Мертвая улика

Больно было везде, куда нажимал доктор, о чем Гуров ему каждый раз и сообщал.

– Ну что я вам скажу, батенька, – в старорежимном стиле выразился Михаил Семенович. – Плохи ваши дела. Да-да-да! Неважны. Хондроз поясничного отдела – вы слышали или нет такие страшные слова? Причем в запущенном состоянии. В крайне запущенном, вот ведь какое дело! Придется серьезно лечиться.

– А как же работа? – жалобно спросил Гуров. – У меня работы невпроворот.

– Работа была и будет всегда, а здоровье – одно! – решительно возразил доктор. – Так что – никакой работы! Лечиться, лечиться и еще раз лечиться. Сейчас я выпишу рецепт, а вы, голубушка, – доктор посмотрел на Марию, – будьте так любезны приобрести все эти лекарства в аптеке. И будьте ему сиделкой и нянечкой. Ведь он у вас, я так понимаю, неслух?

– Еще какой! – подтвердила Мария.

– Вот видите. А между тем болезнь серьезная. Если ее не лечить, могут быть последствия! – Доктор с важным видом поднял палец. – Печальные последствия. А вы, голубчик, – теперь он посмотрел уже на Гурова, – еще такой молодой человек. Зачем вам и сама болезнь, и тем более последствия? Так что лечиться нужно самым серьезным образом. Да.

– И сколько времени? – прежним жалобным тоном поинтересовался Гуров. – Двух дней хватит?

– Он мне говорит, два дня! – всплеснул руками доктор. – Голубчик! Две, а то и три недели – самое меньшее!

– Доктор, вы назвали невообразимые сроки! – ужаснулся Гуров. – Какие две, а тем более три недели! Говорю же, у меня работа! Срочная. Безотлагательная.

– Ничего страшного, – успокоил пациента доктор. – Уверяю вас, что если вы не сделаете какое-либо срочное и безотлагательное дело, мир от этого не рухнет. Ведь не рухнет же?

– Ну… – с сомнением произнес Гуров.

– Вот видите. Так что смотрите на вещи проще. Тем более что названные мною три недели отводятся только на начальный этап лечения. За это время у вас исчезнут лишь острые симптомы, а вот сама болезнь – ни-ни! А потому вам придется лечиться и дальше. Иначе в любое время возможен рецидив.

– Лечиться дальше? – в ужасе произнес Гуров. – Доктор, вы сейчас произнесли невозможные слова!

– Да-да-да! – категорически заявил Михаил Семенович. – Именно так – лечиться дальше! Ибо хондроз – вещь крайне неприятная. И если к ней относиться легкомысленно, у вас непременно наступит болезненная и безрадостная старость. Скажите, вы хотите, чтобы у вас когда-нибудь наступила безрадостная старость?

– Да, в общем, не очень… – нерешительно произнес Гуров.

– А тогда прислушайтесь к моему совету. После того как первичные симптомы будут сняты, я вам категорически рекомендую для закрепления результатов побывать в санатории.

– Где? – переспросил Гуров.

– В санатории. Месяц пребывания в нем – и вы без опасения сможете пригласить свою даму на тур вальса. А также сумеете гоняться за вашими преступниками. Ведь вы, насколько я помню, следователь?

– Оперуполномоченный.

– Ну, тем более.

– Месяц в санатории! – От таких слов Гуров не мог прийти в себя. – Да что же мне там делать столько-то дней?

– Выполнять предписания лечащих врачей, – пожал плечами доктор. – Что же еще? Ну и, конечно, отдыхать. Наслаждаться курортными видами. А они, уверяю вас, там просто чудесны.

– Да где же он находится, этот санаторий? – От слов врача Гуров расстраивался все больше и больше.

– Не так и далеко, – сказал доктор. – В соседней области. – Всего два часа езды от Москвы. Ну, или около этого… Так что вы, голубушка, – доктор взглянул на Марию, – всегда можете навестить вашего мужа. Замечательный санаторий. Прекрасные невропатологи. И, что немаловажно, стоит путевка совсем недорого.

– Дожил полковник Гуров! – с нотками печального сарказма произнес Гуров. – Его отправляют лечиться в санаторий, где лечат нервных больных. Об этом печально даже подумать! Гуров – болен нервной болезнью…

– Не понимаю причины вашей иронии, – заметил доктор. – Голубушка, объясните ему сами. Кажется, мы думаем с вами одинаково.

