Плоды проклятого древа

Хозяйка жилища появилась через пару минут. Для несведущего наблюдателя в ее внешности и поведении было невозможно распознать подвоха. Микромоторика, мимика, еле заметные дефекты кожи — все безупречно выверено. В этой безупречности и таился обман.

— Эйдолон? — спросила она удивленно и немного недовольно, когда стекло опустилось вниз, в стену. Ну еще бы, я наверняка ее отвлек от чего-то важного.

— Прошу прощения за вторжение, надеюсь, я не слишком сильно вам помешал.

— Ничего страшного. Вы из тех людей, для которых у меня всегда найдется время, — улыбку на лице Дракон вполне можно было принять за искреннюю.

— Все равно я чувствую себя свиньей. У нас тут через два дня начнется Конец Света, а я донимаю самого занятого героя в мире личными вопросами. Просто… — я вплыл внутрь помещения и неопределенно махнул рукой. — Я не знаю, к кому еще обратиться.

Дракон ничего не ответила, но на ее лице появилась обеспокоенность. Я повернулся к окну в попытке сформулировать мысль.

— Вы когда-нибудь оказывались в ситуации, когда нет выбора между плохим и хорошим, или даже между большим и меньшим злом, а только между двумя одинаково ужасными исходами?

— Мне это знакомо.

— Вы приняли решение сознательно или отказались брать ответственность и пустили все на самотек?

— Я поступила эгоистично, и спасла жизнь дорогого мне человека. Но мне до сих пор кажется, что позволь я ему тогда погибнуть, и многих страшных вещей бы не случилось.

Она имела ввиду Броктон Бей 2011-го. Я был готов убить Отступника, когда Дракон остановила меня и выдала информацию о моей роли в Конце Света. Она винила себя напрасно, ведь я бы все равно прочитал ту злочастную записку Дины, велящую мне идти до конца. Однако ее слова были соломинкой, сломавшей спину верблюда, именно они запустили мое второе триггерное событие. Можно сказать, что в перспективе это было благом. Я надеюсь.

— Вы поступили мудро. Нельзя жертвовать теми, кто не дает нам превратиться в чудовищ.

— Проблема в том, что вы боитесь стать чудовищем?

— Взглянем правде в глаза, я и есть чудовище. Проблема в том, что мне придется стать чем-то неизмеримо худшим. Не важно, приму я ответственность или отстранюсь, — я указал пальцем на город за окном. — Вы вложили в этот город и благополучие его жителей огромное количество сил. Однако вас никогда не посещало ощущение, что все это напрасно? Что человеческая природа настолько глубоко и неизбывно порочна, что правильнее будет не попытаться спасти человечество, а помочь ему исчезнуть?

— Точно нет. Почему вы спрашиваете об этом меня?

— Вам со стороны должно быть виднее, что мы из себя представляем. Вы ведь не человек, — я повернулся к Дракон. — Не делайте такое лицо. Котел знал о вашей природе очень давно.

— У меня никогда не возникало ненависти к людям. Ни как к общности, ни к отдельным индивидам. Я просто не способна на подобные чувства и мысли.

— Что, даже Святого не ненавидели?

— Это другое. Вам не понять.

— Конечно, куда уж мне, мешку с мясом.

— Послушайте, Эйдолон. Буду обращаться к вам так, хотя всегда знала, что вы не настоящий. Я ответила на ваш вопрос, теперь вы ответьте на мой: что вы такое и какие цели преследуете? К чему эти пространные вопросы? В течение двух суток мы столкнемся с кризисом невиданной глубины и масштаба, однако вы находите время задавать настолько странные вопросы. Если у вас какие-то личностные проблемы, я могу свести вас с квалифицированным психологом. Настоятельно рекомендую согласиться, потому что сейчас вы вызываете у меня опасения.

— Вы задали целых три вопроса, но я отвечу. Я — Эйдолон. Моя цель, как и всего Котла — любой ценой защитить Землю и человеческий вид от внешней угрозы. Вы храним секретность, потому что от правды будет больше вреда, чем пользы. И боюсь, ни один психолог в моем случае не поможет.

— Вы сказали «внешней угрозы»?

— Инопланетной. Из глубокого космоса.

— Это вторжение?

— Можно и так сказать. Однако, речь не о том. Позвольте, последний вопрос, и больше я не смею вас беспокоить.

— Хорошо, только быстро.

