Страница 1 из 10

Право на первую пулю

Сергей Васильевич Самаров

Пролог

В тысяча триста сорок шестом году английский король Эдуард Третий в ходе Столетней войны в битве при Креси-ан-Понтье полностью разбил французскую армию, возглавляемую королем Франции Филиппом Шестым. Битва эта расценивается историками как начало конца эпохи рыцарства и наступления новой эпохи – эпохи нового вооружения и новой тактики ведения боя. Король Франции, имея более чем двукратное преимущество в живой силе, рассчитывал на победу, тем более что его армия состояла в основном из доселе непобедимого французского рыцарства. Но Эдуард Третий применил против французов уже испытанную в сражениях против шотландцев тактику – он использовал в качестве основной ударной силы лучников, которые уничтожали рыцарей еще до того, как те успевали вступить в бой.

Мне как командиру отдельного учебного взвода снайперов спецназа военной разведки эта информация настолько грела душу, что я замучил свое командование просьбами опробовать, то есть испытать новую тактику ведения боя и использовать при этом весь свой взвод, собрав бойцов в один мощный ударный кулак. Вообще-то я предлагал для начала использовать отдельные отделения снайперов и только потом уже целый взвод. До этого по одному или по двое снайперы взвода закреплялись за каким-то подразделением, чаще всего за другим взводом, где приживались и становились уже почти своими бойцами, и в родной взвод возвращались лишь изредка для овладевания новой винтовкой или после ранения, когда в мои обязанности входило определение состояния бойца для выполнения старых и привычных обязанностей.

Надо сказать, что среди бойцов взвода были и солдаты срочной службы, чаще всего бывшие или даже действующие спортсмены-стрелки или же биатлонисты, и «контрактники», и даже младшие офицеры, и потому у меня для придания веса в глазах подчиненных было несвойственное для командира отдельного взвода звание майора. Но спецназ военной разведки тем и славится, что здесь даже ефрейтор может командовать взводом, не говоря уж о сержантах, старших сержантах и старшинах. Деловые качества в военной разведке всегда стояли во главе угла. При любых обстоятельствах. Ведь мы (говоря об этом, имею в виду всю военную разведку) всегда считались постоянно действующей военной силой, точно так же, как военнослужащие войск противовоздушной обороны или ракетных войск стратегического назначения, хотя наши задачи были чаще всего совсем иные и ставились они нам порой отдельно, а порой вместе с этими самыми действующими силами армии.

По правде говоря, мое воинское звание соответствовало должности начальника штаба батальона, но я никогда и ни за что не променял бы свою службу на штабную, хотя хлопот у меня было намного больше, как мне думалось, чем у того же начальника штаба. Что входит в обязанности этого офицера? Проследить, чтобы бойцы батальона были обеспечены обмундированием, оружием, боеприпасами, исправной техникой, продуктами питания и прочими мелочами. Ну и разработка отдельных операций, что возлагалась на оперативный отдел, подчиненный начальнику штаба напрямую.

У меня же номенклатура была более значительной и многообразной, а все принадлежности несравнимо более качественными. И проверять качество работы и исправность оборудования было моей прямой обязанностью. Представьте себе снайпера, который вышел на ночную «охоту», а у него оказался неисправным дальномер. И хорошо, если снайпер вышел на «охоту» с кем-то в паре, тогда два бойца, выполняющие одну общую задачу, могут обойтись одним дальномером. А если это «охота» одиночная? Что ему тогда делать? Возвращаться во взвод «несолоно хлебавши»? Вот для того и существует командир учебного взвода снайперов, чтобы отправить в войска снайпера с исправным оборудованием и тем более с оружием, соответствующим норме.