– Раз доктор сказал, что надо ехать в санаторий, значит, надо ехать в санаторий! – решительно проговорила Мария. – Какие могут быть разговоры и сомнения? Или ты хочешь, чтобы печальная старость наступила у нас обоих? Ты будешь сидеть в инвалидном кресле, а я – за тобой ухаживать? Так ты мыслишь нашу совместную старость?

– Нет, что ты! – уверил жену Гуров. – На этот счет у меня совсем другие планы…

– Значит, поедешь в санаторий, – уже спокойнее произнесла жена. – Как только тебе станет легче, так и поедешь. А я буду тебя навещать. И звонить. Да и вообще: месяц – это немного. Не успеешь и руками развести…

– Истинно так, голубушка, истинно так! – поддержал Марию доктор. – Золотые ваши слова. Ну, так я выписываю рецептик, а заодно пишу и адрес санатория!

– Пишите! – решительно произнесла Мария, а Гуров лишь вздохнул.

– Алло, Станислав, – жалобным голосом сказал в телефонную трубку Гуров. – Мне конец. Меня приговорили…

– Надеюсь, не к утоплению в море с камнем на шее? – поинтересовался Крячко.

– Хуже. К санаторию. Сроком на целый месяц. И это не считая двух, а то и трех недель лечения дома. Ввиду моего хондроза. Ты представляешь?

– И что именно я должен представить? – вкрадчиво поинтересовался Крячко.

– Мою печальную ситуацию, – пояснил Гуров.

– А в чем заключается эта самая печаль?

– Ну, как же… Почти два месяца безделья! С ума сойти! В общем, мне нужна твоя помощь.

– Ну, так я же не доктор, – усмехнулся в трубку Крячко. – Чем же я могу помочь?

– Отмажь меня от санатория, – попросил Лев Иванович. – Прошу тебя как старого друга.

– И как же? – В голосе Крячко чувствовалась уже просто змеиная вкрадчивость.

– Скажи жене, что на работе у нас завал, – предложил Гуров. – И что без меня этот завал не разгрести ну просто никак. Тебя она знает и потому поверит. А уж за мной дело не станет. Отблагодарю по полной программе.

– И это все? – весело поинтересовался Крячко.

– Все! – решительно произнес Лев Иванович.

– А вот фиг тебе! – сказал Стас. – Даже и не подумаю! И даже стану всячески убеждать твою Марию, чтобы она обязательно отправила тебя под звонкие фанфары в санаторий.

– Да что ты такое говоришь! – ужаснулся Гуров. Чего-чего, а такого откровенного вероломства он от Крячко никак не ожидал.

– То и говорю, – спокойно сказал Стас. – Более того, привлеку к этому делу самого генерала Орлова. Он мужик с понятием и потому поймет, что отдых в санатории для твоего же блага. А уж как он умеет уговаривать, ты это знаешь не хуже моего.

– И это называется друг! – с горечью в голосе произнес Гуров.

– А то кто же, – с прежним спокойствием сказал Крячко. – Конечно, друг. Оттого и поступаю по-дружески. А с завалами на работе я как-нибудь справлюсь и без тебя. Завалы есть и будут, а здоровье у тебя одно.

– Да ты послушай…

– Скажи, ты когда-нибудь был в больнице? – перебил Гурова Крячко.

– Ну, конечно, был, – буркнул Лев Иванович. – Когда меня подстрелили…

– Это понятно, – опять перебил приятеля Стас. – А так, чтобы по своей воле, с какой-нибудь болячкой – был или не был?

– Ну, не был…

– Значит, не был. Ну, а в санаториях бывал?

– Да при чем тут санаторий!..

– Вот и побудь. Друг у меня один – ты, и я хочу тебя видеть здоровым и бодрым, а не скрученным, как крендель… А я тебя буду навещать – со скорбным видом и с апельсинами в авоське. Потому что так полагается – и скорбный вид, и апельсины в авоське. Ну, убедил? Или мне призвать на помощь тяжелую артиллерию в виде генерала Орлова?

– Да пошел ты…

– Сам иди по этому адресу! А еще лучше – поезжай в санаторий!

Гуров в сердцах отключился от связи и предался скорби. По всему выходило, что санатория ему не миновать. Тем более что поясница по-прежнему продолжала ныть, сверлить, стрелять и всячески донимать Льва Ивановича.

Глава 2

– Так это и есть ваш хваленый санаторий? – с неудовольствием спросил Гуров у какой-то дамочки в белом халате, которая вышла на крыльцо, чтобы встретить его.