Страница 37 из 47
По старому стилю пятый день года выпадал на тайан, самый счастливый день шестидневки. Во время новогоднего фестиваля в последний тайан года было принято дарить подарки, а в первый тайан года делать ответные подарки всем, кто тебя поздравил и что-то подарил. Кори сказала, что это называется «праздник поздравлений» и «праздник благодарности», спорить я с ней не стал, только подивился, как при своей вроде бы неизменности всё изменилось. Люди потеряли часть смысла «а почему же так», но продолжают соблюдать определённый цикл.
Вчера Мэй передала записку, что обязательно появится у своего дяди сегодня и, скорее всего, будет не одна. Это обнадёживало, что с сестрой получится встретиться. На моих условиях.
Впрочем, у мастера Пиандао скучать не пришлось ни единой минуты. Он нагрузил Кори и Тори упражнениями, они отрабатывали удары и связки. А моё время с мастером было посвящено изготовлению катаны. Пиандао считал, что настоящий воин должен собственноручно изготовить своё оружие.
Полагаю, что мастер замечал нечто похожее на затрату чакры при изготовлении. Металл в какой-то мере будет поглощать выделяемую чакру, особенно металл с высокой чакропроводимостью. Поэтому все эти «оружие — продолжение руки». Если в оружие заложена твоя чакра или ты хотя бы можешь своеобразно «подключить» оружие к своей кейракукей, то оно точно станет твоим продолжением. Мне показалось, что мастер Пиандао что-то такое нащупал при работе с оружием, но до конца понять, в чём же конкретно дело, не смог. Лишь вывел закономерность, что, если делаешь меч своими руками, он «лучше слушается» и ты его «лучше чувствуешь».
Я всегда любил оружие, а наша семья, кроме всего прочего, имела собственных кузнецов в Рю, заказы которым проходили через Бабушку Кошку. Чтобы изготовить катану, требовалось куда больше усилий и мастерства, чем для простого меча цуруги. Порой подготовка занимала месяцы.
К счастью, у нас уже были чистые «рабочие» слитки металла, причём действительно чакропроводящего. А я вполне отточил умение изменять температуру, в том числе и до точки плавления стали. Так что благодаря моим навыкам получилось относительно быстро разделить металл на фракции и разных свойств, и температуры плавления, так как катана состоит из участков с разной сталью и поэтому довольно универсальное оружие, гибкое и жёсткое одновременно. Не говоря уже о необычайной остроте, способной без усилий разрезать шёлковый платок, упавший на лезвие. И, кстати, вбухнутую на этапах подготовки чакру я продолжал чувствовать в заготовках.
Я жалел, что совершенно не разбираюсь в фуиндзюцу, возможно, тогда я бы смог заложить в меч больше каких-то полезных свойств, но в условиях, в которых я нахожусь, и это было нечто удивительное, по крайней мере, для мастера Пиандао точно. Он сказал, что у меня исключительная интуиция. Я же думал о том, что просто знаю, что хочу. Да и моя память не подводила, а я любил послушать истории кузнецов, которые рассказывали о том, как лучше получить хамон или сколько раз следует раскатать и сплющить заготовку, чтобы сталь идеально смешалась и стала монолитной.
Бесспорно, очень пригодилось умение контролировать температуру и усиления чакры. Не обошлось и без помощи Кори и Тори. Кори удалось вытащить все примеси, а Тори маневрировал водой при закалке, что очень сложно сделать в условиях обычной кузни. Без этого вряд ли получилось бы управиться всего лишь за три дня, пусть и работал я почти без перерыва, позволяя себе лишь короткий медитативный сон для восстановления сил. Пока это была лишь заготовка, предстоял долгий процесс заточки клинка, который делался специальными камнями и приспособлениями. Пиандао поделился со мной материалами и подробно объяснил, как выставить угол заточки и как его делать. К тому же для катаны нужны были рукоять и ножны. Для рукояти я планировал использовать кожу дракона и найти древесину, которая в какой-то мере пропускает чакру и, желательно, плохо горит. Пока не доведу всё до ума, пользоваться своим новым оружием я не смогу, но главная работа была сделана, и я был почти счастлив.
