Скупщик

– А Сева уже ушел? – поинтересовался Кирилл. У Севы всегда можно было стрельнуть сигаретку.

– С утра еще, у него смена в детском саду.

– Точно! – вспомнил Кирилл. – Сегодня же среда! «В траве сидел кузнечик!» – пропел он дурашливо, изображая, будто растягивает меха невидимого аккордеона. Потом заглянул в холодильник, достал со своей полки кусок квелого сыра в полиэтилене, остатки батона в пакете, выложил свой нехитрый харч на стол, придирчиво осмотрел его.

Организм не хотел сыру. Он хотел тарелку горячего наваристого бульона. С мясом. И таблетку от головной боли.

– Рит, а… у тебя цитрамончика не найдется? – поинтересовался Кирилл с легким недомоганием в голосе.

– Закончился, – ответила соседка, пробуя пюре.

– Уже все сожрали? – удивился Кирилл.

– Угадайте, кто! – глянула на него Ритка.

– А супчика у тебя нет? Мне бы сейчас горяченького! – ничуть не смутившись, сказал Кирюша и посмотрел на нее такими же чистыми детскими глазенками, как Антонина Всеволодовна, которая в ожидании пюре с энтузиазмом грызла пластмассовую детскую ложку.

Ритка покачала головой, достала из холодильника кастрюлю и поставила ее перед Кириллом на стол.

– Куриный!

– Золотая ты женщина, Марго! – обрадованно продекламировал Кирилл и полез в полку с посудой. – Если бы не уважение к Севе, я бы тебя у него отбил, и на тебе женился!

– Кому ты нужен, флюгер театральный? – расхохоталась Ритка, сунув ложку с пюре дочери в рот.

Кирилл, ничуть не обидевшись, налил себе в миску куриного супа, сунул его в микроволновку, вернул кастрюлю в холодильник, заварил себе чаю. Ожидая, когда живительная жидкость разогреется, Кирюша уставился в экран висящего под потолком телевизора, по которому крутили мультфильмы. Ободранный койот все гнал и гнал по пустыне глупую голенастую птицу и все никак не мог ее поймать.

Вдруг Кирилл снова вспомнил про буквы на руке и принялся задумчиво разглядывать размашистую надпись.

– Ритк, а ты когда-нибудь в лотерею выигрывала?

– Чего? – переспросила та, продолжая возиться с дочерью.

– Ну, в лотерею! Покупаешь билет, стираешь защитный слой… Или, там, цифры угадываешь… Пять из тридцати шести. Прикинь, проверяешь, бах! – а по билетику выигрыш в миллион долларов!

– Миллион? Долларов? – насмешливо переспросила Ритка и покачала головой. – Вам, мужикам, лишь бы не работать. В лотерею он собрался выиграть! Писатель-фантаст! – она стряхнула с пижамки Антонины Всеволодовны кусок пюре, хмыкнула, и сказала Кирюше весомо. – Все, на что ты или я можем рассчитывать в этой жизни – это фига с маслом!

Тренькнула микроволновка.

– Приятного аппетита! – пожелала Кирюше Ритка.

Неожиданно наступившее бабье лето разрезало город на яркие солнечные лоскуты. Жмурясь на солнце, Кирилл рысцой проскочил до метро, купил пачку сигарет в павильоне, проехал нужное количество станций, поставив громкость в плеере на «максимум». О том, что премьеру играет Зеленский, он запретил себе думать. Несмотря на Риткин суп, похмелье не отпускало, затаившись ноющей болью где-то в затылке, но в общем, на удивление, настроение было хорошим. Кириллу не терпелось доехать до театра и узнать таки у Василия, кто был тот тип, который вчера валял ваньку и с такой легкостью купил его на разговоры про миллион. Наверняка, актер – уж слишком складно вешал лапшу на уши!

Выйдя из метро, Кирюша миновал крохотный сквер, в котором при небольшом скоплении праздношатающейся публики двое парней с гитарой и дарбукой устроили импровизированный концерт, ловко обогнул шагнувшую к нему девицу, из этой же компании, с кепкой в руке («Самому бы кто-нибудь на жизнь подал!»), пересек перекресток. Сразу за перекрестком начиналась череда киосков – «Печать», «Цветы», «Овощи-фрукты». Преодолевая на автомате знакомый до мелочей путь, Кирилл вдруг зацепил боковым зрением название «Лотереи Москвы». И замедлил шаг…

Он проходил здесь тысячу раз – от станции метро до здания театра. И тысячу раз видел названия павильонов. Но только сегодня его посетила шальная мысль – а что, если и правда, взять и купить лотерейный билетик?

