Страница 6 из 38
Взвесив все за и против, он выбрал третий вариант, отправился к своему другу, Юрке Борисову, что жил через улицу, тот был старше, и недавно вышел на пенсию, точнее пенсия у него давно была, он в армии двадцать лет прослужил, а потом ещё лет пять работал на заводе электриком. Теперь вот всё же ушёл, мотивируя слабым здоровьем.
Прикинув, что на двоих одной бутылки будет маловато, он заскочил в магазин и приобрёл вторую, пусть не такую качественную, зато ноль семь, что было в самый раз, в случае нехватки можно было и сбегать за добавкой, были места, где продавали и ночью.
Поднявшись на второй этаж, он постучал в дверь. Домофона здесь, как ни странно, не было, да и дверь у Юрки была чуть ли не картонная. Оно и понятно, брать у пенсионера нечего, из богатства только книги, да древний телевизор.
Дверь он открыл не сразу, даже, кажется, в глазок посмотрел. Наконец, дверь открылась и оттуда высунулась давно нечесаная седая голова.
— Семён? — Юрка подслеповато сощурился. — Заходи.
Семён вошёл в квартиру, несмотря на непрезентабельный вид хозяина (тот вышел в трусах и в тельняшке), квартира была в отличном состоянии, пол вымыт, стёкла прозрачные, на кухонном столе свежая скатерть. Армейская привычка к порядку во всём давала себя знать. Он разулся на входе, сунул ноги в тапочки и прошёл на кухню.
Когда из пакета появились бутылки и нехитрая закуска, Юрий довольно улыбнулся.
— Денег что ли срубил?
— Ага, — довольно ответил Семён. — Приходил один дядя, заказывал кое-что, я за два часа управился, благо, под рукой всё было.
— Водку пока в холодильник поставь, я сейчас хлеб порежу.
Вечеринка (если это можно так назвать) затянулась. Напиваться они не торопились, завтра была пятница, а потому никому никуда не вставать. Вот и сидели, наливая в маленькие рюмки ещё советского производства, выпивали и вели неспешную беседу. Семён изредка выходил на балкон покурить (Юра бросил полтора года назад, чем очень гордился).
Примерно в два часа ночи, когда его изрядно пьяный собутыльник начал клевать носом, Семён подумал, что пора заканчивать. До дома полчаса ходьбы быстрым шагом. А у него сейчас шаг будет не быстрый, у него…
Уже надевая куртку, Семён присел на табурет в прихожей. Последняя рюмка достигла цели, ноги отказали. Да, зря он оставшуюся водку в одного допивал, Юрка раньше сдулся и теперь спит на столе. Что делать?
Тяжко вздохнув, он решил заночевать здесь. Завтра с утра встанет, похмелится… ага, водки-то не осталось, ладно, найдёт, где пива купить, а потом домой. Стены кружились перед глазами, перебрал. Ладно, спать, ляжет на хозяйском диване. Осталось только покурить.
Он с трудом доковылял до дивана, на ходу доставая сигарету. Идти на балкон сил уже не было. Вспыхнул огонёк дешёвой зажигалки, он выпустил клуб дыма, после чего сознание стало угасать…
Кашель, дикий кашель, раздирающий горло. Дышать нечем, надо уходить, уходить отсюда. Семён скатился с кровати, оказавшись на полу, застеленном паласом. Мозг, так и не пришедший в себя после возлияний, отказывался соображать, он не понимал, в какой стороне дверь, в какой стороне окно. Он вообще с трудом понимал, где находится. А дым разъедал глаза, заставлял кашлять без остановки. Он пополз вперёд, но уткнулся в стену, потом сменил направление и снова ошибся, когда, наконец, нашёл правильно направление, было поздно, дотянуться до ручки он не смог, бессильно съехал вниз, пальцы судорожно скребли порог, но сознание уже угасало, без кислорода мозг не живёт.
Марина, домохозяйка,
мать четверых детей.
Дети — цветы жизни. Ребёнок приносит в дом счастье, семья без детей — не семья. Но когда детей много, когда разница в возрасте у них совсем небольшая, когда они все без исключения имеют метровое шило в заднице, каждый день превращается в испытание. В тихой и мирной семейной жизни всё вертелось и шаталось.
