Обезличенные

«Гурий, посмотрите, — встретил меня на входе взволнованный Гошка и протянул неизвестно откуда появившейся телефон. На мой молчаливый вопрос, Гошка легко махнул рукой и пробормотал что-то о гарантированном отсутствии личного котла и реинкарнации.

«Бросьте, Гурий, не будьте занудой, почитайте лучше новости,» — забывая про хорошие манеры, заявил Гошка и открыл новостную ленту. Замелькавшие перед глазами строчки разнообразием не радовали, на все лады повторяя информацию про внезапное исчезновение сразу нескольких десятков обитателей провинциальных городов. Жители районных центров не уезжали в мегаполисы, не снимались с насиженных мест в поисках лучшей жизни, не пересекали границ государства. Они просто исчезли, однажды проснувшись утром. Силовые ведомства проводят поисково-спасательные работы, однако к ожидаемым результатам данные меры не приводят, сообщали разнокалиберные источники.

«Что это значит? — с удивлением переспросил Гошка, заботливо пряча честно украденный телефон в карман, — что значит, исчезли, Гурий, как вы это можете объяснить?»

С момента нашего знакомства непосредственный Гошка видел во мне кладезь многой информации, и мои околонаучные изречения принимались наивным дальнобойщиком как истина в последней инстанции. Я не хотел рушить такой чудесный и необоснованный образ и поэтому принялся пространно рассуждать о возможных причинах удивительных событий. Гошка внимательно слушал, тщательно запоминая каждую мою реплику, после чего умно изрек:

«А может это быть связанно с призрачной бандой, как вы считаете, Гурий?»

Мой постоялец отчаянно пытался казаться полезным, но выглядел при этом невероятно уморительно, отчего я не удержался и весело заржал, глядя на его вытянувшуюся рожу.

«Я говорю серьезно, Гурий,» — пробормотал он, теряя ко мне интерес.

Новостные строчки давали слишком мало пищи для размышлений, к тому же не думаю, что слепая братия развернула столь полномасштабную кампанию.

Весь следующий день я бродил по улицам, присматриваясь к прохожим. Мое полупризрачное существование давало мне все шансы проникнуть в любую точку города, узнать самые шокирующие подробности, но как воспользоваться всем этим добром, я не знал. Гошка оставался заниматься своими делами, коих у него обнаружилось великое множество. Свыкнувшись с мыслью о своем новом облике, дальнобойщик вовсю пользовался открывшимися перспективами. Вечером каждого дня он гордо отчитывался мне о своих подвигах, правда не слишком вываливающихся за рамки законодательства. Однажды он рассказал мне о своем визите в грузовую контору. Как выяснилось из обрывочных диалогов водителей, нашли Гошку утром на той же обочине в машине, экспертиза показала проблемы с сердцем, ставшие причиной его скоропостижной смерти. Гошка был изумлен озвученным диагнозом, поскольку, по его словам, сердце всегда имел крепкое, а к врачам обращался только однажды, в школьном возрасте простудившись на каком-то мероприятии. От его откровений мне стало не по себе, и чувствуя за собой вину, я плавно перевел разговор к итогам своих вылазок. Призрачные уроды появлялись в поле моего зрения только однажды, проведя на прогулке рекордно малое время, после чего растворились в пространстве, но я все еще не оставлял идею проследить их маршрут и выяснить, где они кучкуются, когда не гуляют среди толпы.

В очередной моей вылазке Гошка вызвался составить мне компанию, объясняя свое решение желанием быть полезным.

«Гурий, — сокрушенно делился он наболевшим, пока мы размеренно двигались вдоль тротуаров, — неужели наше это призрачное состояние продлиться вечность и никогда не закончиться? Мне, признаться, пугает такая перспектива, да и потом, все же скучновато бродить вот так.»

Моя временно притихшая призрачная совесть некрасиво толкнулась в призрачные ребра, заставив вновь демонстрировать Гошке чудеса риторики. Я принялся рассказывать ему о его новых возможностях, которые выходят далеко за рамки банального воровства, и перечислил ему целый перечень полезных дел. Моя богатая фантазия занесла меня к идее безвозмездной и ненавязчивой помощи немощным старикам и детям из неполных семей, когда Гошка невежливо прервал мои щемящие монологи.

