Незавидный холостяк

– Передай кетчуп.

Вот и все, что Андрей ответил.

– Не дам портить вкусную еду кетчупом! – возмутилась я.

– С кетчупом она станет еще вкуснее.

– Ой, да иди к черту. – Я швырнула в него бутылку, он ловко ее поймал и оскалился.

Да, у нас всегда были очень нежные отношения.

– Ремонт делать будешь? – жуя, спросил Андрей. – У меня есть ребята, которые могут электрику провести. С батареями надо в ЖЭК, конечно. Обои сама поклеишь… Что там еще? Полы будет сложно, тут я помогу.

– Не знаю… – Я оглянулась по сторонам, оценивая фронт работ. Ремонт представлялся сейчас совершенно неподъемной задачей. – Я не умею обои.

– Что там уметь – наливай да пей, – хохотнул брат. Жену к тебе снаряжу, будете сплетничать и работать, всем удовольствие.

– Интересные у тебя представления об удовольствии, надеюсь, жена с ними согласна.

– Варвара! – с угрозой рявкнул Андрей.

Я сделала невинный вид.

Когда он ушел, я вернулась в большую комнату, ставшую вдруг пустой и гулкой.

Диван, пианино, стол со стульями, моя постель на полу у окна. Эхо, ловящее самый тихий вздох.

Кресло я тоже выбросила. Хотя было до слез жаль воспоминаний о бабушке, но жить в музее невозможно. Я и так каждый раз оборачивалась к нему и вздрагивала, понимая, что бабушка уже больше никогда не будет сидеть и смотреть телевизор, язвительно комментируя обещания политиков и глупость ведущих ток-шоу.

Интересно, как там Кирилл?

Я нагуглила несколько выпусков «Острова», посмотрела – и не впечатлилась. Он вел себя на экране как самый обычный балабол из телика. Много улыбался, много махал руками, болтал какую-то ерунду, записанную в сценарии, и ничем не напоминал того харизматичного и милого парня, который так нагло напрашивался на ужин. Даже и не заподозришь, что где-то глубоко внутри он по-настоящему радуется за сложившиеся на передаче парочки.

Маленькая комната все еще оставалась нетронутой. По-хорошему, надо было купить хотя бы самую простенькую кровать, выкинув бабушкиного пружинного монстра. Отправить трехстворчатый гардероб вслед за «стенкой», завести на подоконнике цветочки, постирать занавески… Но я на цыпочках вышла оттуда и прикрыла за собой дверь.

Не сейчас. Будем считать, у меня однокомнатная квартира.

Из кухни раздалось тихое дребезжание телефона.

Когда я туда добралась, на экране уже было три пропущенных. Телефон снова звонил.

– Привет! – сказал Кирилл.

Кажется, надо было занести его в контакты, чтобы не удивляться так каждый раз.

– Я ничего не выставляла! – испуганно пискнула я.

– Да я не про «Авито», – утешил он. – Куда мне столько хлама, у меня и дома-то нет. На самом деле, я понял, что повел себя как мудак. Два раза тебя уже объел и спасибо не сказал.

– Сказал вроде.

Он засмеялся.

– Варвара, я тебе намекаю, что теперь ужин с меня! Давай свожу тебя в приличное место, чтобы хоть как-то отблагодарить за потрясающую пасту.

– Спасибо, – вежливо сказала я. – Но нет.

– Вот это фокус! – весело удивился Кирилл. – Почему? Я настолько плохо себя вел? Держал вилку не в той руке? Неуместно шутил?

– Просто не люблю пафосные места, – призналась я. – Куда нужно долго наряжаться и вести себя определенным образом. У меня на работе дресс-код, в свободное время хочется расслабиться. Это все не для меня.

– Ну-у-у-у… – задумчиво протянул он. – Место попроще? Без дресс-кода, но со вкусной едой?

– Вообще не хочу никуда, я устала.

Секунды три Кирилл молчал, а потом вкрадчиво поинтересовался:

– Ты правда не хочешь в ресторан или просто отшиваешь меня? Давай тогда я куплю, что хочешь, приеду, а ты приготовишь?

– Кухаркой меня наймешь?

– Ни в коем случае! Ты художник, гений, мастер, а не наемная работница! Но ты не ответила на вопрос, не отшиваешь ли. Это потому что отшиваешь?

– Нет, я…

Это что – свидание?

