Страница 7 из 11
Ирис то и дело задавала Злате вопросы.
– Злата всё хорошо? Справишься?
– Отстань Ирис, не нужно. Мешаешь.
– Повитуха рядом живёт сбегать?
– Нет. Справлюсь, – приказным тоном убеждала девочка.
Мальчика назвали Андрэ, а девочку Ганна. У цыган, рождение близнецов или двойняшек недобрый знак, но Злата была убеждена в другом, такое чудо может случиться только от большой любви и у очень счастливых людей.
По древней цыганской традиции, купать в самый первый раз ребенка должна родная бабушка, а лучше обе бабушки – матери родителей. Так как у Златки с Гавром родни не нашлось, то этот почётный ритуал, они попросили совершить старшую женщину в доме и в семье – Ирис.
Злата надела побольше золотых украшений, так положено у цыганских женщин. Она как истинная цыганка, любила золото и должна была носить его всегда не снимая. Но время было не то, чтоб кичиться зла́том да се́ребром. Тем более, что сейчас Злата для всех была русской женщиной – Марфой Егоровной.
Узрив на Злате такие богатства, Ирис опешила.
– Златка, откуда?
– Родительские. Берегу, храню.
– А, родительские? Это святыня.
Перед первым купанием, в роток да на зубок, клали серебряную ложечку, каждому малышу свою. Так жизнь сытой и хлебной станет, да зубки легко прорежутся. Судьба распорядилась так, что Гавр принёс в схроне как раз две мельхиоровые ложечки, словно Господь указал ему истину. Для Андрэ ложечка побольше, Ганне поизящнее. Нужно было проговорить сакральное, заговорное таинство. Цыгане до сих пор глаголят и озвучивают ритуалы своими словами. Важнее не заученные наизусть слова заговорные, а их искренность и любовь мирская. Ирис конечно же была впечатлена золотыми дарами новых друзей, но раз уж велел обряд, а она теперь бабушка, тоже принесла и приобщила свои драгоценности, опустив в корыто. Ведь при первом купании в золоте, следует собрать все золотые вещи родни, находящиеся в доме. Только соблюдая все правила ритуал становится действенным. При первом купании используют магические травы, Злата, заготовила их заранее. Череда, ромашка, любисток, девясил, душица, добавила к ним материнского молока для здравы, да мёда – дабы деньги липли, а жизнь сладкой была. Золото и монеты для богатства. По одной монетке, сохранялось на будущую жизнь каждому дитятку, в качестве талисмана. Сюда же положили два нательных золотых крестика, с которыми позже покрестят малышей по христианским канонам. Злата густо окурила комнату полынью, так делали в её таборе, чтобы дым над полем туманом стоял. Всё это вершат для того, чтобы дети никогда не нуждались в деньгах, чтобы мули – злые цыганские духи не досаждали, да хвори миновали, в пути заплутали. В ванночку к ножкам деток, сложили все золото которое нашлось в хате – чтоб всю жизнь в золоте купались и друг с другом делились.
Малышей окунули одновременно, только Ганну завернули в белую ритуальную пелёнку, чтобы кожа белой была, а на Андрэ одели белую рубашечку-распашонку, чтоб защитником рос. Вот так в одёже да в золоте, детки были посвящены в новый безбедный мир. Помимо всего этого, при купании, Ганне под головушку Злата положила немного пепла из четырех углов печи, чтобы не сглазили и не опорочили. Андрэ под голову обручальное кольцо отца подложили, дабы символически возвести вокруг ребенка магический защитный купол, который будет хранить, когда он подвергнется опасности.
Ирис после ритуала купания в золоте, подарила своим внукам перстни, доставшиеся ей от благородных родителей. Она искренне приняла малышей, словно была их кровной бабкой. В этом мире Господь не оставил ей никого для любви и заботы, да и она сама была никому не нужна. Отец её в Российской Империи, слыл не последним человеком при царском дворе. Обер-егермейстер, чин второго класса, позволял Авксентию Илларионовичу заведовать императорской охотой. Был он царским ловчим, государевым стременным и руженосцем, распоряжался и заведовал хозяйственной частью.