«Гурий, обернитесь!» — потребовал он, давно уже перестав прислушиваться к моральным основам моих выступлений. Я послушно развернулся и негромко выругался.

На противоположной стороне улицы нашим глазам предстало любопытное зрелище. Несколько граждан разного пола, возраста и сословия упорядоченно и ритмично двигалось вдоль тротуара, сохраняя при этом совершенно отсутствующее выражение на замерших лицах.

«Куда они идут? — пробормотал Гошка, неотрывно следя за процессией, — экскурсия, или что? Гурий, не молчите, озвучьте свою гипотезу.»

Гошкина версия могла бы оказаться жизнеспособной, если бы днем раньше я не видел точно такое же выражение на лице худенькой девушки, пренебрегавшей правилами дорожного движения.

«Пойдем и мы, — предложил я дальнобойщику, — мне любопытно, что является конечной точкой их путешествия»

За неимением более важных дел, Гошка охотно включился в поисково-исследовательскую группу и на протяжении почти получаса мы бестолково толклись за загадочной компанией. Те, не меняя скорости и не сбиваясь с ритма, пересекли пару кварталов, миновали какой-то парк, и потянулись за околицу. С каждым пройденным километром это все меньше напоминало экскурсию, и рождало все больше вопросов. Группа включала в себя одиннадцать человек и отчетливо бросалась в глаза ровно до очередного перекрестка. Оказавшись на противоположной стороне проезжей дороги, группа исчезла. Она просто растворилась в воздухе, не оставив после себя следов.

«Они исчезли!» — взвизгнул Гошка, констатируя очевидное, и тут же принялся кружиться на таинственном пятачке, забывая про осторожность и здравый смысл. В какой-то момент я подумал, что и он исчезнет следом за гражданами, однако его вполне различимая фигурка продолжала маячить перед глазами, не неся, впрочем, своим мельтешением никакой смысловой нагрузки.

«Что вы выяснили, Гоша, — с долей иронии поинтересовался я, — вы уже открыли тайну вселенной?»

И тут же как по команде перед моими глазами возник зеленый холм, поросший сорняками.

«Гоша, — внезапно став серьезным, обратился я к явно растерянному попутчику, — все же, где вы слышали то невнятное дребезжание, прогнавшее вас на мои поиски? Напрягитесь, дружище, кажется у меня родилась идея.»

Глава 15.

Гошке вовсе не требовалось напрягаться, чтобы вспомнить невысокую кирпичную будку за шатающемся заборчиком. Она вполне рельефно отпечаталась в памяти везунчика-дальнобойщика вместе с дребезжанием и шлепаньем, раздававшимися из-за ее стен. Вся сложность заключалась в определении точных координат этой самой избушки, о которых Гошка не мог сказать ни слова. Тогда, находясь под гнетущим впечатлением от только что завершившегося путешествия за пределы привычного мира, парень мог только припомнить железнодорожную насыпь и темные очертания низеньких домиков на другой стороне линии. Сейчас же, по прошествии длительного срока, даже эти ориентиры виделись ему слишком несерьезными. Гошка только хлопал глазами, глядя, как внезапно оживившийся Гурий в нетерпении нарезает круги по тротуару в ожидании ответа.

«Ну же, Гоша, назовите мне хоть что-нибудь. Вы говорили мне, что родились и выросли в этом городе, так что же мешает вам припомнить детали?»

Гошкино упрямое молчание явно раздражало вспыльчивого доктора, и Гошка решил внести немного конкретики.

«Я помню будку, — нерешительно начал он, — я говорил вам про нее, невысокая такая, там еще рядом скамейка была, кажется.»

Гурий презрительно скривился, не оценив Гошкины способности художественного описания, и нетерпеливо продолжил сам:

«Вы говорили еще о том, что эта будка могла быть железнодорожной станцией, но это не дает мне ровном счетом ничего, Гоша. Вы сможете показать мне дорогу? Вы запомнили, куда именно вас понесло той ночью?»

Гошке откровенно надоели докторские выбрыки и его одержимое стремление во что бы то ни стало отыскать эту чертову будку, в которой лично сам Гошка не видел никакого смысла.