Кстати, в процессе изготовления моего меча мастер Пиандао помог с изготовлением металлических набалдашников на шест Тори.
* * *
Подходил к концу час Обезьяны, до заката солнца оставалось минут семьдесят. Это заставляло меня немного нервничать и волноваться, что сегодня встречи с сестрой не произойдёт. Причины этого могли быть любыми, начиная с того, что Азула отговорила Мэй куда-то отправляться, потому что ждала вестей от меня. Или Мэй попросту не отпустили родители, у которых, как я понял, были натянутые отношения с Пиандао.
— Саске… кажется, сюда кто-то приближается, — сказала Кори, которая весь день сегодня торчала на стене. Дом мастера выглядел как небольшая крепость, по углам у него даже было что-то вроде гарнизонных башенок.
Я тоже забрался на стену, чтобы посмотреть. Дом находился на приличном отдалении от всего Шу Дзинга, и все путники из города были хорошо видны на дороге. Не знаю даже, удивился я или нет, заметив, что путников — точнее, путниц — всего двое. Лиц и фигур особо не разглядеть, на них были тёплые накидки с капюшонами, но рост, более характерный для женщин, и особая плавность движения выдавали, что это девушки. Ни тебе кортежа, ни охраны. С другой стороны, Мэй и Азула, скорее всего, улизнули из дворца правителя острова, чтобы не притащить с собой сопровождение, полагающееся принцессе. А где сопровождение, там могут быть шпионы и так далее. Я всё ещё не знаю, написала ли письмо сама Азула. Возможно, кто-то просто узнал о её планах на время новогоднего фестиваля. Да и пока неизвестно, Азулу ли привела Мэй.
Как выглядит сестра, я, понятное дело, не знаю. Дядя Айро говорил, что она была красивой, но немного капризной девочкой, темноволосая, с глазами, как у меня. Но… вообще-то, большинство людей Страны Огня были с тёмными волосами с вариациями от тёмно-русых до угольно-чёрных. Да и такой золотисто-карий, почти жёлтый цвет глаз встречался если не у каждого, то через одного. Дядя Айро был таким же желтоглазым, как и я. У Кори глаза чуть потемней моих, чайного цвета. У Тори глаза были серые, как и у мастера Пиандао и, кажется, Аватара Аанга. Голубые глаза я видел пока что лишь у Сокки и Катары, зато на все оттенки каре-золотистых насмотрелся во время путешествия по колониям, тюрьмам и военным базам народа Огня.
Девушки повернули к дому мастера, и через несколько минут их уже встречал Пиандао. Я пока не показывался, наблюдая за гостьями со стены. Они сняли капюшоны и обе оказались темноволосыми, желтоглазыми и симпатичными. На вид лет по пятнадцать. Девушки были одеты как богатые горожанки. У одной из них волосы были чуть чернее и выстрижена ровная чёлка до бровей, у второй лицо обрамляли две короткие пряди, а волосы были частично забраны в хвост на затылке. Никаких особых украшений или отличий правящей семьи я не заметил.
— Мэй, рад тебя видеть, — поздоровался мастер Пиандао с девушкой с чёлкой.
— Это мой дядя, — представила его Мэй своей подруге. — А это… моя подруга Азула, мы учились вместе в Императорской Академии для девочек.
— Твоя подруга увлекается боевыми искусствами? Я вижу, что она в очень хорошей форме, — похвалил мастер Пиандао Азулу.
— Да, Азула… маг огня, — кивнула Мэй. — Ей было интересно увидеть человека, о котором так много говорят…
— Это правда, что вы победили сотню солдат, среди которых были маги? — спросила Азула, чуть прищурив глаза, словно оценивала боевые характеристики Пиандао.
— Магия не всесильна, — уклончиво ответил мастер. — Думаю, поэтому ты не надеешься только на магию, но развиваешься физически, чтобы уметь постоять за себя и без применения огня, не так ли?
Азула как будто удовлетворилась этим ответом и кивнула.
— Сегодня праздник благодарности, возможно, перед ужином вам бы хотелось размяться? — хитро улыбнулся Пиандао. — Вы могли бы сразиться с моим учеником.
— Твоим учеником? — переспросила Мэй, не скрывая удивления.