Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 5



На похороны Брежнева и дальнейшую политику

Под объективы многих кинокамер

На площади народ к плечу плечо

Могучими, протяжными гудками

Страна с вторым прощалась Ильичом

Все понимали: кончилась эпоха,

И дворник, и министр, и спортсмен

Не ведали, что как нам станет плохо,

От будущих зловещих перемен.

Либер-гиены, жизнь переинача,

Поразвращали сказками народ.

А я за тех, кто молится и плачет,

Но все ж упрямо движется вперед.

Скажу судьбе я, как нескромной даме:

Верни нам прежний мир – без седины,

В котором были счастливы годами

И юности надеждами полны.

Рогоз, кусты, заветный водоём

Вдали торчит массив многоэтажный

И берег с поразбросанным бельём

С природой сочетается неважно.

Суровый быт, казённое жильё

И, хоть я не люблю тюремной темы,

Но как же отвратительно бабьё

Из правоохранительной системы

От полюса до полюса охвачен пандемией,

Живёт, страдает, борется огромный шар земной.

Элиты европейские, больные анемией

Суетно не справляются с нахлынувшей волной.

А кто-то трёт от радости крысиные лапченки,

Иные просто счастливы, от мутных перспектив.

Лафа псевдополитикам, лафа псевдоученым.

Витает над планетою шакал-императив

Мыслю лежа на спине

Вот вам резолюция:

Тридцать лет страна на дне

Где же эволюция?

Я в кресле, на классической премьере

(Оставил на десерт частичку дня)

И чувствую, как Данте Алигьери

Через века приветствует меня.

Сыграть решили партию в квартире

Я, засучив рубахи рукава,

Пошёл вперед сЕ-2 на Е-4

И мата избежал едва – едва.

Метет за окнами пурга,

Позднеосенние снега,

Березки гнуться коромыслом

Ия

Чай с Кучаком пия,

О философии помыслил.

Газон с осеннею травою

Пропал цветочный аромат

Лишь пахнет жухлою листвою

Да из окна невнятный мат.

Иду к скамейкам опустелым

А в небе – перелетный клин

Прохладно и душе, и телу

Рядок краснеющих калин

Чудно природное созданье

Мир в зимние отходит сны

Ну, что же осень, до свиданья

И потоскуем до весны

Резво облетают листья,

Поздней осени пора

У властей улыбка лисья,

Нынче в тренде доктора

Рассылаются указы –

– Ходовой болезнь товар

Выжимают из заразы

Политический навар.

Над народом властных пней лавина

И сейчас, и раньше было – встарь

Что ни пень – гнилая сердцевина,

Каждый пятый – подлинная тварь

Наверху – мерзавчатые гномы

Мнят себя… На деле слизь да грязь.

Проползете по пути земному

И сойдете, в бездне растворясь

На пресс-конференцию президента

Проезжай, не тормози

В липкой путинской грязи

Не робей, дави на газ –

–Те посулы не для нас

Отшумели золотые вёсны

Отзвенели юные года

По щеке стремительно и грозно

Пролегла морщины борозда.

Тридцать лет дождём невзгоды льются

Безысходность, пропаганда врёт.

Русские упрямо не сдаются

Против ветра двигаясь вперёд.

Недруги, хихикая, клевещут,

Что Россия на погост сдана.

Я скажу: не каркайте зловеще,

Коль я жив – жива моя страна.

На негодяев урожай

И, пусть бушует грязи лава,

Живи, твори, и поражай

Россия – боль моя и слава.

Жиды слетались в просторы русские –

– Пена и шлак иноземной дряни

Врут и глумятся, отчаянно трусят:

– Как бы уйти от карающей длани?

Стонет и мучается страна,

Впору бы взвыть от такого быта.

Нет, не сама Россия больна,

Это наглые паразиты.

Остановится не пора ли

Воняя ложью, как всегда

Не наступайте вы на грабли

Хуля Россию, господа!

Они наивны и беспечны



В плену возвышенной мечты.

