Верю! Не верю!

Прошла минута, вторая…

Дверь дома резко открылась, в холе раздались мужские шаги, Кира услышала тихий, мужской разговор и улыбнулась.

Из столовой ей хорошо было видно, как русоволосый мужчина средних лет с военный выправкой, с открытым, чуть надменным лицом и тонкими губами разговаривает с охранником. Почувствовав взгляд, Шубин повернул голову, и «сталь» в его серых, внимательных глазах начала плавиться, но он взял себя в руки, отвернулся и продолжил разговор.

– Извините за опоздание, – входя в столовую, извинился Павел Шубин, мимоходом целуя сидящую за столом жену в щеку, и усаживаясь напротив хозяина дома с другого конца овального стола. – Дела.

Перед ним тут же, как по волшебству, возникли две тарелки с салфеткой, приборы и бокалы.

На колени ему тут же запрыгнул огромный, пушистый кот Маркиз, ожидая очередной «подачки» со стола, оставшийся жить в их с отцом доме несколько лет назад – персидский кот сам выбрал себе Шубина в «сотоварищи», проигнорировав Кирину «спасительную операцию» по его спасению и прием в семью, не признав в ней хозяйку, и по своему собственному желанию поселился в их загородном доме.

– Дела никогда не заканчиваются, – согласился Дмитрий Андреевич и посмотрел на взволнованную дочь. – Не волнуйся, Кира, вы все успеете.

– Нам еще чемоданы надо собрать! – без особого энтузиазма сообщила Кира.

– Чего их собирать, – хмыкнул Павел, наливая в стакан сок, – плавки да купальник…

– Шубин!

– Все, все! – «сдался без боя» Павел, быстро справляясь с супом и придвигая к себе тарелку с жареной рыбой и гарниром. – После обеда пару часиков поработаю, и я весь твой – будем собирать твои чемоданы.

– Знаю я эти пару часиков, – не поверила Кира, недовольно глядя на мужа, но «недовольство» было не настоящим: ее глаза искрились любовью и нежностью, – работа твоя растянется на всю ночь!

– Зато завтра уж точно никакой работы! – пообещал Павел, перекладывая на салфетку кусочек рыбы и кладя ее на пол.

Маркиз тут же спрыгнул с колен Павла и, довольно урча, занялся поглощением угощения.

– Умеешь ты уговаривать, Шубин… – улыбнулась Кира, хорошо понимая, что отпускные чемоданы ей придется собирать самой.

Как и предполагала Кира, работа Павла к ужину не закончилась.

– Оторвись от работы на полчасика, трудоголик! – Кира подошла к мужу, обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке. – Быстренько поужинаем и работай себе дальше.

– А ты? – не отрываясь от компьютера, спросил Павел.

– А я буду наши чемоданы собирать, – напомнила Кира и поцеловала его в щеку.

– Ты умница! – похвалил Павел и, отстранившись, внимательно посмотрел на жену. – Ты чем-то расстроена?

Кира выпрямилась и вздохнула.

– От тебя ничего не скроешь, проницательный ты мой!

– Да, я такой… – довольно улыбнулся «трудоголик» – лесть ему была приятна. – Так что?

– Алиса на конюшне в нашем домике какую-то девушку поселила… – не очень оптимистично начала Кира. – Михалыч, конечно, за ней присмотрит, но, как оказалось, эта девочка из дома сбежала… Как бы чего не вышло…

– Охрану не обещаю, маячки в телефонах девочек и так включены – отчеты будут мне на телефон присылать – мы с тобой будем точно знать, где они находятся и когда вернулись домой.

– Спаси-и-ибо, мой Пинкерто-о-он, – протянула Кира и поцеловала мужа в шею.

– Кира! Не сбивай меня с рабочей волны, – не поддался Шубин.

– Ну, Па-а-ашечка, – зауговаривала Кира, отворачивая воротник рубашки и целуя мужа в плечо. – Ну, выдели одну машинку… Пусть за Алисой присмотрят… вдруг она телефон дома забудет.

– Хорошо, я включу еще маячок в ее фотоаппарате, – отстраняясь от отвлекающих от рабочего процесса поцелуев, пошел Павел на «мирные переговоры», – с ним она точно ни на минуту не расстанется.

– Нет, этого мало… – не согласилась Кира и зауговаривала дальше, – может, все-таки машинку… пусть поездят за ней ребята, присмотрят.

– У нее Ларион лучше любого охранника! – возразил Павел, все-таки отрываясь от компьютера. – Включу маячок и у него на ошейнике. Так подойдет?

– Ты прав, Па-ашечка, маячки – это хорошо, только с машинкой спокойнее.

