Страница 4 из 20
VIIIУмно-худощавое слово,вероятно, придумал Лютер,оно, как клетка стволовая,до полудня кажется мудрым,но настанет время обеда,и отступит бремя ковида,и бог знает, куда заедешь,и чорт знает, кого увидишь.А закажешь бокальчик просеккос золотистым стерляжьим наваром,и навстречу Умберто Экоза компанию с Бодрийяром.Господа, а прокинем талию?Не хотите? Не стоит? Что ж,ну тогда за мадам Италиюопрокинем пузатый штоф.А какие щенки в Тоскане!Перелай! Недожуй! Огрей!А какие круги в стакане!Ну-ка, братец, еще налей.Что за ферт этот герцог Сфорца!А какой у него салют!Эх, пропустим еще по порцииза субдительного суперфлю.Там же этот ваш Савонарола,тоже был, говорят, мудрец,убедительно-толстое словонаписал на стене – молодец.С ним и после обеда не скучно,расстегни мне, Елдырин, сюртук,а какие же, право, смушки!Так и тают, и тают во рту.IXВоробьи играют в шашкипрямо посередке лета,а в Ла Скале строит шашникавалеру Виолетта,и неистово бессмертен,лобызанный многократно,коренной маэстро Вердисо своею Травиатой.Здесь под небом синим-синимпо булыжным тротуарамнекогда бродил Россинив анораке от Армани.Полюбил Габбану Дольче,поженились натурально,жили праведно, не дольше,чем дозволено моралью.Да и как же быть иначе,если тут морали тучина жилетах от «Версаче»и на пиджаках от «Гуччи»?Но на что нам эта «Прада»?И «Шанель» нам не указка,коль у нас своя есть правдаиз ревизской сказки.Шествуя по виа Данте,выйди прямиком к Дуомо:демонстранты, транспаранты,пионеры – все как дома.К дамам липнут офицеры,пьют поручики «Клико»за отечество, за веру.А кому сейчас легко?Лучше сэкономить сольдо,хоть на время бросить пить,у синьора Арчимбольдофрукты свежие купить,лихо бричками махнуться,утку надвое загнуть,попадется папский нунций,индульгенцию стрельнуть,прогуляться по промзонебез наездов, по умуи надиктовать Мандзонипару строчек про чуму,только хоть пиши как дышишь,шею продевай в хомут,путь к смиренному кладбищуне заказан никому.Время закавыченои в спирали скрючено,смотришь – будто Чичиков,приглядишься – чучело.У таксидермистов,как в монашьем ордене,все ходы записаны,души все распроданы.Выйди на Монументалек мавзолею Тосканини,может, он тебя осалит,в нотный стан продвинет.Вознесись над замком Сфорца,как гремучая петарда,и тебя запишут в горцыили сразу в Леонардо.Выпей на вечере тайнойтерпкое вино из чаши,вломится черезвычайка:было вашим, стало нашим.И Милан сомнется комом,и пойдет за крысоловом,и сомкнутся воды Комонад последним словом.ЭпилогОбъявляю: торг окончен.Всем покинуть помещенье.В пункте «смысл» оставлен прочерк,оттого ли, что Кащеюскатертью лежит дорогана четыре стороны,подожди еще немного,соберутся воронына консилиум у парокутвердить диагноз,лишнего чего не каркай,не то быстро в Страсбургпопадешь на крючкотворов,тех еще умельцев,наговоры-приговорысиней дымкой стелются.Ты катись, катись, колечко,серебристым соболем,выйди, милый, на крылечкоголосистым гоголем,стали нынче побратимыв голове извилины,соколом глядишь из Рима,а обратно – филином.Не на поле Куликовом,черта на куличиках,ходят кони не в подковах —носят черевички,и колышется над нимитранспарант затертый:«Захотите быть живыми —покупайте мертвых».
Анфиса Третьякова
Крымская поэтесса 1988 года рождения.
Родилась и проживает в г. Симферополе. Студентка КФУ им. В. И. Вернадского (факультет филологии и журналистики). Публиковалась в сборниках «Кража воздуха со взломом», «Наука веселья» и «Дневник поколения», в журналах «Москва», «Истоки», «Сибирский Парнас», «Российский колокол», «Крымский сад метаморфоз», «PROмолодежь», «Наша молодежь» и в «Литературной газете».
Ты мне звонишь
Ты мне звонишь, и мы молчим.Произошел метана выброс.Ты выбираешь гроб на вырост,А я хочу купить кимчи.Весь мир к смертям давно привык.Поток скорбящих нескончаем.И мы, захлебываясь чаем,Читаем чемоданы книг.Стихи уже запрещены,Которых ты еще не слышал.Лишь только дождь стучит по крышеО том, что мы обречены.Ты мне звонишь, и мы молчим.И в этом есть свой плюс и минус,Но у тебя коронавирус —Так говорят твои врачи.