в его кабинете, его член, его ненасытный нрав и узнала, что в шкафу имеется комплект запасной одежды.

Замуж Костя позвал буквально через месяц таких ярких встреч. Полина была счастлива, не замечая зависти вокруг, едкого "вытянула джекпот" и неужели такая "тугая киска". Ей было плевать.

Полина любила, а её любили в ответ. Разве могут пустые слова омрачить это?

Но прав оказался тот, кто однажды сказал: "Слова страшнее пистолета". Чем больше слов, тем больше они обретают смысл, телесную оболочку и, когда выстреливают, дробят душу и сердце в мелкую крошку.

Полина крепко прижимала широкие плечи, чувствовала влажную кожу, слышала глубокое, шумное дыхание бывшего мужа.

Как так вышло? Они были счастливы? Или только ей так казалось?

Костя глубоко дышал, когда они лежали после оргазма, взмокшие и опустошенные. Полина привычно потянулась к нему, а он не оттолкнул, и она легла ему на плечо.

Всё же в порядке сейчас.

— Если нужны будут деньги, всегда обращайся, ну и так, если знаешь, что я могу помочь.

Полина прикусила губу.

Помочь? О чем он, черт возьми.

— Так, ладно, я пошёл, у меня ещё дела в центре.

Костя быстро поднялся, одеваясь как-то по-солдатски и будто убегая, словно сейчас вернётся её муж…

— Костя… — Полина позвала его, и самой показалось слишком затравленно и слабо.

Она будто брошенный котёнок, молящий не оставлять её в картонной коробке.

Догов склонился к ней, поцеловал, страстно, с напором и прощально.

— Всё хорошо, Поль, наши отношения закончились. Такое бывает…

Волна обиды накатила с новой силой.

— Почему? — молила Полина. — Почему именно с нами?

Вопрос даже самой показался глупым.

Но для неё ничего не заканчивалось. Она любила. По-прежнему и без остатка. Она понимала. Что готова мириться со всем, лишь бы он не бросал её. Поля уже ненавидела себя, что не стала молчать, когда узнала об его изменах.

Костя поджал губы.

— Я люблю тебя, Поль, — признался он, — но натура у меня такая, назови кобелиной или кем хочешь. Мне нужно больше, я ненасытен и мне всё быстро надоедает.

Отчего-то узнать, что ты в числе «надоевших», было, наверное, больнее, чем если бы он сказал, что просто разлюбил. Костя тяжело вздохнул, вновь поцеловав её в висок, погладил по плечам, как маленького ребёнка, а затем ушёл.

Полина некоторое время лежала на смятых простынях, вслушиваясь в шум. Но только монотонно гудели машины за окном однокомнатной квартиры.

Её купил Костя в день, когда подал на развод. Купил специально для неё, оформив все документы, как будто откупился. Идти Полине всё равно было некуда, возвращаться в съемную комнату не было ни возможности, ни желания. Да и гордости особо не было, а на совместно нажитое имущество она не претендовала, изначально подписав брачный договор. Костя и так оставил гораздо больше, чем она рассчитывала.

Может, именно в этом и ошибка?

Косте она была не пара. Смазливая мордашка не залог счастья, как оказалось. А Костя таких, как она, мог найти немереное количество.

И Полина ничем не смогла стать для него особенной. Она даже не смогла родить ему ребёнка. Её свекровь, что жила с ними, Ираида Беркутовна, постоянно пилила её за это. Говорила, что она не нормальная, что она не женщина и чтобы перестала ошиваться вокруг её сына.

Пожалуй, именно слова свекрови, бившие её каждый день не хуже кнута, приближали развод быстрее, чем измена мужа.

Полина ходила на приемы к гинекологам, но они не видели никаких отклонений в её здоровье, а когда она заикнулась об ЭКО, Ираида Беркутовна сорвалась как шальная пуля, обвинив её в том, что она хочет, чтобы её здоровый сын позорился, бегая по клиникам из-за своей немощной жены.

Костя на эти выпады только вздыхал. Но было видно, что подобные темы ему неприятны. Он ничем не защищал Полину, но и мать не поддерживал, занимая позицию нейтралитета.

Поэтому, узнав об измене, Полина не выдержала. Сорвалась. Она так старалась. Очень старалась и перед ним, и перед его матерью, и, как оказалось, зря.

— Наконец-то, — вздохнула тогда Ираида Беркутовна, прижимая руку к сердцу, — наконец-то мой сын избавится от тебя.

Всего два года совместной жизни, за который Полина обзавелась проеденной плешью на голове и постоянным беспокойством. Даже полнеть начала.

Она много раз просила Костю жить отдельно от матери, но тот отмахивался. Говорил, что его семья должна быть всегда вместе. Не для того у него огромный дом, чтобы там жили слуги.

Сама Полина рано осталась без родителей, благо что бабушка была с ней хотя бы до её двадцатилетия.

Она судорожно всхлипнула, поднимаясь с постели с тяжелой головой. Ревела ещё в душе, пока будто не высохла изнутри.

Из зеркала на неё смотрела не девушка двадцати пяти лет, а в некотором смысле замученная женщина, с ощутимым лишним весом и распухшими от слез глазами. Её некогда красивые иссиня-черные волосы стали тусклыми и редкими. Выглядела Полина уставшей и измученной.