Страница 8 из 15
– Я никогда не стал бы этого делать. Даже если бы мы на самом деле развелись. Ну… я имею в виду: если бы не сложилось или надоели друг другу. Костя взял мою руку в свою, поднес пальцы к губам и поцеловал.
– Но вы подписали документы.
– Не читая.
– Хорошо, вы доверяете адвокату. Но ведь кто-то должен был дать ему поручение такие бумаги подготовить. Он же не по собственной инициативе это сделал, – заметил Виталий Иванович.
– Эээ… – протянул Костя.
Я достала из сумки телефон, позвонила Александру Моисеевичу и объяснила, что мы сейчас обсуждаем.
– Уточню, – сказал он. – По своей инициативе не мог. Но ведь Костя же многого не помнит.
– Адвокат стал бы выполнять поручение этой Лили? – спросил Виталий Иванович.
Продюсер на мгновение задумался, потом ответил:
– Именно такое мог бы выполнить. Все же знали, что Костя расстался с Наташей, сейчас живет с Лилей, и надо урегулировать вопрос с особняком. Если не ошибаюсь, в течение трех лет после развода надо урегулировать имущественные споры. Не урегулировали – каждый остается с тем, что на него записано.
– Так земля на меня, – сказал Костя. – А дом еще не достроен. Моисеич, дом вроде еще не оформлен? Он же строится. Сейчас стройка заморожена. И почему кот оказался в иске?
– Не спрашивай меня сейчас больше ни о чем. Не знаю. Спрошу у адвоката.
Виталий Иванович попросил передать адвокату просьбу связаться с ним. Потом он его перенаправит к коллегам из Следственного комитета, которые будут заниматься этим делом. То есть несколькими делами.
– Как вы познакомились с этой Лилей? – спросил Виталий Иванович.
Костя задумался, потом ответил:
– Не помню.
– А как с Наташей познакомились, помните?
Костя повернулся ко мне, снова взял мою руку в свою, мы встретились глазами и улыбнулись друг другу.
– Как с Наташей – помню.
Я тогда вышла в ближайший сетевой магазин за продуктами. Взяла только кошелек с небольшой суммой наличных и джинсовый мешок – я его использую для таких походов. И внезапно стала свидетелем жуткой сцены – проезжую часть пытался перебежать кот. Масса водителей в таких случаях тормозит, а эта сволочь как будто специально задела его крылом. Кот с диким душераздирающим криком отлетел на газон, который отделяет проезжую часть от тротуара. Забыв про магазин, я бросилась к животному.
Кот был жив, но явно получил травмы. Я не могла с ходу определить какие. На бело-рыжей шубке выступила кровь. «Так, среда, – прикинула я. – Дежурит наш ветеринар». Я подвела под кота свой джинсовый мешок, подхватила его на руки, вернее, на одну руку, а второй стала голосовать. Бежать к моей машине было некогда.
Остановился Костя. Вообще он, как потом мне говорил, никогда никого не подвозит. Он же прекрасно знает, что так поклонницы пытаются пробиться в его машину. Но я не походила на одну из таких поклонниц, и у меня в руках был окровавленный бело-рыжий зверь.
– Ветеринарная клиника. – Я назвала адрес.
– Точно в эту? – спросил Костя.
– Точно. Телефон достаньте, пожалуйста, у меня из кармана.
Я позвонила нашему ветеринару, быстро описала ситуацию. К счастью, она прямо сейчас была свободна и сказала, что ждет нас.
Костя пошел вслед за мной в клинику.
– Я вам двери буду открывать, – сказал он.
Я предлагала деньги за то, что подвез. Он отказался. И тогда понял, что я не знаю, кто он. А я поняла, что мне не хватит денег, чтобы заплатить за операцию. Я же за продуктами шла. Карточку не взяла. За продукты обычно плачу наличными – так не наберешь лишнего, а то с карточки все спустить можно. Наличные же видишь и держишь в руках. Это останавливает от «эмоциональных» покупок. По крайней мере, меня.
Я сказала ветеринару, что мне нужно съездить домой за деньгами. Она меня знает много лет, лечила всех животных, которые у меня были и есть, и у нее не могло возникнуть сомнений, что я вернусь.
Костя слышал, о чем мы говорили, и объявил, что оплатит операцию.
– Я не могу вам этого позволить!
