Грани

Еще утром она почувствовала приближение шторма. Хотя Роджер и другие матросы поняли это еще раньше… После полудня это поняли абсолютно все на «Смерти». Сильная это будет буря или нет, Лилит еще не могла сказать, но по серьезным выражениям лиц компаньонов поняла, что фрегат еще как «покачает» на волнах… Тем лучше: если сегодня она докажет Ле́о, наконец, что она не трусиха и может не только постоять за себя, но и помочь другим, то он перестанет ее опекать. Ну, или хотя бы, станет опекать ее не так сильно.

Роджер уже сто раз пожалел, что согласился именно сегодня. Зачем именно в эту бурю он позволил ей выйти? Надо было запретить ей, как обычно, и ничего страшного, если бы снова поругались. Сейчас уже поздно отказываться, но ужасно хочется…

Уже далеко после полудня Роджер понял, что уйти от бури не получилось, но, по крайней мере, они не в самом эпицентре. Все не так плохо… Да нет же, все довольно плохо.

Почему раньше такие штормы не пугали его? Неужели он стал трусом? Спокойная жизнь смягчила его, лишив силы духа? Роджер догадывался, что не будь на «Смерти» Лил, он бы так не боялся и не стремился бы так уйти от шторма.

«Еще не хватало, чтоб ее выбросило в море… Идиот несчастный»

Лилит видела, что еще чуть-чуть и он передумает: тогда никакие уговоры не помогут изменить решение запереть ее в каюте. Но нельзя же вечно запирать ее! В конце концов, ее предупреждали, что жизнь в море опасна и даже коротка. Девушка сама вспомнила все свои страхи, когда Роджер уходил на дело или в бурю… Вспомнила, как долго его не было и каким уставшим он возвращался. Выдержит ли она? Ведь Ле́о намного сильнее, да и ловчее. Он никогда не рассказывал о жертвах бурь – были ли они? Решимость куда-то испарилась. Лилит возненавидела себя за эту трусость. «Страх истощит тебя быстрее, чем враг». Ей стало стыдно не только перед Ле́о, но и перед друзьями.

– Бояться шторма – это нормально. – Спокойно сказал невесть как подошедший Джек. «Как они так тихо и незаметно подходят?»

– По мне так заметно? – Убито поинтересовалась рыжая. Друг мягко улыбнулся.

– Посмотри внимательно: все эти люди боятся. – Лил последовала совету. Лица матросов были напряжены, взгляд стал цепким, стояли они, уже приготовившись к сильной качке. Паруса собраны, такелаж заправлен. Девушка решила, что Джек сказал это лишь ради того, чтобы поддержать ее. Она взглянула в беспечное обычное, но серьезное сейчас лицо мужчины, в его глаза. И удивилась. Он сам боялся.

– Вот видишь. – Он улыбнулся. – Но больше всех боится вон тот человек. – Он указал на Ро́джера. – Лил, будь осторожна. Держись крепко и не зевай. – Джек ушел. Ей стало легче от слов друга.

«Только бы вы выжили»

Море буквально бесилось. Хоть Роджер и ушел от центра как можно дальше, но убежать от шторма не удалось. «Смерть» швыряло на огромных волнах, вокруг была одна вода: она лилась с неба, а само небо тонуло в волнах. Вода, вода, вода… А еще ветер – сильный, безумный ветер, подхватывающий, готовый унести человека, как щепку, и зашвырнуть далеко в мутные, ледяные волны. Им было страшно: огромное, бесящееся море, жуткий шквалистый ветер, стонущий корабль. Это была не буря – это был кошмар во плоти, ожившие страхи.

Но люди на корабле не были трусами и умели подавить панику, заставить себя действовать, а не бояться. Лилит тоже сумела справиться с собой, а презрение к своему страху только придавало сил.

Она помогала закреплять такелаж, местами растерзанный жутким ветром, когда увидела, как на Тома катится невесть откуда взявшееся здесь – на верхней палубе – ядро… Лилит побежала к мужчине: он уже лежал на палубе, растянувшись без сознания, оглушенный ударом, а слева уже выросла огромная волна. Корабль подняло ужасно высоко – они были на гребне волны, но вдруг резко упали вниз. На палубу хлынула вода – ледяная, безумная.

– Том! Том! – Кричала девушка, но моряк не приходил в себя: видно сильно вымотался – организм медленно восстанавливался, да и качка только усилила удар. – Том! – Лилит поняла, что бессмысленно кричать на него и попусту тратить время, ему грозила огромная опасность, и не только ему, но и ей самой.