– Нет, Кира, так нельзя, – Павел строго посмотрел на жену, что, случалось, крайне редко. – Нельзя следить за человеком без особой надобности. Вспомни, как тебя раздражала слежка за тобой.

– Но Алиса такая взбалмошная, такая непредсказуемая… – волновалась о дочери Кира.

– В точности, как ты! – Павел улыбнулся, взял руку жены и поцеловал ладошку. – Я же не вожу тебя за ручку… Алиса взрослая девочка и гораздо расчетливее и прогматичнее тебя, уж поверь мне, однако, за тобой «машинку» я не посылаю, хотя, честно признаюсь, иногда очень хочется.

– Но…

– Нет, Кирочка, не надо ее контролировать, – не уступил Павел, и Кире на этот раз пришлось смириться – возможно, он прав. – О Виктории ты так не волнуешься, хотя, именно она, богатая наследница.

– У Вики есть ты и Дмитрий Викторович, а у Алисы нет мужской поддержки… – пояснила Кира свою опеку и удвоенную заботу о «младшенькой».

– Ты не справедлива, – слегка нахмурился Павел, приняв упрек на свой счет. – Я делаю, что могу – у меня нет времени с сыном поиграть… один выходной с трудом освобождаю – работа у нас круглосуточная.

– Не обижайся, Паша, но речь в данном случае не о твоем внимании к Алисе, – пояснила Кира, поцеловала в висок обидевшегося мужа и снова обняла за шею. – Ей не хватает внимания ее отца – она его любит, а Анатолий уже давно не видится с ней, только по телефону разговаривает, да и то редко… А относительно «расчетливее и прогматичнее»… Алисе просто хочется казаться такой: независимой и самостоятельной, а в душе она очень ранимая девочка.

– Ну, может быть… – неохотно согласился Павел, – без отца жить, и правда, не очень…

Оторвавшись от мужа, Кира прошлась по небольшому полупустому кабинетику, смежного с их спальней, решая для себя что лучше: продолжать разговор об Алисе или перевести разговор на более «безопасную» тему.

– Знаешь, мне иногда кажется, что Алиса чувствует себя в этом доме… ну, как временная гостья, что ли… Вика здесь хозяйка, а Алиса…

– Поэтому ты ее так опекаешь, – догадался Павел, – хочешь своей удвоенной заботой возместить любовь отца и всех окружающих…

– Наверно…

Отъехав в кресле от стола, Павел повернулся к жене и протянул к ней руку.

– Иди ко мне, заботливая моя.

Кира подошла, вложила свою руку в руку Павла. Он потянул ее к себе на колени, обнял, прижал к груди и погладил по спине – пожалел.

– Хочешь, я поговорю с Анатолием и попрошу хоть раз в месяц видеться с дочерью…

Кира отстранилась от мужа и посмотрела на него влюбленными глазами.

– Ты самый лучший мужчина на свете! – восхитилась она и поцеловала его в губы. – С этой проблемой я попытаюсь справиться сама, а ты лучше…

– Если ты на счет машины, то нет! Маячок куда надежнее, чем слежка без визуального контакта, – попытался Павел убедить жену и все же… – Ну, хочешь, выделю ей телохранителя – для твоего спокойствия – пусть охраняет Алису двадцать четыре часа в сутки!

– Не, не, не, – покачала головой Кира и вспомнила о Викторе – телохранителе знакомого банкира – вот кому Алиса искренне обрадовалась бы. – Телохранителя не надо. Ладно, как скажешь, дорогой… Ты же у нас профи.

– Сразу бы так… – успокоился Павел и, научившись у жены, перевел разговор на другую тему. – Лучше узнала бы имя и фамилию этой девушки, которую Алиса поселила в твоем домике…

– Точно! – вскинулась Кира и, поцеловав мужа, бросилась в спальню за телефоном. – Паш, ты гений!

– Как скажешь! Тебе виднее, – снова улыбнулся Павел, довольный, что проблема со слежкой за Алисой решена.

Кира схватила телефон с тумбочки и написала сообщение Михалычу, на что тут же получила ответ: «Анастасия Николаевна Фомина 17 лет – документики проверил, когда обед принес, она в манеже на вольтиж группу смотрит».

Кира поблагодарила ответственного и предусмотрительного сторожа и уже в сотый раз похвалила себя за выдвинутые при продаже конюшни условия: организовать две льготные группы (одну по иппотерапии, вторую для деревенских детишек) и оставить Михалыча «вольным сторожем третьей руки» без конкретных обязанностей – присмотреть, поддержать, подсказать.