Именно поэтому, с приходом советской власти Ирис стала изгоем. Вероятнее всего лишь в силу своей мудрости, покладистости, возраста и магических способностей, она не подверглась расстрелу или каторге. Жила тихо, не выделяясь и смиренно подчинилась новой власти. Также как и Злата с Гавриилом, старалась свести к минимуму свои контакты, не считая редких старых знакомых, забегающих за мистической помощью. Тяжело было Ирис привыкнуть к постоянно меняющимся жильцам, тем более что сейчас, она была с ними на равных, не хозяйка-владелица, а временно проживающая на данной территории гражданка. Ирис каждый божий день благодарила Господа и судьбу, что именно к ней они направили Гавриила и Злату. С тех пор как молодая пара появилась в доме, жизнь наполнилась иным, невиданным доселе смыслом.
Время шло и Гавриилу становилось всё сложнее готовиться к занятиям. Находясь в одной комнате с малышами, сосредоточиться было невероятно тяжело, а про сон, вообще лучше не вспоминать. На счастье, студенты летом разъехались по домам и целых три комнаты оказались в распоряжении молодых родителей. Гавр подал запрос на имя директора школы, об увеличении жилплощади и ожидал ответа.
На подмогу молодой семье в качестве любящей бабули, с радостью приходила Ирис. Если бы не она, то ни Злата, ни Гавр не имели бы возможности справляться с детьми. Благодаря Ирис они могли хотя бы высыпаться. Пока Злата кормила одного, Ирис занимала вторую, разговаривая или напевая песенки. Затем Ирис шла гулять с сытым младенцем, а Златка кормила следующего. Покормив, Злата выносила Ирис второго и вместе они гуляли ещё какое-то время. Потом Злата забрав первого уносила его в дом и ждала возвращения Ирис с малышкой. Такая схема и круговерть, длилась пока малышам не исполнилось пять месяцев. Они заметно повзрослели, относительно выросли, научились играть и заниматься друг другом. Не особенно стремясь к контактам с другими людьми, они довольно болезненно реагировали на разлуку. Даже минутная разлука, вызывала у них панику. С пяти месяцев их начали прикармливать, жизнь стала гораздо проще и разлучать их теперь не приходилось. К тому же, появилась возможность с ними договориться, отвлечь, перевести взгляд либо интерес на другой предмет. Мгновенно они реагировали на пение Златы и на сказки бабушки Ирис, постепенно успокаиваясь, расслабляясь и засыпая.
Рози
В заботах о детках, вихрем промчалось лето и вновь наступила осень. Однажды, в один из сентябрьских дней, оставив детей с бабушкой в послеобеденное время, Злата отправилась на базар, прикупить кое-каких продуктов и отрез материи. Необходимо было сшить новую одежду малышам, да парочку рубах для Гавра не помешало бы. Казённый мундир выданный ему в том году был ещё справен, но рубашка совсем истрепалась. Чтобы не бросалось в глаза нужно было купить ткань, подобную той, из которой была прежняя рубаха и носить так, словно это одна и та же вещь. Важно дабы не взбрело в голову «добрым людям» что учитель зажиточный кулак, а не пролетариат. Кулачества в жизни Гавра было итак более чем достаточно и вновь за это пострадать, было глупо. Хотя понятно, что черта зажиточности и запасливости была у него в крови. Он привык трудиться чтобы иметь желаемое, ничто и никогда, не доставалось ему задарма. Но на одни и те же грабли, наступает лишь олух царя небесного. Прикупив обновки себе и Ирис, словом купив всё нужное, Злата направилась домой. Но на выходе с базара, увидела цыганскую девочку, лет двух с небольшим. Девчуля молча сидела на обочине, рядом с кучей конских лепёх и грызла грязное яблоко.
Девчёночка
Ребёнок, коляска, девчоночка, сказка.
Конфетка, качелька и с кремом печенька.
Кокетка, с помадой, а в сумке – расчёска.
Коса на затылке, на выпуск – причёска.
И бальное платье, на выпускном.
И вот уже в ВУЗ, отнесла ты диплом.
Уроки, зачёты, любовь и признанья.
А за поворотом, ждёт новый экзамен.
Я верю, ты сможешь… Я знаю, ты станешь…