Пепельное царство

Поставив бочонок с водой на землю, Стражник Конрад изменился в лице: нахмурился, недовольно взглянул на Бетель.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто стало интересно. – Бетель пожала плечами. – Праведник Ормальд часто рассказывает на проповедях в Церкви, что наша Страна существует только благодаря тому, что Стражники по приказу Вечного Владыки Кравена охраняют Стену от вторжения чудовищ. Вот мне и стало любопытно: видели ли вы этих чудовищ? А если видели, то какие они?

Она продолжала смотреть на Конрада, давая понять, что не успокоится, пока не получит от него ответа. Он же предпочел отвернуться, снова принявшись вытаскивать бочонки с водой из повозки.

– Видел я их или нет – тебя это не касается, – ответил Стражник. – Нам нельзя об этом говорить. Мы всецело подчиняемся Вечному Владыке Кравену, а он велит нам хранить в тайне информацию о чудовищах из внешнего мира.

– Но почему? – не унималась Бетель. – Лично мне было бы жутко интересно узнать, как выглядят эти чудовища, хотя и немного страшно. Или, может, вы их не видели?

Последний по счету бочонок вдруг вывалился из рук Конрада, когда он вытаскивал его из повозки, и покатился по земле, пока не врезался в сторожевую будку. От падения крышка бочонка отлетела, и из него полилась вода, образовав внушительную лужу у дверей сторожевой будки.

– Чертова девчонка! – вне себя от злости выкрикнул Конрад. – Заткнешься ты или нет? Как же ты мне надоела со своими расспросами!

– Я просто хотела узнать, – испуганно пробормотала Бетель: она не ожидала такой внезапной вспышки ярости у Стражника.

– Проваливай отсюда! – огрызнулся он. – И в следующий раз, когда застанешь меня на посту, будь добра держать язык за зубами!

Конрад вернулся в сторожевую будку, а Бетель забралась в повозку и, легонько подстегнув Арчи, направилась обратно в деревню.

По дороге домой она думала о том, что поведение Стражников, с которыми за последний год ей приходилось общаться почти каждый день, доставляя им бочонки с водой, всегда отличалось грубостью и презрительным отношением. Интересно, чем это было вызвано?

Но еще более непонятным для Бетель казалось то, что другие жители деревни, в том числе ее мама, относились к наглому поведению Стражников куда более покорно, чем Бетель. Похоже, они давно и окончательно смирились с тем, что Стражники не считали их за людей равного достоинства. Бетель часто задумывалась о наступлении того момента, когда и она безропотно примет такое отношение к себе.

Размышляя обо всем этом, Бетель даже не заметила, как добралась до родной деревни. Когда повозка, запряженная Арчи, приблизилась к покосившимся домам на околице, из деревни раздался звук, от которого сердце Бетель замерло в груди.

Глава 2

Над деревней, в которой родилась и выросла Бетель, громко разносился колокольный звон: Праведник Ормальд собирал всех жителей на ежедневную проповедь в Церковь.

Когда Бетель была маленькой, звук колоколов не вызывал у нее ничего, кроме живого интереса: он казался чем-то необычным в скучной и однообразной жизни девочки из захолустной деревеньки на окраине Страны.

Но в последнее время (пожалуй, все началось пару месяцев назад) громогласный звон колоколов, напоминающий о начале проповеди, провоцировал у Бетель желание закрыть уши и скрыться куда подальше. Сделать все, что угодно, лишь бы не идти на проповедь, во время которой Бетель стала испытывать странные, пугающие ощущения.

Но пропустить проповедь она не могла: по приказу Вечного Владыки Кравена ежедневное посещение Праведной Церкви являлось священной и строгой обязанностью каждого жителя Страны Благоденствия, включая маленьких детей и немощных стариков.

На проповедь собирались все жители деревни.

Колокола прозвенели еще раз, и Бетель знала, что до третьего, последнего по счету звона, осталось пять минут: за это время она должна была успеть забрать маму и отправиться вместе с ней в Церковь.

Подстегнув неповоротливого Арчи, Бетель направила повозку к прачечной, где работала мама. Пока Бетель набирала в роднике воду и отвозила ее в гарнизон, мама Бетель целый день до позднего вечера стирала на прачечной вещи и белье Стражников.