Кирилл нерешительно потоптался на месте, зачем-то глянул по сторонам, и вернулся таки к киоску с лотереями. Стеклянные его окошки были увешаны цветастыми листками разнообразных розыгрышей. «Счастливый случай», «Семейная лотерея», «Розыгрыш «Юбилейный». Кирюша запутался в названиях, мельком оглядел листочки с цветными наклейками, на которых нужно было не то зачеркивать цифры, не то стирать защитный слой. Потом ему вдруг стало неловко – словно он мальчишкой подглядывает в девичью раздевалку перед физкультурой. Докатился! Актер столичного театра выбирает себе лотерейный билетик! Тоже мне, Джеймс Бонд, играющий в казино! Кирилл хмыкнул, покачал головой и зашагал на репетицию.

Пробравшись в полутемный зал, Кирюша обнаружил Василия и Олесю на любимых местах – сбоку, возле ложи бельэтажа. Отсутствующий Стасик, видимо, то ли приболел после вчерашнего, то ли вовсе не был вызван в театр. Пожав руку Василию и чмокнув в щеку привычно пахнущую тяжелым сладким ароматом Олесю, Кирилл уселся в кресло. На огромной неуютной сцене, лишенной привычных задников и кулис, помреж раздавал какие-то указания бригаде монтировщиков.

– Круто вчера посидели! – сказал Кирилл весело. – Я до сих пор, как ежик в тумане. Вы как, бодрячком?

– Да нормально, – пожала плечами Олеся. – Вчера, когда мы уходили, и ты был бодрячком!

– Кстати! Вчера вы меня технично слили!

– Слышь, тень отца Гамлета! – сказал Василий с иронией. – А кто сообщил, что хочет побыть в одиночестве, и отказался ехать с нами на такси?

Кирюша удивленно вскинул брови.

– Да?

Олеся усмехнулась:

– Провалы в памяти?

Кирилл растерянно улыбнулся.

– Да нет, просто… – попытался он отшутиться. – Настроение вчера было не особо…

Неприятно засосало под ложечкой. Кирилл помолчал, наблюдая, как на сцену выкатывают огромный бутафорский снежный ком (приглашенному в театр для постановки «Гамлета» молодому, невесть как отхватившему престижную театральную премию режиссеру непременно хотелось, чтобы действие разворачивалось чуть ли не на Северном Полюсе), поерзал в кресле. Видимо, и вправду надо завязывать злоупотреблять алкоголем…

– Слушай, а что за чувак вчера с нами пил? – поинтересовался Кирилл у Василия.

– Какой чувак? – спросил тот, не отрывая глаз от сцены.

– В черной кофте такой, понтовой, с капюшоном. Весь в татухах, как якудза. Приятель твой! Никитой зовут. Не помнишь?

Кирилл иронично улыбнулся, предвкушая, что сейчас Васька расколется и расскажет ему все про вчерашний глупый розыгрыш. Но вместо этого Василий повернулся и глянул на него, как на умалишенного.

– Никита? – переспросил Василий. – В первый раз слышу!

Как Кирюша отсидел репетицию, одному Богу известно. Пробормотал скороговоркой текст, механически оттопал мизансцены. Отпросился у режиссера на полчаса раньше, сославшись на несуществующее недомогание, и выскользнул из театра, словно вор. Он прекрасно помнил, что павильон с лотереями работает до 21.00. Пытаясь не думать о том, что он делает, Кирилл почти бегом бросился в сторону метро.

То, что вчерашний разговор с подозрительным типом в капюшоне не был его пьяной галлюцинацией, подтверждала надпись на руке. И, пусть он окончательно спятил, он должен купить этот чертов билет! Что это – знак, интуиция, блажь, кто был этот хрен в татухах – городской сумасшедший, случайный собутыльник, ясновидящий – он решит потом, а пока надо успеть до закрытия павильона.

Подлетев на полной скорости к павильону, Кирилл увидел, что свет в нем горит, но окошко уже закрыто. Глянул на часы – еще пять минут!

– Ау! Девушка! Женщина! – раздраженно постучал он в стекло, пытаясь разглядеть, что творится внутри.

Крохотное окошко распахнулось, и на Кирилла глянула флегматичная киоскерша неопределенного возраста.

– Закрыто! – сообщила она и захлопнула окно.