– Почему? – удивленно посмотрел он на меня. – Это же не ваш кот, но вы его спасаете. Считайте, что я принимаю участие в спасении бездомного животного. Я могу принять участие только деньгами – как если бы пожертвовал приюту. А вы ведь его потом будете выхаживать, оставите у себя или найдете ему семью. Так?
Я кивнула. И в тот момент впервые рассмотрела глаза этого мужика – цвета моря в ненастную погоду. Красивые и очень выразительные глаза. А вообще передо мной стоял совершенно обычный мужчина: роста где-то метр семьдесят пять или шесть. Сухощавый, но с крепкими мускулистыми руками. Одет был в потертые джинсы и свободный свитер, из-под которого виднелся расстегнутый ворот рубашки без галстука, на ногах – дорогие и очень удобные кроссовки. И машина дорогая. Вроде простой, но не простоватый. Так одеваются люди, которые знают, чего они стоят. Им не нужно себя «показывать» одеждой. Им нужно, чтобы им самим было в этой одежде удобно и комфортно. Но я с ходу не могла определить из какого он «социального слоя», да меня это и не интересовало.
Коту сделали операцию. Мы сидели в клинике (больше никого не было – время «не ходовое») и разговаривали. Мне сразу же стало легко общаться с Костей, а ему со мной. Нашлось столько общих тем…
Кота я забрала выхаживать домой. Костя проводил нас до квартиры, но в квартиру зайти отказался. Приехал через день проведать кота (он так сказал), привез много еды – и мне, и коту. Юльки тогда дома не было. Я тогда впервые увидела татуировки, но решила, что вроде не зековские. А если и зековские? По статистике, у нас в стране каждый третий мужчина сидел. На Костю произвела большое впечатление моя оранжерея. «Никогда не видел столько кактусов и столько алоэ одновременно», – признался он. Я ответила, что их у меня было бы больше, если бы позволяла площадь. Я рассказала, что еще «мои» растения стоят в двух салонах цветов. Костя просто сказал, что занимается музыкой – без уточнений. Хотя спросил, хожу ли я на какие-нибудь концерты. Я сказала, что не хожу, мне медведь на ухо наступил, в музыке я вообще ничего не понимаю. «Танец маленьких лебедей», конечно, узнаю, но этим, пожалуй, и заканчивается мое знакомство с классикой. Современная эстрада меня никогда ни привлекала, в общем, этот пласт культуры как-то выпал из моего образования. Мои предки растениеводством и плодоводством занимались, и я увлекаюсь растениями с детства.
Кот поправился. Он оказался молодым (ветеринар решила, что ему лет пять) и в общем здоровым. И явно домашним. Потом бабки в нашем дворе сказали мне, что в двух соседних домах умерли их знакомые. Коты были и у той, и у другой. Возможно, родственники одной из них выбросили на улицу ненужное им животное.
Претендентов на кота не нашлось, никто объявлений не вывешивал, да я и не собиралась его пристраивать. После того, как посидишь с животным ночами, прислушиваясь, дышит или нет, повозишь каждый день в клинику, оторвать его от себя невозможно. И к двум моим кошкам прибавился Филька. У нашего ветеринара таких уже четверо. Взяла выхаживать – и остались.
А у меня в жизни появился Костя. И остался в ней. На два с половиной года.
Потом…
Не будем вспоминать про «потом». Главное – сейчас. Мы снова вместе. Мы снова муж и жена.
Из дневника Елизаветы Алексеевны, 1820 год
Я обещала рассказать про нашу семью, но все время отвлекаюсь. Хотя я ведь про нее и рассказываю, правда? Вы поняли, что нас, Свиридовых, было четверо детей: Алексей, Михаил, я и Степушка. Остальные умерли. После Степушки доктор сказал маменьке, что рожать больше нельзя, и они с папенькой разъехались по разным комнатам. Я в детстве мало видела папеньку – он разъезжал по уже имевшимся кирпичным заводам и строил новые.
Это все дед придумал. В смысле, кирпичи делать. Строить заводы там, где люди начинают селиться. Вы по русским дорогам ездили? Ну, тогда понимаете, что кирпичи на дальние расстояния отвезти невозможно. И не только дальние. Они бьются. Не довезти. И как только люди ни изощрялись – бесполезно! Их прокладывали овчиной, каждый кирпич тряпкой оборачивали, но они все равно бились и трескались. А расходы? А время? И сколько подвод нужно? Пока они едут к месту, пока порожняком обратно… Лошадей кормить, кучеров кормить…