Страница 15 из 40
Персиваль улыбнулся уголками рта.
— Ты в курсе, сколько ему лет? Искусству Рыцаря учат с младенчества. Боюсь, его мозг уже слишком запятнан его прошлой жизнью.
— Он справится, я уверен, — ответил Франц. — Мы учим детей с младенчества, потому что если не будем этого делать, они могут испортиться, но идеальный возраст для осознания рациональности — двадцать девять лет. Мне кажется, Лориану примерно столько. Поверьте мне, Персиваль, я видел много людей, и он из тех, кто открыт знаниям и готов понять то, что вы ему расскажете.
— Хорошо. Но один вопрос, прежде чем я дам свой ответ — зачем нам нужен тридцать первый рыцарь?
— Он нужен не вам, дорогой друг, — сказал Франц, таинственно прищурив взгляд. — Он нужен мне.
Лориан Северис быстро шагал по пустынному кольцевому коридору Академии. Кольцо опоясывало широкий атриум с прозрачной крышей, и от стометровой пропасти Лориана отделяла лишь стеклянная стена. Во внешнюю же сторону коридора выходили двери многочисленных кабинетов — всего лишь для шестидесяти кадетов и одиннадцати преподавателей.
Лориан был одет в чёрный академический плащ, как у кадетов старших курсов. На ремне была небольшая сумка, в которой находились необходимые вещи — пока это были только блокнот и ручка. Самое подходящее слово для описания того, что от этого чувствовал Лориан — волнение. Он пробыл на поверхности три дня, но уже носит кадетский плащ и идёт учиться у лучшего мастера своего дела — капитана Железных Рыцарей.
— Здравствуйте, капитан Алери… — сказал Лориан, осторожно войдя в учебный кабинет.
Франц настоял, чтобы обучение Лориана проходило в Академии, но отдельно от кадетов. Персиваль боялся, что могут возникнуть вопросы, на которые он не захочет отвечать — например, кто же этот новый для этого места человек и почему его обучает капитан отряда Железных Рыцарей — но, похоже, с поддержкой Франца любой организационный вопрос может быть решён. Это не могло не радовать.
— Привет, Лориан, — ответил Персиваль. Он сидел на полу, скрестив ноги. — Садись напротив меня, плащ оставь на вешалке справа.
Лориан аккуратно пристроил плащ на магнитной полосе — тот предпринял две попытки упасть, прежде чем зацепился крепко. Новоиспечённый кадет, мягко ступая, прошёл до предложенного ему квадратного метра и сел, копируя позу Персиваля.
— Итак, — сказал Рыцарь, попытавшись посмотреть в глаза Лориану — тот отвёл взгляд. — Людей в Академии учат тридцать лет, и большую часть времени они тратят на то, чтобы отточить те навыки, которым их обучают по одному в год. Сколько времени потратишь на это ты, зависит от твоих способностей, собранности и усердия. Франц считает, что ты будешь готов через год — пусть так. Я не дам тебе ни дня отдыха, если ты сам того пожелаешь, а дни труда для тебя будут в тридцать раз эффективнее, чем у обычных кадетов. Если ты готов стараться изо всех сил — подними руку.
Лориан, всё так же глядя в точку на полу между собой и Персивалем, поднял правую ладонь.
— Хорошо. За время нашей совместной работы тебе придётся постичь все аспекты такой непростой науки, как самоконтроль. Мы начнём с осознания — ты должен понимать, что творится в твоей голове, чтобы начать это контролировать. Продолжим подавлением: важное качество Рыцаря — умение отсекать все лишние мысли и чувства, мешающие работе. Затем призыв — на этом этапе ты должен понять, какие мысли помогут тебе вызвать нужные эмоции в чистом виде и научиться их использовать. Следующий этап — расщепление — самый важный элемент в мыслительной работе Рыцаря. Овладев им, ты овладеешь собой. Всё это время ты также будешь тренировать реакцию, скорость мысли и чувств, которая пригодится тебе на последнем, главном этапе: управление Истребителем. И когда ты сможешь выжить в бою на симуляторе пять раз подряд, сможешь считаться Рыцарем.
