Страница 7 из 15
А крохотулька требовала заботы и внимания. Надо всё-таки идти в юрту, развести огонь, хотя страх сковывал охотника. Что там, за дверью? Какие напасти его ещё ждут? Внимательно огляделся вокруг. Ровный ковёр снега повсюду и никаких следов борьбы. Где же собаки Булчута и куда запропастился его собственный пёс, сопровождавший хозяина ещё недавно? Это ещё одна загадка дня. Только белая пустыня вокруг и двое покойных под снегом. Навалившиеся проблемы сходились одна к другой. Осторожно вошёл в юрту. В ней ничего подозрительного, только холод казался сильнее, чем снаружи. В котелке замёрзшая вода, у выхода к стене приставлено охотничье ружьё.
Уже разведён огонь, зажжена свечка, в жилище стало теплее. За слюдяным оконцем темнота, ребёнок молчал, словно понимая, что сейчас не время для капризов, лишь временами напоминал о себе лёгкими шевелениями. Чем кормить грудного младенца, оставшегося без материнского молока? Но вот он начал издавать жалобные звуки, причмокивать в ожидании питания; начался плач.
Иван готов был впасть в отчаяние, когда в дверь снаружи кто-то начал скрести. Ребёнок умолк. Иван прислушался, взял винтовку и подошёл к двери. Снова раздалось поскрёбывание, уже требовательное. Что за духи явились из темноты? Не мертвецы же пришли наводить порядок в доме? Иван зажёг ещё одну свечу. Царапанье не утихало.
С ружьём на изготовку охотник подошёл к двери, толкнул её ногой и отскочил назад. Дверь распахнулась, и в метре от порога Иван увидел того же волка, что и раньше. В лунном свете он был хорошо виден, но снова, как и при первой встрече, неземные силы не позволили охотнику нажать на спуск винтовки. Волк не шевелился, стоял как изваяние, как добрый призрак, явившийся с визитом дружбы и приязни. Человек тоже стоял в оцепенении. Что ему ещё надо? Однажды он был отпущен восвояси – так зачем рваться в человеческое жилище?
Снова зверь стоял под прицелом, рискуя жизнью и добиваясь своей потаённой цели. Какой? Если он пришёл с добром, то чем мог быть полезен? Но если со злом, тогда только пуля могла разрешить конфликт. Они стояли неопределённо долго, пока не заплакал потерявший терпение ребёнок. Волк бросил взгляд в его сторону и опять неотрывно смотрел на вооружённого человека, склонив голову. Он просился к плачущему ребёнку, о котором заботился до прихода человека. Возможно, он знал, что делать. Иван опустил оружие и сделал два шага в сторону, пропуская настойчивого гостя. Ему почудилась в ответ лёгкая волчья улыбка. День мистики и чудес! Охотник знал манеры и повадки волков, знал, насколько они умны, хитры и осторожны, но чтобы волк улыбался…Это уже чересчур! Или в мире что-то нарушилось, или у него, Ивана, исказилось восприятие этого мира?
Волк осторожно переступил порог, мягкой поступью подошёл к лежанке и, вскочив на неё, лизнул лицо малыша. Тот мгновенно затих. Иван находился в неимоверном напряжении, готовый выпустить в зверя огневой заряд, но не видел в его действиях ничего угрожающего для ребёнка. Вот волк аккуратно переступил передними лапами через дитя и припал животом к его лицу. Раздалось энергичное причмокивание.
Волк оказался волчицей, кормящей человеческого детёныша! Иван, получивший в стойбище столько впечатлений, что их хватило бы не на один год, отказывался верить своим глазам. Уж не пятый ли сон он досматривает, где события мелькают, одно невероятнее другого? Тем временем волчица – то ли во сне, то ли наяву – слегка приподнялась и, сместившись немного в сторону, припала к детёнышу другим соском. Закончив кормление, она спрыгнула с лежанки, мельком взглянула на охранника и покинула помещение.
Только тогда Иван закрыл дверь и подбросил в огонь дрова. Ребёнок безмятежно спал, вызывая прилив нежности и умиления. Иван прилёг рядом в тревожных раздумьях о предстоящем дне. Как одолеть путь до посёлка, до которого более тридцати километров по тайге? Ведь нести придётся поклажу, винтовку и живую ношу в придачу. Чем кормить ребёнка в пути? И что произошло с погибшими хозяевами? Но вскоре путника, утомлённого затяжным переходом, переживаниями и впечатлениями от невероятных событий, одолел глубокий сон.
