Эффект бабочки

В тот момент до глубины души мужчину поразило гнетущее равнодушие того места. Ну как миссис Джозеф могла быть такой спокойной, говоря о таких ужасных вещах?! Когда сам Томас буквально пылал от горечи?!

7 января 2020 года10:31

Первым делом Томас настоял на панихиде, хоть священник и не был рад отпеванию девушки, совершившей самый страшный грех. Но для Хиддлстона было важно соблюсти все “каноны” и правила. Сделать всё возможное, чтобы душа Лив была спокойна.

Запах ладана в старой церквушке неподалёку от кладбища казался таким насыщенным, что даже провоцировал головную боль, но несмотря на это Том поклялся сам себе, что обязательно отсидит церемонию прощания от начала до самого конца, не пропустив ни секунды. И устроившись в самом конце зала со множеством деревянных лавочек, многие из которых уже были заняты: где-то сидели и ребята из школы, и учителя, мистер Диксон и ещё некоторые сотрудники Фрайз-Тэйсти, знавшие Лив, Алекса и Кэссиди Доусон, пришёл даже мистер Тейлор, сидевший в первом ряду, стыдливо глядя в пол, и… даже Дилан Флэтчер приехал из Сиэтла вместе со своей семьёй. И Юнис Макото сидела неподалёку рядом с матерью. Надо же… насколько разных людей сумела объединить Лив. Пускай и по такому невообразимо печальному поводу…

Уже через несколько минут Томас вместе с шерифом Пэрисом, Дэйвом и мистером Диксоном внесли гроб в церковный зал, поставив его на специальную подставку рядом со священником.

Гроб был закрыт. На этом настояли сотрудники морга, и поэтому Томасу даже представить было страшно, какие метаморфозы могли произойти с телом девушки помимо тех, что в красках расписал капитан Дэвис. Воображение начало вырисовывать страшные картины, пока хрупкое тело покоилось за жёсткой стенкой гроба, упиравшегося в плечо Томаса.

Нет! Он должен запомнить её такой, какой она перед ним и представала: лучезарной, порой печальной, до лести ревнивой, весёлой, целеустремлённой, домашней, наряженной, живой. Живой… Да, он запомнит её такой.

Они не увидятся больше. Том не сможет даже в последний раз взглянуть на её неподвижные уста и сомкнутые веки. Тот раз, в подъезде, был последним, и Томас даже не подозревал об этом! Теперь дотронуться можно было лишь до холодной крышки гроба, что мужчина и сделал напоследок перед тем, как вернуться на место в зале.

— Мышонок, — еле слышно прошептал он, ощущая лишь гладкость лакированного покрытия под своей рукой, — я буду хранить твой сон…

Священник произнёс прощальную речь и прочитал молитву под аккомпанемент песни церковного хора. Единственным человеком, решившимся прочитать свою речь, оказался Дэвид Пэрис, робко вышедший к кафедре с листком бумаги.

— Эту речь, — начал он, тяжело вздохнув и утерев слёзы утраты со щёк большим пальцем свободной руки, — я написал не один, а вместе с Сэмми Уильямс. К сожалению, сегодня она не смогла присутствовать на похоронах, — блондин робко поправил туго затянутый на шее галстук и громко сглотнул. — Итак. Я думаю, у нас с Лив всё случилось так, что мы повстречали друг друга, когда в этом нуждались больше всего. Сэмми переехала в другой город, перевелась в новую школу, а я оказался в ситуации, когда остался один… без старых друзей. На самом деле я знал её с самого первого класса, но почему-то мы никогда особо не общались до ноября уже прошлого года. Думаю, всему виной определённая разобщённость в нашем классе, где все общаются небольшими группами…

Неожиданно, громче, чем ожидалось, Кэти Стюарт, сидевшая неподалёку от Томаса, рядом со своими родителями, пробурчала: «Нет у нас никакой разобщённости!», и это возмущение громом прокатилось по всему залу небольшой церквушки, отразившись эхом от голых стен.

— Да что ты?! — мгновенно отреагировал Дэйв, обратившись конкретно к Стюарт и одновременно с этим ко всем одноклассникам сразу. — А ты никогда не думала, почему ты не общаешься, скажем, с Тильдой? Или с Питером? Или почему Тильда никогда не осмелится общаться с тобой? Потому что ты из другого теста. Потому что именно так и работает человеческое общество! И то, что произошло в нашем классе, это плохо и неправильно! Но это только начало, ведь во взрослом мире происходят вещи намного страшнее!

