Страница 3 из 13
1 (О тяготах)
Как то раз, в конце недели,
продолжая старый спор,
на златом крыльце сидели
олигарх, чиновник, вор.
Ели гурьевскую кашу
(с маслицем – деликатес).
Бражку тоже пили нашу:
ту, что с лейбою «О.С.»
И до третьей смены блюда
обсуждали, гой еси,
а кому живется худо
в наше время на Руси.
Подтянув трусы Кардена
олигарх сказал: «Так вот,
нам, ведущим бизнесменам,
жизнь – не мед и не компот.
От Москвы до Самотлора
знает каждая семья:
это я страны опора
и кормилец – тоже я!
И налоги, между прочим –
и бабульке и врачу.
Это я плачу рабочим.
И министрам я плачу.
Но обидам нету счета…
А ведь кровь течет из жил:
столько трачу сил и пота,
чтоб народ наш лучше жил!
Просыпаюсь среди ночи -
нету сил прилечь в кровать.
Все печалюсь о рабочем:
как ему зарплату дать?
Нет расслабиться момента.
Все такая маета:
тянут лапы конкуренты,
рвут заказы изо рта.
Маюсь с зорьки до заката,
и копейке мелкой рад.
Тут же лезут бюрократы:
– А пожалуйте откат.
За кредиты, за залоги.
Уж за крышу я молчу.
Взятки, подкупы, налоги –
только Крезу по плечу.
Выйдешь в поле,
шепчешь матом
как в груди огонь печет…
А рабочему зарплату?
Все замой же личный счет.
И когда ты на пределе
Отдохнуть нельзя опять:
Даже в сраном Куршевеле
не дают шалаву снять.
Так что, братцы, вот вам слово,
и уж вы поверьте мне:
Олигархом быть хреново
в нашей гребаной стране.
И, откинувшись на стуле
он смахнул устало пот.
Все сочувственно кивнули:
врет. Но как красиво врет!
Вор приподнял кружку с квасом,
осушил ее на треть,
И слегка пропитым басом
стал старинный шлягер петь:
«На Земле весь род людской
полон дуриков и ло-о-охов
что давало жить непло-о-охо
не горбатясь день деньской.
О богатстве грезя, люди
без заботы и труда,
приносили нам на блюде
что скопилось за года.
Но пришел наш звездный час,
но пришел наш звездный час!
Вся страна пошла под нас…
Пошла под нас!
Вся страна пошла под нас,
пошла-а-а под нас!
Люд про ваучер узнал,
люд поехал за грани-и-ицу
чтоб хоть чем-то поживи-и-иться.
Воцарился черный нал.
Продавали братья брата
и отца сынок родной,
От мента и до комбата
все пошло одной ценой.
Миром правил черный нал,
миром правил черный нал!
Криминал там правил бал,
там правил бал!
Криминал там правил бал,
там пра-а-авил бал!
И пока тупой шахтер
чах над ваучером хи-и-илым,
Продавалось все, что бы-ы-ыло,
крышевал бандит и вор.
По велению министров
шахты, банки, города,
продавались быстро-быстро
за копейки навсегда.
Прославляя криминал,
прославляя криминал,
правил всем откат и нал,
Откат и нал!
Правил всем откат и нал,
отка-ат и нал!
Гости хлопали в ладоши,
олигарх добавил свист.
Голос вправду был хороший.
Явно – «камерный» артист.
Тут слеза из глаза вора
заструилась на стекло.
Он сказал с тоской во взоре:
все что было – все прошло.
Бизнес стал иной местами,
Черный нал ушел на дно.
Конкурировать с ментами
Рекетиру не дано.
И кому теперь я нужен?
Тыришь, чтоб не склеить ласт.
Заработать бы на ужин.
А на завтрак – Бог подаст.
Не копил в былую пору.
Пропивал. Считал – фигня.
Нет в стране несчастней вора!
То есть ясно, что меня.
И, присев на стул устало,
Он допил из кружки квас.
Все сочувственно молчали:
так, с душою, врет лишь асс.
3.
Словно приняв эстафету,
подняв рюмку коньяка,
бюрократ, в ответ на это,
начал так издалека:
Кто читал в Завете Новом,
кто-то знает из газет,
Что вначале было слово.
А какое – данных нет.
И, хоть я там не был лично,
но готов свой пост закласть:
не про свет сказал Всевышний,
Бог сказал: «Да будет власть!»
Так намечена дорога.
И, с теченьем лет, видней:
всяка власть идет от Бога,
мир наш зиждется на ней.
Почитай что бесполезны
вера, преданность, мораль.
Мы, чтоб мир не канул в бездну,
строим власти вертикаль.
Тут ведь целая наука:
кто кому за что должОн.
Вертикаль – такая штука
Как гарем на 300 жен.
Что под кем, и кто в ответе,
чтобы ясно понимать:
Мы Премьеру, скажем, дети,
А Премьер нам, скажем, мать.
Ржать не надо без причины,
получите аргумент:
Может мама быть мужчиной,
если папа – Президент.
Младший старшим должен долю,
и не отдавать грешно.
Потому: по Божьей воле
все давно заведено.
И живу, работник Божий,
на оклад один, хоть плачь
Чуть споткнусь – и враз заложат,
и лишат машин и дач.
Так кормлю я маму-папу
у инфаркта на краю.
Иногда беру на лапу.
Но ведь долю отдаю!
И ругают все в газетах,
нас, чинуш, согбенный род.
Но печаль ведь не об этом.
Все грустим: А как народ?
Бюрократ – беспечен внешне,
но внутри – как лук тугой.
И тяжелее всех, конечно,
Президент наш дорогой.
Я ночной порой в подушку
в умиленьи слезы лью:
Президент – такая душка,
не найти в другом краю.
С страстотерпцем Николаем
светлым ликом сходен он.
Я других таких не знаю.
Хоть сейчас сажай на трон.
И как он престол получит,
очень зримо мнится мне,
сразу станут люди лучше,
нефть поднимется в цене,
и над Русью православной
Разлился бы Божий свет…
Потому-то он и главный,
что другого папы нет.
Дланью, щедрой от природы,
Президент изволил дасть
демократию народу,
братство, равенство, свободу,
А чиновникам – лишь власть.
На банкете я, порою,
беспокоюсь: Ё-моё!
Перед ним бадья с икрою -
Он не смотрит на нее.
И о том его кручина,
ажно, бедный, похудел:
где беда, и в чем причина
неустройства наших дел.
Все чиновники, без меры,
словно маясь животом,
от курьера до премьера
Всё печалятся о том.
О крестьянстве и рабочих,
как их всех держать в руках.
И о детях всяких прочих,
и о древних стариках.
Как без порно в Интернете,
как наладить труд и быт.
И про НАНО, что на свете
вообще не может быть.
От курьера до премьера
умирая на постах…
Что и радости в карьере,
если жисть уходит нах…?
И слеза бежит порою,
разрывается душа, -
И, заев коньяк икрою,
Он добавил неспеша:
– Мы в заботах ежечасно,
и почти без средств подчас.
Быть чиновником – ужасно!
Нет в стране несчастней нас!
Тут, читатель, хлопнув дверью,
я сей долгий спор уйму.
Разрешить его доверю
многознанью твоему
Вникни в дело беспристрастно,
и решенье выноси:
Кто ж живет всего несчастней
на прекрасной на Руси?