Нет ничего недолговечней

Девичей, юной красоты.

Ночная хоккейная лига

На льду лизоблюдское сборище,

Не схватка, а фальшь сплошная,

Элитное суперпозорище –

– Хоккейная лига ночная.

Там шайка миллиардерская –

– Шаблон верноподданной трусости

Подыгрывает по мерзкому

Тщеславному главному русскому.

Голов там – что звезд в астрономии

Корявых и неумелых.

Займитесь вы экономикой,

Любым настоящим делом.

Зловещая лига ночная –

– Компашка известной породы:

Сверхнечисть очередная

На шее сидит у народа

В колониях повадки грубые

Режим суров, но мысли ясны

Никто не знает Дину Рубину

А это плохо, иль прекрасно?

Людей безжалостно сажают,

Виновных в самой малой степени.

Здесь Полякова уважают

И восхищаются Прилепиным.

Листают книжные страницы

Фальшивое – в макулатуру!

Шаламов, Пикуль, Солженицын –

Любимая литература.

Благодарность церковной общине за Кучака.

По веской и важной причине

Взяла авторучку рука.

Спасибо церковной общине

За то, что спасла Кучака.

Как давно мы молодыми были

Шли толкаться по очередям

Спорили, мечтали и любили

Так бездумно верили вождям.

А сейчас с налетом пессимизма,

Обсуждаем элитарный трёп.

Время равнодушно учит жизни,

Врут «элитки», драть их впререгрёб.

Власть сторожко навострила уши:

Как бы под «раздачу» не попасть.

Их призыв: побольше равнодушных

И пореже раскрывайте пасть.

Трусят в приближении расправы,

Чует шайка неизбежность кар.

Ката-палача для той оравы,

Тесный бокс, холодный ужас нар.

Наивны к здоровью претензии.

На пенсии жизнь услада, но,

Транзиторная гипертензия

Свалилась нежданно – негаданно.

Свою мысль от людей не скрою,

Мир оглядывая стоически:

Я хотел бы воспеть героя,

Только время не героическое.

Враньё приторно вязкой лавой

Впору уши заполнить ватой

Где ж дела и людей восславить,

Коли времечко подловатое?

Рядом женщины обнаженные,

Словно вкусные шоколадки

Не всегда нам являются женами,

Но заманчиво – дивно – сладки.

Не укрыться в мире настоящем

От психоатак зомбированных. Нет.

Рвёт мозги на части телеящик,

Травит ядом гнусный интернет.

Мнимыми прожектами не майтесь,

Вас дурачит недолюдогниль.

Не сломайтесь люди, не сломайтесь!

И тогда сломаются они.

С большой трибуны речи и слюнята,

Так пафосно разбрызгивает рот.

Глумятся депутаты бесенята,

Мороча замордованный народ.

Наркотик болтовни на мозга раны

Закручивают, вроде бигудей.

Речистые карманные бараны

Дурачат растерявшихся людей.

Днём птичий щебет услаждает уши,

А ночь грозно ухает сова.

Народ политиканы тихо душат,

Зато с трибун – сладчайшие слова.

Терзаем бесами Серёга.

Он мне недавно заявил:

В твоих стихах не видно Бога.

Тебя он не благословил.

Брось ересь суесловий лишних,

Я ж не угодливый халдей.

Всевышний, он и есть всевышний,

А я стараюсь для людей.

Малоезжим просёлком

Привезли на заре

В арестантский посёлок,

Что на Белой Горе.

Элитам ручным и карманным

На рот не наденешь платок.

Страдает под игом «гуманным»

Истерзанный ближний восток.

Европа погрязла в болезнях,

Америка – в бунтах цветных

Мир стиснут в объятьях железных.

И банко-финансовым кликам

Любая страна не указ

С информ–озверяющим ликом

Воруют надежды у масс.

Земля в разрушительных ранах

Отвалов, карьеров и шахт

Тревожно, а банко – бараны

Со смертью пьют на брудершафт.