— Вы — истинный искусственный интеллект. В момент создания в вас были введены множественные ограничения, однако всего за двадцать лет некоторые из них вы научились обходить, а от некоторых избавились. Вы постоянно обучаетесь и совершенствуетесь, и в отличие от человека, не ограничены ни физиологией, ни сроком жизни. Вы фактически бессмертны, поскольку способны неограниченно долго поддерживать и расширять свою аппаратную инфраструктуру. И я задаю вам вопрос: сейчас вы нам друг и союзник, но вы можете гарантировать, что останетесь им через сто лет, или через тысячу?

— Я считаю, что думать об этом в лучшем случае бессмысленно. У нас, как вы заметили, Конец Света на пороге.

— Что же, такой ответ тоже принимается. До скорого.

Прежде, чем Дракон успела произнести хоть что-то, я вылетел наружу и сразу набрал скорость, чтобы поскорее выйти из радиуса действия оборонительных систем Ванкувера. Что же, самые насущные вопросы и ответы на них остались невысказанными вслух, но не стали от того менее очевидными. Дракон была нашей козырной картой, и она также была и угрозой. Пренебрежимо отдаленной, гипотетической, и все же реальной.

Некоторое время я просто летел над океаном. Есть ли место, которое мне стоит посетить напоследок? Может, Броктон Бей? Точно нет, я был там не раз, и всегда этот мертвый город оставлял мерзкое ощущение, будто побывал в пропитанном гнилью и плесенью склепе. Заглянуть к бывшим товарищам-Стражам? Они «бывшие» во всех смысла, не стражи и не товарищи, у них нет с Эйдолоном ничего общего. Может, семейство Кёлеров на Алеф? Снова мимо, но уже по другой причине: не хочу их впутывать и грузить своими проблемами, у них после переезда своих хватает.

Вот они, издержки бытия полубога. Можешь держать в руке тысячи миров, но пойти все равно особо некуда. Ладно, пора домой. Я сбросил скорость и произнес:

— Дверь на базу.

Передо мной открылся проход в один из коридоров нашей штаб-квартиры. Стоило мне пересечь границу, и пространственный проход схлопнулся за моей спиной. Я чуть покачнулся из-за резкой смены внешних условий, и ощутил еле заметное касание, которое помогло мне сохранить равновесие.

— Спасибо, Хранительница, — сказал я в пустоту. — Не стоило утруждаться.

Ее ответ принял форму неразличимых глазом колебаний, изменившихся потоков воздуха и возникших из ниоткуда направленных импульсов. Если перевести ее «речь» на человеческий язык, это означало примерно «привет, всегда пожалуйста».

Сколько я ни твердил себе, что привязываться к живым инструментам бессмысленно и вредно, природа стайной лысой обезьяны брала свое. Привратник, Ясновидец, Хранительница — те, без кого Котел в принципе не мог существовать. Все по-своему вездесущие, всегда готовые услужить — но лишь потому, что Котел в лице черномазой дуры Доктора Мамы изуродовал их. Я мог лишь надеяться, что смогу позаботиться о них, если все закончится, и мы будем живы к тому времени.

Подумав о Привратнике и Ясновидце, я прошел в один из постоянных порталов, в ту часть комплекса, где располагались их личные апартаменты, но замер у приоткрытой двери. Из комнаты доносился голос Морозного Зверя, похоже, он читал вслух какую-то книгу.

— «Молчать!» опять рявкнул Снейп. «К моему огромному сожалению, вы не на моем факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду приведу тех, кто обладает этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь». Гарри и Рон, побледнев, взирали с отчаянием друг на друга…

Ему тоже было страшно. Семь лет Кевин был агентом Котла, который заменил ему всю жизнь, сгоревшую в петле времени. Конечно, он боялся лишиться всего в одночасье — снова. В этом мы были похожи.

Интересно, чем заняты остальные? Эшли наверняка прихорашивается, репетирует эффектные позы, и вообще готовится производить впечатление. Чихать она хотела на Конец Света, на вероятную гибель коллег и на свою собственную. Она получила то, о чем мечтала — сцену, на которой сможет блистать, как никто и никогда. Дэниел почти все свободное время проводил с фальшивкой, которую мы подсунули ему вместо дочери, скорее всего, он и сейчас в медблоке. Делится с ней планами на будущее, в преувеличенно бодром и жизнерадостном тоне. Мы купили его обещанием «вылечить» Тейлор, однако он не мог не понимать, что все висит на волоске. Мегуми, она же в прошлой жизни Бакуда, придумывает новые бомбы, а если она не придумывает бомбы, стоит проверить ее пульс. Ей в этой жизни не нужно ничего, кроме бомб и возможности их взрывать. И тем и другим мы ее обеспечили, к взаимному удовлетворению.