Взгляд мистера Пэриса тут же устремился на его отца. Томас вспомнил, как шериф яростно допрашивал и даже выбивал какое-то признание из Джейсона Маккаллена в участке. Что же у них произошло?

— Так или иначе, — продолжил Дэвид, прочистив горло, — мы хотели сказать, что Лив всегда была хорошей и верной подругой, всегда готовой прийти на помощь, не задавая вопросов. Не знаю, смогу ли я встретить кого-то, хоть отдалённо похожего… Она помогла мне раскрыться, принять себя, за что я буду благодарен до конца моих дней. Лив, ты была моей лучшей подругой, и я никогда тебя не забуду. И всегда буду любить, - его голос задрожал пуще прежнего, и он добавил шёпотом, - и ненавидеть…

Зайдясь в рыданиях, Дэйв судорожно схватился за шею и принялся утирать жгучие слёзы, градом скатывавшиеся по щекам, и скорее удалился к своему месту в зале рядом с отцом.

На какое-то мгновение Томасу даже показалось, будто он увидел Саманту Уильямс, сидевшую рядом с ними, но уже в следующую секунду девушка с длинными тёмными волосами, выкрашенными в синий цвет на концах, обернулась, опасливо глядя на мужчину. В её карих глазах явно читалось сожаление, хоть пухлые губы и скривились в осуждении, образовав ямочку на щеке, украшенной родинками.

«Из всех истязаемых существ, лишь на тебя смотреть мне больно», — вот, что читалось в её взгляде, но вскоре девушка безразлично отвернулась, и Хиддлстон вновь ощутил всю свою никчёмность, накатившую новой волной. Он не заслуживал сочувствия. Совершенно точно.

За кафедру вернулся священник и принялся читать молитву, благословляя душу девушки на последний путь.

Томас до сих пор не мог в это поверить и прекрасно понимал, что был виновен в её смерти. Если бы только он знал всё наперёд… Знал, что всё закончится вот так, то никогда бы не приехал в Секим, даже если бы в итоге никогда не обрёл своё счастье. Он сделал бы всё, пожертвовал бы собственным благополучием, лишь бы только Оливия была жива…

— Боже, Ты видишь нашу скорбь из-за того, что внезапная смерть унесла из жизни нашу сестру Лив; яви Своё безграничное милосердие и прими её в Свою славу. Через Христа, Господа нашего. Аминь.

Вскоре священник закончил отпевание, и все присутствующие отправились к выходу — на кладбище, в самом конце которого уже откапали яму глубиной в шесть футов, в которую, при помощи специальных верёвок спустили заколоченный гроб и принялись его закапывать.

— Уроды, — послышался злобный рык Клайда, — истеричка. Все друг друга стоите!

— Мистер Тейлор! — взмолилась доктор Марцелл из госпиталя святого Эскулапа.

— Заткнитесь все! — продолжал свою тираду мужчина. — Вы все последние лицемеры! Довели её до гроба и пришли позлорадствовать?! Потанцевать на могиле?!

Клайд смачно плюнул на землю, чуть ли не под ноги рыжеволосого жениха Лоранды Максвелл, про которую Томасу однажды рассказывала Лив.

— Заткнись, — сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Хиддлстон, едва ли сдерживая нахлынувшую ярость внутри.

— Да если бы не ты, щенок, — вновь подал голос Клайд, — Оливия…

— Я сказал, заткнись! — наконец вышел из себя шатен, набросившись на Тейлора с кулаками.

Такая ненавистная Лив форма её имени стала отправной точкой, и Томас повалил мужлана на землю, усевшись поверх и выбивая из того дурь со всей силы, накопившейся внутри вместе с ненавистью и отчаянием. Каждым ударом он хотел отплатить по заслугам. Отомстить за каждое малейшее прикосновение к Лив: за каждый шрам, синяк, ушиб или царапину. Он это заслужил!

Алая пелена гнева покрывала глаза мужчины, и он даже не различал капель крови, разлетавшихся во все стороны с каждым ударом, руку стало болезненно саднить и в какой-то момент шатен даже стал видеть самого себя вместо Клайда, отчего его гнев становился только жгучей, но это было неважно. Всем, что отныне имело значение, было то, что Лив мертва. И Томас умер вместе с ней.