Страница 12 из 13
Народней Вождя и милее
чем Вова и быть не могло.
За это он был в Мавзолее
упрятан за бронестекло.
И чтобы из этой гробницы
случайно вдруг не улизнул
стоял на виду у столицы
Кремлевских ребят караул.
А рядом попрятались в стенке,
порядок и благость блюдя,
генсеки и прочая пенка,
что делала дело вождя.
И парни кремлевские бают,
Что полночью под юбилей
во тьме броневик подъезжает
под самый под тот Мавзолей.
И будто, проходит мгновенье,
и слышится стон или крик,
И Вова крылатою тенью
взлетает на тот броневик.
Не взявшись за поручень крепкий
Одною рукой, как атлет
он вытянет в сторону кепку
И всунет вторую в жилет.
И в Васю Блаженного тыча,
И матом ругая режим,
Соратников верных он кличет:
"В Швейцагию, бгатья! Бежим!
Власть снова в стгане захватила
компания вгеменщиков
в их лапах финансы и сила,
нагод превгатился в габов.
Товагищи! Дети и внуки!
Тегпеть ли нам эту напасть?
Зачем геволюции муки,
коль суки присвоили власть?!"
Соратники в стенах рыдают,
им тоже б в Европу удрать.
Но вдруг из ворот вылетает
чиновников черная рать.
Разносяться жуткие звуки,
вой волка и свист патрулей,
а Вову хватают за руки
и тащат в его Мавзолей.
А Вова то маму их хает
То грозно клянет за обман…
Но звук постепенно стихает
и площадь скрывает туман.
И, если рассказам поверить,
Пройдет еще десять минут
Чиновники выйдут сквозь двери
и прах с рукавов отряхнут.
И, лица скрывая стыдливо,
чиновничья стая бредет
И тает толпой молчаливой
под сводами Спасских ворот.
И горько взвывая, пиано,
Сквозь стены Кремля, напрямик
Укатит опять к океану
ненужный пока броневик.
1.48 Пародия на Сказка о царе Салтане А С Пушкина
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ кн.ГВИДОНА
Читатель, дай шепну на ушко,
И этим груз сниму с души:
Ко мне во сне явился Пушкин
И с матом требовал: 'Пиши!'
А я, как дядя честных правил
Болел и с горя пил 'Кристалл'
И если б Пушкин не заставил,
Писать пародию б не стал.
Здесь срамота, и мат не в меру,
Глагольна рифма режет глаз.
Ханжи, эстеты, лицемеры -
Сие писалось не для вас!
Да, плод моих полночных бдений
Не завоюет мне наград,
Тем более, что я не гений,
А стихоблуд и рифмокрад.
За стиль краснею до макушки
За слог готов хоть сесть в тюрьму.
Но виноват не я, а Пушкин.
И все претензии – ему!
…
В Беловежской пуще сраной
князь Бориска, в жопу пьяный
проиграл в очко с задору
Лукоморье Черномору.
В Лукоморье нынче всяк
вор, философ и дурак.
Нас достала невезуха
На панель пошла Старуха
И с умом недружен шибко
Дед схарчил Златую Рыбку.
Вместе жрали карася.
Вот и присказка Вам вся.
Только присказка- фуйня.
Сказка круче у меня.
Три девицы вечерком,
разговелись коньяком.
Разболтавшись незаметно
о девичьем, о заветном,
в баньке парили бока,
мастурбируя слегка.
Разметавшись в неге томной
под божницей полутемной
в абсолютной наготе
(лишь снурочек на кресте)
говорит одна девица:
Скучно мне, хоть удавиться!
Кавалера не поймать -
Все жлобы, ити их мать!
Уж какие там амуры!
Сексуальной нет культуры.
Всяк мужик бежит в кабак.
Оттого в стране бардак.
Честно вам скажу, сестрицы:
– Кабы я была царица
я б построила бордель
для послов иных земель,
для бояр да прочей знати
в самой теплой, светлой хате.
Чтоб культурно, гой-еси
поипаться на Руси.
И чтоб пить там мед да пиво
И чтоб было все красиво,
Чистота, помилуй Бог,
ни клопов, ни вшей, ни блох!
А культурные мамзели
по французскому гундели.
Чтоб хоть секс слегка порой
оживлял наш домострой.
Так, культурой сексуальной
Мы прославимся глобально
чтоб в бордель со всей земли
перли валом короли.
Люд к культуре приобщится,
нрав у мужиков смягчится.
Так, что бабу станут звать
"куртизанка", а не "плядь"
И Рассея возродится
c сексуальною столицей.
Честь царю. Спасибо мне.
Прибавление казне.
– Фи, бордель! Как это грубо!
Ей вторая кривит губы. -
И, склонив головку вбок,
облизнула свой сосок.
– Впрочем, я с тобой согласна:
Без культуры жизнь ужасна.
Рвется к празднику душа
Да не выйдет ни шиша.
Плюнуть некуда культурно:
В царстве ни единой урны,
Ни театра, ни кино.
Только лебля да вино.
Кабы я была царицей,
я бы создала, сестрицы,
посреди столичных луж
наш, Российский, Мулен Руж.
От Пекину до Британи
Лучший зад – у русской Мани,
Что германец, что араб -
Все падки на наших баб.
Груди – словно те арбузы.
Обалдели б все французы
ежли б мы средь ихних Канн
да исполнили канкан.
Я б расклеила афиши
от подвала и до крыши,
и билетики б народ
раскупал на год вперед.
А потом, по Божьей воле,
покатили б на гастроли,
чтоб в Европе кажный гад
целовал Российский зад.
Докатили б до Парижу.
Мужики там хоть пожиже,
но культурные уже:
любят, чтобы в неглиже.
Не меха богатство наше,
а Дуняши и Наташи.
Но такая уж страна -
их не ценят ни хрена.
Наши попы, наши танцы
покорили б иностранцев.
От культурного обмена
стала б польза непременно.
Уж какая там война,
если задница видна?
Закрепим культурны узы
политическим союзом.
Благоденствие стране,
честь царю и слава – мне!
– Удивляюсь вам, сестрицы,-
третья молвила девица,
Наклонясь вперед слегка,-
и лизнула низ лобка.
– Вы болтаете пустое!
Дело бабское простое:
чтоб мужья довольны были.
А об этом вы забыли.
Коль не спит с царем жена -
Это ж хуже, чем война.
Говорят в народе грубо:
уд царя, что сук у дуба-
Он торчит и вдень и в ночь,
Кончить с бабою невмочь.
А стояк для мужика, -
что в пишде с гвоздем доска.
Так, сестрицы, не годится!
Если б я была царица
царь намного больше б знал
про минет и про анал.
Свечку взяв ладошкой нежной
в щелку сунула небрежно,