Вот и сейчас, от приготовления вкусной каши, Марину оторвали самым бесцеремонным образом. Шестилетний сын унёс игрушечный автомат, с которым хотела поиграть четырёхлетняя дочь, младшая, естественно, такого не потерпела, схватила тапок и пошла выяснять отношения. Крики, раздавшиеся из детской, заставили Марину бежать к детям и разнимать начавшуюся свалку.
Навести порядок она успела до того, как каша начала пригорать. Потушив газ, она бросила в кастрюлю кусочек сливочного масла и закрыла крышку. Теперь самое сложное: усадить всех за стол и проследить, чтобы поели.
— А можно мне хлеб с сыром? — спросила старшая, просовывая голову в кухню. — Я тогда всю кашу съем.
Марина покосилась на стол, прозрачная хлебница была пуста. Точно, муж с утра сделал бутерброды и унёс их на работу. Теперь хлеба нет.
— Может, без хлеба? — с видом глубочайшего сожаления спросила Марина. — А папа вечером купит по дороге.
— Нумааам…
Марина снова вздохнула.
— Посидишь с ними?
— Угу, — старшей было уже почти двенадцать, полноценно заменить маму она не могла, но полчаса присмотра обеспечивала. А на поход в магазин требовалось куда меньше.
— Дети, — Марина сделала официальное заявление, — мама сходит за хлебом, а вы сидите тихо и слушайтесь Машу.
— А мне — булочку, — заявил старший сын.
— А мне — хот-дог, — заявил его младший брат.
— Хорошо, — Марина подозрительно прищурилась. — Я всё это куплю, но сперва вы съедите кашу. Договорились?
Детям пришлось пойти на соглашение. Вот и правильно, каша вкусная и полезная, а вкусняшки съедят потом, если будут ещё голодны. Быстро переодевшись из домашнего халата в летнее платье, она обула лёгкие сандалии, подхватила сумочку и выскочила в подъезд.
На улице стояла жара, с тополей летел пух, хорошо, что ни у кого в семье аллергии нет. Ту и без аллергии не знаешь, как вдох сделать, чтобы не налетело в рот. Магазин находился рядом, в том же доме, вот только хлеб, что продавали там, Марина не любила. Уж лучше прогуляться до киоска, там привозят прямо с завода, и два раза в день, а потому хлеб у них всегда свежий. Там же и булочку кипит, а вот за хот-догом придётся в супермаркет заскочить, но это недолго, там хлебобулочный отдел расположен прямо возле кассы.
В ту сторону она перешла дорогу быстро, тут и светофор не нужен, движение на дороге слабое. А вот обратно, сложив в пакет хлеб и пару булочек, она ждала долго. Где-то вдалеке послышались крики, сигналы автомобилей. Одна машина резко кинулась вправо, уступая дорогу кому-то неизвестному, а позади неё на космической скорости летел огромный чёрный джип. Осознавая опасность, марина шагнула в сторону от светофора, спрятавшись за прозрачной стенкой остановки, которая показалась ей надёжной защитой.
Джип резко вильнул вправо, потом влево, водитель явно был неадекватен, возможно, даже потерял сознание, придавив педаль газа. В последний момент он выправился и имел все шансы пролететь дальше, но, уже в пяти метрах от стоянки, снова вильнул вправо. Огромная стальная туша, разогнанная до ста с лишним километров в час, врезалась в остановку, которую снесла, даже не заметив хлипкой преграды в виде пластика, металлических уголков и человеческого тела. Испугаться Марина толком не успела, уже когда летела по воздуху, успела подумать, что так и не купила хот-дог.
Альберт,
врач-психиатр.
Работа врача довольно специфическая, многие даже говорят, что медики — это вторая категория людей, не имеющих ничего святого. Первая, разумеется, — это сотрудники полиции.
Однако эта фраза нуждается в уточнении. Врачи бывают разные. Если брать в качестве примера хирурга, то можно с утверждением согласиться. Хирург за время учёбы и практики привыкает смотреть на живое тело и труп с одинаковыми эмоциями, точнее, с полным их отсутствием. Если хирург будет человеком чувствительным и ранимым, он просто не сможет ковырять живое тело. Про патологоанатома и говорить нечего. Но есть терапевты, стоматологи, даже проктологи, к которым подобное относится в куда меньшей степени.