А чего только стоит один костюм «Леший». Бойцы-снайперы всегда шили его для себя сами из двух обычных костюмов «Ратник». Резали на узкие полоски, которые пришивались к основному, стандартному костюму. Причем так пришивались, чтобы одежда походила на настоящее дерево. И даже порой использовали естественные безыгольные ветви. Безыгольные потому, что игла от ели могла и за шиворот провалиться. И хорош будет тот снайпер, что постоянно чешется. А если противник заметит в лесу и определит замаскированного снайпера, то это «дерево» рискует получить пулю. Вот и требовалось проявить и старание, и фантазию, и умение, чтобы хорошо маскироваться. Хочешь жить – научишься. Я всегда бойцам своего взвода, особенно молодым призывникам, приводил пример из Великой Отечественной войны. Говорил, что противник нам дается для того, чтобы у него чему-то учиться. Как немцы обучали солдат СС? Давали время на рытье окопов, а потом пускали танки. Кто не справился с нормативом, того давили танком. Выживали только лучшие бойцы. И с ними нашим солдатам потом пришлось ох как повозиться…

А качество костюма «Леший» я сам потом проверял. Выпускал в нем вечером бойца в лес и сам потом искал его с тепловизором. Если находил, заставлял бойца полностью переделать костюм даже в том случае, если в тепловизоре «светился» только ствол винтовки, из которой только что стреляли. Но чаще спрятавшегося не находил. Бойцы остро ощущали ответственность за собственную жизнь и потому делали своих «Леших» старательно. Некоторые даже разбирали остатки второго костюма на толстые нитки, чтобы прикрыть лицо подобием мха, и бороду из этих нитей себе сооружали, чтобы прикрыть нижнюю часть лица, а верхнюю закрывали сеткой. Для этих нужд я сам на свои деньги покупал на базаре рыболовные сети. Причем торговался, выбирая сеть с ячейками помельче, то есть наиболее подходящую для данного конкретного дела.

Но на шитье костюма мучения молодых снайперов не заканчивались. Само собой, проводились учебные занятия по стрельбе, максимально приближенные к боевым. И, как правило, в костюме «Леший», который сам по себе не отличается легкостью, начинаешь прилично потеть. И далеко не каждый боец спецназа бывает в состоянии провести длительное время без малейшего движения, когда то нос, то спина чешется, а почесать никак невозможно, потому что на противоположной стороне работает снайпер противника. Вот здесь-то и важна выдержка. Нужно лежать, терпеть зуд и не шевелиться.

Немаловажна и физическая подготовка, например, она необходима для того, чтобы вынести с поля боя бойца. А еще до того, как вынести раненого, ему, случается, необходимо оказать экстренную медицинскую помощь. Для этого существует отдельный курс обучения, на котором я, как правило, только присутствовал, а вел курс дипломированный специалист – врач из бригадного медсанбата. Хотя, случалось, и мне приходилось что-то подсказывать бойцам, все-таки опыт снайперской работы у меня немалый. А иной раз мне помогал старший лейтенант Саша Кривоносов, который до военного училища учился в медицинском институте и подрабатывал сначала санитаром на станции «Скорой помощи», а потом и медбратом в травматологическом отделении городской больницы. Он еще не растерял свои медицинские знания и лучше меня знал, где следует наложить жгут, чтобы остановить кровотечение. Саша раньше был моим заместителем. Но потом его отправили служить в какой-то отдельный взвод, где старший лейтенант вышел на антиснайперскую охоту. Как он сам потом рассказывал, когда противник начал интенсивный минометный обстрел наших снайперов, он растерялся. От взрыва мины был тяжело ранен его напарник, и Саша, взвалив окровавленное тело на плечи, понес его под обстрелом к своим. Но не донес напарника живым. В медсанчасти из спины напарника извлекли три пули снайперов противника. Сам Кривоносов говорил, что удары пуль заставляли его спотыкаться, но он принял их за удары осколков очередной мины, а две пули порвали ему самому штанины на обеих ногах, повредив один из наколенников. После этого случая старшего лейтенанта обвинили в том, что он якобы попытался прикрыться от пуль снайперов противника телом тяжелораненого, и отправили его назад во взвод, где его место было уже занято лейтенантом Тахиром Футракуловым. Так лейтенант в моем взводе оказался по должности выше старшего лейтенанта, но, в самом деле, не лишать же лейтенанта должности только потому, что Кривоносова во взвод вернули.