Перекинув его руку через плечо, девушка кое-как поднялась с колен. «Смерть» качало из стороны в сторону. Пол уходил из-под ног. Девушка чудом держалась на ногах и даже шла к кладовой.

Наконец, Лилит аккуратно опустила Тома на пол в крохотной комнатке. Оказалось, что мужчина головой и стопами касается противоположных стен кладовой.

– Том! – Она проверила пульс на шее- бьется, осмотрела голову – шишка будет, но не более. – Лежи здесь. Там нужна моя помощь. – Сказала она на прощание.

– Ли… Лилит. – Он тихо позвал ее. – Спасибо вам. – Лилит обернулась, внимательно посмотрела на матроса и улыбнулась.

– Будьте осторожны. – Кивнула и вышла. Том растерянно улыбнулся.

Буря снова обрушилась на девушку, но страха больше не было. Почему-то ей стало так легко, как спокойно, когда Том поблагодарил ее. Снова улыбнулась, но теперь в пустоту.

– Сюда! Сюда! – Донесся едва различимый в реве стихий крик. «Роджер!» – Лил без труда узнала его голос.

Подбежав к грот-мачте, откуда, как ей показалось, и доносился зов, девушка задрала голову: взобравшись по сети такелажа, уцепившись за него каким-то неведомым образом, Ле́о держал направляющий парус, который распустился так не вовремя – из-за него корабль может перевернуться.

– Скорее! – Требовал он. – Тесак или кинжал! – Лилит даже не задумалась ни на секунду: просто полезла вверх по хитрым сплетениям веревки. Добравшись до него, девушка вручила ему кинжал, и сама начала быстро резать полотно вторым кинжалом, только поменьше. Было неудобно орудовать такой «крохой», она порезала внешнюю сторону ладони. Кровь, смешиваясь с водой, текла вниз красными ручьями – такой сильный был ливень, так глубоко она порезалась.

Наконец, они справились – то, что ранее было направляющим парусом, упало вниз. Ле́о и Лил аккуратно полезли вниз. Руки ужасно устали, порез ныл, ладонь охладела, было страшно: лезть вверх – это одно, вниз же – совсем другое. Она едва не сорвалась, но, благо, в последний миг вцепилась в хитрое сплетение паутины из веревок.

– Какого черта делаешь?! – Взорвался Роджер, как только они оказались на палубе. Его голос перекрывал даже рев бури. Лилит же, как будто не слыша его, растирала онемевшую кисть. Увидев глубокий, вспухший, бледный порез, Роджер схватил ее за здоровую руку и потащил в сторону своей каюты.

Идти было нелегко: «Смерть» то подкидывало на самые гребни, то бросало в самую пучину, вода обливала корабль, раскачивала его; крен был ужасным, казалось, что фрегат вот-вот повалится на бок… Два раза они едва не упали, и оба раза Ле́о поддерживал ее. Еще два раза они все-таки упали, и опять же Ле́о помогал Лил.

Она шла за ним, палуба убегала из-под ног, Лилит казалось, что она просто сошла с ума… Девушка уже не могла идти, но шла, потому что этого требовал Роджер. Капитан неумолимо волок ее куда-то.

Роджер злился, жутко злился на себя, на море, на Лилит. Как ему хотелось поубивать всех вокруг! Матросы мельтешили в этой завесе воды, но были беспомощными, как дети; море в исступлении металось вокруг, казалось, что стихия просто хочет утопить их, но «Смерть» не сдается. Ле́о в сотый раз поблагодарил фрегат за верность и стойкость.

Мужчина сразу понял, что Лил жутко устала. Он тоже устал. Все люди в этой смене были истерзаны, замучены бурей. «Еще пара минут и всех нас смоет волной с корабля» – промелькнула невеселая мысль, но Роджер заставил себя собраться: не было ни времени, ни возможностей, ни, уж тем более, сил, чтобы бояться чего бы то ни было.

– Дай руку. – Чудом они добрались до каюты. Это было тяжелее всего. – Лил… – Тихо позвал он. Девушка медленно протянула дрожащую, бледную, ледяную руку.

Ле́о достал какую-то склянку, тряпицы для перевязок, бутылку крепкого рома. Полив порез сначала ромом, потом сразу же жидкостью из склянки, мужчина аккуратно перевязал руку.