Впрочем, не только Бетель и ее мама были заняты тем, что обслуживали Стражников: почти все жители деревни так или иначе занимались обеспечением нужд гарнизона, будь то приготовление еды, починка обуви или пошив одежды. Существование деревни сводилось к поддержанию комфортной жизни Стражников Порядка.

И всех это устраивало. Все с этим смирились.

Мама уже ждала Бетель на крыльце прачечной, недовольно качая головой.

– Опять опаздываешь, – привычно проворчала мама. – Наверное, снова зазевалась по дороге?

Бетель посмотрела на уставшее, но такое родное и красивое лицо мамы. Даже когда сердилась, мама все равно оставалась для Бетель самым любимым человеком на свете. К тому же она знала, что мама никогда не умела сердиться по-настоящему: пройдет совсем немного времени, и она снова ласково обнимет дочь.

Мама подошла к повозке, и Бетель протянула ей руку, чтобы помочь взобраться. Ладонь у мамы была шершавой, с потрескавшейся кожей – сказывалась постоянная стирка одежды Стражников, сшитой из грубой ткани, в холодной мыльной воде.

После того, как мама устроилась в повозке рядом с дочерью, Бетель подстегнула Арчи, и тот послушно двинулся к Церкви. Старый конь, казалось, наизусть знал все дороги в деревне и наверняка мог бы передвигаться по ней с закрытыми глазами.

По сторонам от повозки торопливо шли другие жители деревни, спешившие на ежедневную проповедь в Церковь: одетые в простые, изрядно поношенные одежды старики, женщины и немногочисленные мужчины средних лет – все как на подбор с понурыми, унылыми лицами, не выражавшими ничего, кроме абсолютной покорности.

Такое же выражение читалось на лице мамы, хотя иногда она все же улыбалась, пусть и на короткое мгновение. Впрочем, такие моменты, когда мимолетная радость озаряла мамино лицо, в последние недели случались все реже: Бетель с тревогой стала замечать, как мама словно усыхала на глазах. Взгляд ее стал тусклым, кожа на лице приобрела странный пепельный оттенок, а голос будто истончился.

Больше всего на свете Бетель боялась, что ее мама превращается в оцепеневшую.

Так в Стране Благоденствия называли людей, которые постепенно лишались жизненной энергии: они медленно и необратимо теряли зрение, слух и обоняние, их речь становилась невнятной и спутанной, а движения – замедленными. Все функции организма неумолимо угасали, и в конце концов оцепеневший превращался в живого мертвеца.

А затем жителей Страны Благоденствия, превратившихся в оцепеневших, забирали Стражники Порядка.

Именно это происходило в тот момент, когда Бетель вместе с мамой проезжали мимо дома старого сапожника по имени Кланц, который мастерил и чинил обувь жителям деревни, а также Стражникам из гарнизона, столько лет, сколько Бетель себя помнила. Теперь же четверо Стражников на носилках вытаскивали Кланца из его дома, служившего одновременно мастерской.

Бетель с ужасом заметила худое, истощенное тело добродушного бородатого старика, каким раньше был Кланц. Он неподвижно лежал на носилках и смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом мутных, словно бесцветных глаз. Тем временем Стражники затащили его в черную карету, запряженную четверкой лошадей.

Сапожник Кланц был не первым оцепеневшим, которого за свою недолгую жизнь видела Бетель. Она хорошо запомнила тот день, когда совсем маленькой девчонкой впервые узнала о существовании оцепеневших. Позже она спросила у мамы, почему некоторые люди полностью лишаются жизненной энергии? Мама ответила, что никто не знает наверняка причину этого странного изменения, но относиться к нему стоит спокойно и смиренно, ведь так велит Истинная Вера, дарованная жителям Страны Благоденствия мудрым и справедливым Вечным Владыкой Кравеном.

Еще позже, когда Бетель стала почти взрослой и начала вслушиваться в проповеди Праведника Ормальда, она узнала, что у Церкви есть особая точка зрения на причину появления оцепеневших. Церковь считала, что такие люди были недостаточно праведными – то есть, не до конца и не искренне верили в Вечного Владыку Кравена, в его мудрость, справедливость и бесконечное величие. Расплатой за слабую веру становилось преобразование неправедного человека в оцепеневшего: он медленно и неуклонно лишался жизненной энергии до тех пор, пока не превращался в некое подобие живого мертвеца.