Я замешкалась, пытаясь сообразить, что мне с этим делать.

– Короче, собирайся, я приеду и там разберемся.

И, не дав мне возразить, он отключился.

Собирайся? То есть все-таки краситься и вот это все?

Наедине с маньяком

Я бы хотела разозлиться.

Не накраситься и пойти прямо так, в домашних джинсах и старом свитере.

Чтобы в следующий раз думал, прежде чем вот так наглеть!

В следующий раз…

Но я подозревала, что Кирилл даже не обратит внимания, во что я там одета. Зато сама сгорю со стыда, куда бы он меня ни повел. Даже если в «Макдональдс».

Поэтому я вздохнула, закатила глаза, фыркнула – выразила, короче, свое отношение – и пошла переодеваться и мыть голову.

Накрасила ресницы, влезла на каблуки… передумала и сменила туфли на кроссовки. Не заслужил!

Но к тому времени как Кирилл позвонил, коротко предложив: «Спускайся!», я уже остыла и даже начала волноваться.

Может, все же туфли?

Или нет?

Или да?

Ладно!

В последний момент я еще и губы накрасила. Просто не удержалась.

Оказавшись на улице, я поняла, почему Кирилл не стал сообщать, на каком экземпляре из его коллекции роскошных авто он сегодня прибыл.

Сверкающее зеркально-бирюзовое чудовище торчало посреди дворовой парковки, затмевая собой солнечный свет. Стоящий рядом Кирилл сиял не хуже.

– Нравится? – первым делом спросил он, глядя на свою игрушку тем взглядом, который девушка, пришедшая на свидание, хотела бы ощущать на себе. – Новенькая, сегодня только забрал.

– Обалде-е-е-еть… – совершенно искренне выдохнула я.

– «Шевроле-Камаро-ZL1», шестьсот пятьдесят лошадиных сил, восемь цилиндров, до сотни за три с половиной секунды, можно выжать триста пятьдесят… Но главное – обвес… Ну и цвет! Чума, да?

– Чума, – согласилась я, посмеиваясь про себя. Мальчики никогда не взрослеют, только игрушки становятся дороже и опасней.

– Садись! – Кирилл открыл мне дверь.

Надо было все-таки надеть каблуки. В таких машинах возят самых роскошных девушек.

В нашем дворе негде было разгоняться до сотни за три с половиной секунды, но Кирилл очень постарался это сделать. Шины взвизгнули, сверкающая корма чуть не снесла куст сирени на повороте – но влившись в поток, табун в шесть сотен лошадей все-таки немного присмирел.

– А куда мы едем? – спохватилась я.

– Сюрприз! – ухмыльнулся Кирилл. Он оглаживал руль с таким видимым наслаждением, так кайфовал в кресле водителя, с такой нежностью касался каждой мелочи в этой машине, что я не знала: то ли отвернуться и не мешать их любви, то ли позавидовать, то ли… Не знаю, что еще!

– Я не хочу в ресторан! – еще раз напомнила я.

– Правда? – Кирилл бросил на меня быстрый взгляд. Огни оранжевых фонарей бликовали на медных волосах, зажигая их огнем. – Ну ладно, значит, не будет ресторана.

Я совсем растерялась.

Как бы узнать: это свидание или что?

Хотя… что ж еще?

Нет, я решительно не понимала, что происходит, и от этого напрягалась все сильнее с каждой минутой.

А уж когда мы заехали в какой-то узкий и темный переулок, едва освещенный забранными в железные клетки тусклыми лампами, напряглась по полной программе. Сюда выходили только глухие двери без вывесок. Вдоль стен, поставленные один на другой, гудели несколько огромных промышленных вентиляторов. Я приоткрыла окно, с трудом разобравшись, как в этой машине все устроено, и вдохнула дующий от них теплый ветер с запахом жареного мяса.

Кирилл вышел из машины, не закрывая дверь. Из-под его ног с возмущенным мявом порскнула упитанная черная кошка. Он постучал в одну из дверей, и через несколько мгновений она открылась. Мне было не видно того, с кем у Кирилла состоялся короткий разговор, – и не слышно из-за гула вентиляторов. Но вернулся обратно он с большим вощеным пакетом.

Забрался в машину, пристроив пакет где-то позади, и улыбнулся, поворачиваясь ко мне:

– Ну что, можно ехать на основное место развлечения. Что у тебя с лицом?