Лориан сидел неподвижно, потупив взгляд. Он пытался принять для себя тот факт, что ему придётся учиться год — а это, похоже, означает, что ещё целый год люди на Дне будут ждать спасения. Лориан знал, что о его побеге слышали все, и понимал, что далеко не каждый в него верил — но он не хотел подводить веру даже тех немногих, кто надеялся на него и ждал. Он пока не понимал, зачем ему учиться искусству Рыцаря, но каждый раз при этой мысли вспоминал слова отца: «Встретив людей сверху, ты умрёшь и возродишься в их власти. Вся твоя жизнь будет принадлежать им до тех пор, пока они не придут к нам». И Лориану было ясно каждое его слово.
— Я готов учиться, капитан Алери.
Персиваль приподнял уголки рта.
— Хорошо. Я буду рассказывать тебе новое в строго установленном порядке, не забегая вперёд и не повторяясь. Но если тебе захочется самостоятельно изучить новую для себя технику — делай это. Если я увижу, что ты уже умеешь то, что хочу тебе рассказать я, мы это пропустим, и обучение ускорится. Lisotelis vitear.
Лориан мельком с вопросом посмотрел на Персиваля.
— «Родился без света»? Что это значит?
— Это напутствие каждому, идущему дорогой совершенства, — ответил Персиваль. — Lisotelis vitear, mansotelis nevor. Рождённый во тьме — умрёт со светом. Запомни эти слова, мой ученик — когда тебе будет казаться, что двигаться дальше бессмысленно, что ты слишком далеко от цели, помни: все люди рождаются в одинаковой тьме незнания и бессилия. Да, у каждого свой путь, и у некоторых он значительно трудней большинства. Но смысл жизни каждого из нас — не умереть так же бесславно, как некогда родился. Опустить руки — это сдаться, а если сдался — можешь не жить дальше.
— Интересно, — проговорил Лориан. — Когда прозвучала та фраза, я услышал другой смысл.
— И какой же? — Персиваль приподнял бровь.
— Может, это эгоистично, и не стоит принимать всё сказанное на свой счёт, у некоторых фраз нет настолько меткого смысла… Нет, я не хочу сказать, что ваши слова бессмысленные, но…
— Не трать время, — прервал его Персиваль. — Сначала скажи, что хочешь сказать. Не отвечай на вопросы, которые ещё не прозвучали.
— Извините, — Лориан подёргал кожу на сухом сгибе пальца. — Просто я подумал, что рождённый во тьме — это я, пусть я не родился на дне, но почти сразу же оказался там… И умру я, похоже, со светом солнца над Кубусом.
Персиваль улыбнулся, выдохнув носом воздух.
— Не стремись умирать, Лориан, — сказал он. — Тебе ещё есть, чем сделать свой свет ярче. Давай начнём занятие.
Пыльный серый пол был испещрён мутными пятнами полуденного солнца, пробивавшегося в щели деревянной крыши. За шахматным столиком сидели двое, переставляя фигуры. Первый, Дориан, азартно склонился над доской, вытянув правую ногу в сторону. Его горящие озорством красные глаза прекрасно сочетались с хитрой улыбкой, через которую временами проглядывали зубы. Его соперник Альфер сидел уверенно и прямо, перекинув ногу на ногу. Правую руку он держал у подбородка, а левой резко и точно манипулировал фигурами.
— Как начинал П ервый Набла? — тихий шёпот, казалось, исходил от самой пыли на земляном полу.
— Помнишь, Альфер, как Ш арк нашёл нас в лесу у той деревни, когда началась война? — Дориан сверкнул глазами на своего оппонента. — Сколько тогда прошло — неделя, месяц?
— Это был первый день, — Альфер прикрыл глаза и поставил срубленную фигуру обратно на доску. — Роботы напали на нас, Шарк уничтожил роботов. Мы были первыми, кого он встретил, и стали первыми, кто управлял его армией.
— Шарк занимался только войной? — спросил шёпот пыли на полу.
— Ты замечал за Шарком что-то, чем не занимаются во время войны? — вторил шёпоту голос Дориана. — Ха, ты помнишь, как он притащил этого парня, Райли? Нашёл его в глуши и решил, что он мир спасёт. Господи, а как же Райли в шахматы играл, просто обалдеть.
Эвелин стукнула носками туфель. Дориан бросил взгляд в сторону, где на пы льном земляном полу сидел парень лет пятнадцати с чёрными волосами. Вокруг него были разбросаны потё ртые деревянные цилиндры , которые тот просто ставил один на другой в высокую башню.