Его разбудил плач ребёнка и тихий шорох за дверью. Через невзрачное оконце в юрту пробивался дневной свет. Петров встал, взял ружьё и открыл дверь. Как он и ожидал, за дверью стояла вчерашняя кормилица. Иван сразу же отошёл в глубь помещения, пропуская волчицу, но на этот раз закрыл за ней дверь, сохраняя тепло в юрте, к чему волчица отнеслась спокойно. И снова охотнику померещилась едва заметная волчья улыбка. Процедура кормления повторилась, как это было накануне, после чего волчица подошла к двери, толкнула её лапой и покинула жилище.
Иван приступил к подготовке похода. Нагрел в котле воду и развернул беспокойно ворочавшегося ребёнка. Это была девочка, значит, двоюродная сестрёнка. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы протереть её влажными тряпками, перепеленать в чистые и завернуть, после чего девочка уснула. Для походной экипировки сестрёнки изготовил из рысьей шкуры что-то наподобие котомки, подвешиваемой с помощью ружейного ремня через плечо. Заглянул в хозяйский лабаз, где, к своей радости, обнаружил запас кедрового ореха. Вот что подойдёт для детского питания, если растолочь и приготовить кедровое молоко! Этим и занялся молодой и неопытный нянь. Затем собрал необходимое снаряжение в заплечный мешок. К полудню приготовления были завершены. Оставалось затащить в юрту окоченевшие тела покойных родителей осиротевшей сестрёнки, оставить на снегу, где волчица выкармливала девочку, продуктовые запасы, закрыть плотнее дверь – и в поход.
Иван Петров шёл к посёлку, где можно было пристроить сироту и сообщить о странной гибели её родителей. Скорость передвижения была невелика, пришлось устроить несколько привалов и провести наступившую ночь у костра. Питание для ребёнка оказалось вполне сносным. Иван обмакивал тряпочку в подогретую кедровую жижицу и давал её обсосать девочке. Орех и для него был хорошим подспорьем. Наступило время ночёвки. Под ровным подсветом луны, зависшей над лесом круглым жёлтым фонарём, путнику надо было быть настороже, охраняя одному, без собаки, покой ребёнка, но и растраченные силы требовали восстановления. Путник сидел, откинувшись на ворох веток, с ребёнком на коленях, перебирая в полудрёме картины минувшего дня. Причину смерти Булчута с женой будут устанавливать следователи, но почему девочка оказалась вынесенной из юрты? Кому бы это понадобилось?
И снова он видел перед собой волчицу, неподвижно стоявшую над тёмным свёртком. Да-да! Это она, волчица, движимая вековым материнским инстинктом, вынесла маленькое беспомощное существо на снежную полянку. Для чего? Но как представить себе дикого зверя, разместившегося в людском жилище? Ведь в тесной юрте лишённая обзора волчица находилась бы в постоянной опасности. Достаточно было захлопнуть снаружи дверь, и она в ловушке! Да и людское жилище само по себе для дикого зверя – строгое табу. Леса и просторы – вот её родной дом. Что-то ещё мерещилось Ивану, пока тяжёлые веки с характерным якутским разрезом не сомкнулись в беспокойном сне.
Он очнулся под утро, когда стало подмораживать. Выпил кружку тёплой талой воды и бодро двинулся в путь. День, за который было сделано несколько привалов, прошёл без приключений. Девочка вела себя на удивление спокойно, и ко второй ночи, когда мгла уже опускалась на землю, он вошёл в посёлок.
На следующий день в отделении милиции следственная группа приступила к изучению невероятного происшествия в стойбище Булчута. Присутствовали участковый милиционер и председатель коопзверопромхоза Степан Захарович. Иван видел, что в ходе допроса недоверие к нему лишь возрастало, следователи ощупывали его недоверчивыми взглядами и смотрели как на привидение, явившееся из потустороннего мира. Степан Захарович, знавший Ивана с малолетства, пытался его защищать, но без особого успеха. Иван никак не ожидал, что окажется подозреваемым в убийстве с целью ограбления своего дяди и его жены. Следователи с чего-то решили, что у Булчута было припрятано золотишко, о котором прознал племянник и которым завладел, а после принялся заметать следы небывалыми россказнями, в которые невозможно поверить. Добровольное прибытие Петрова в посёлок оформили явкой с повинной и на время расследования дела его поместили в камеру предварительного заключения. В стойбище направили группу следователей, проводником к которым вызвался Степан Захарович.