Запертый

- Слышал я твой комплимент, подаренный той красавице за стеклом – ножницы Бишо указали на витринное стекло. Почти прилипнув к нему, там стояла со злобной рожей девка из Шестицветика, что назвала меня вонючкой и получила отпор. Ну и гримаса… пару секунд поглядев на нее, я состроил точно такую и с ухмылкой бешено завращал глазами. Отпрянув, она ошеломленно уставилась на меня – на трусливого чмошника Амоса, что никогда бы не решился на подобное.

- Ты часом не принял чего… бодрящего?

- Не – покачал я головой – Я чист. Давай, дружище, стриги смело.

- Прямо под машинку?

- Ага – кивнул я – Прямо под машинку. Только затылок…

- Вижу. Там буду осторожней. Спрошу последний раз, солдат – ты уверен?

- Да, Бишо. Я уверен…

- С тебя спросят. Я тебя прикрыть не смогу, сам понимаешь.

- Я не боюсь – устало улыбнулся я – Я правда не боюсь, Бишо. Может я свихнулся?

- А может ты стал мужчиной?

- Смешно…

- Все мы взрослеем по-разному – машинка в руке старика тихо зажужжала и вгрызлась в мои волосы на макушке – Кто-то раньше, кто-то позже. А кто-то никогда. Я смогу кое-что сделать для тебя – скажу им, что ты упал, ударился головой, был чуток не в себе, попрошу тебя не трог…

- Нет! – отрезал я и сам удивился насколько решительно это прозвучало – Я сам разберусь!

- Убьют… сколько у нас камер наблюдения на Шестом? Одна между третьим и четвертым торговыми кубиками. Еще одна у лифтового створа…

- И одна в СоцСикс – закончил я за него – Знаю.

- И они знают.

- Плевать. Я… я не знаю, как объяснить, Бишо… но я просто устал.

- Устал от чего?

- Я устал бояться. Устал быть чмошником. Устал получать от всех пинки и устал с боязливой улыбкой спрашивать – не ушиб ножку, пиная меня по лицу? Закончил? Или пнешь еще разок? Давай смелей – пинай. Я никому не скажу. Никому не пожалуюсь…

- Ты рос без отца – тихо обронил старик.

Глядя, как на мою прикрытую накидкой грудь падают грязные пряди волос, я грустно усмехнулся:

- Нет. Я рос с отцом. Он до сих пор живет по соседству.

- У него вроде как не сложилось с твоей матерью…

- Ага. И поэтому он постоянно выбивал из нее дурь. Прямо при мне. А затем переключался на меня. Прошли годы… и вот он счастливо живет с другой женщиной, а моя мама умерла.

- Ее забрал рак.

- Виноват отец – покачал я головой – Слишком много побоев. Слишком много стресса, ужаса и страха за меня… Ее организм просто сдался… Она устала и хотела умереть. Знаешь… в жизни моей мамы никогда не было счастья… каждый ее день был чернее черного… сплошной гребаный мрак пропитанный страхом…

- Амос…

- И всем было плевать… всем было насрать… они знали, что отец делает с ней. Делает со мной… и они молчали… просто отводили глаза…

- Амадей… не стоит винить…

- Ты прав. Не стоит винить отца. Это я виноват, что позволил так обходиться с мамой. Я виноват, что просто смотрел, как он колотит ее кулачищами, а она машет мне рукой, приказывая убегать… - медленно сжав кулаки, я кивнул – Да… это я виноват. Ты закончил, Бишо?

- Закончил. Распишись вот тут – мне под руку подсунули папку с зажатым в ней исцарапанным листом многоразовой пластиковой бумаги. Вынув из держателя писчую ручку с зеленоватыми органическими чернилами, я разборчиво и неторопливо написал имя и фамилию, а затем расписался.

Амадей Амос. Услуги парикмахерской получены. Претензий не имею.

- Выпьешь кофе? Имитация, конечно, но есть подсластитель.

- Выпью. Без сладости – односложно ответил я и указал на главное украшения заведения – Можно?

- Конечно! Я тебе и пару стеблей еще докину. Уверен насчет подсластителя? Лук горек…

- Горькое к горькому – усмехнулся я, медленно проводя ладонью по голому рассеченному затылку – У меня в голове голос, Бишо.

- Да? – удивленно глянул на меня наливающий кофе старик – Может просто звон? Ты не рассказал, как получил рану.

- Ропп толкнул меня, и я ударился о стену.

- Вот ублюдок! Дерьмоед!

- Голос в моей голове… раньше его никогда не было.

- Что за голос такой, Амос?

- Мой голос… похож на мой… но куда более злой. Голос спрашивает меня…

- Что-то пугаешь ты меня – вздохнул Бишо и, хромая, понес мне тарелку с пучком зелени и кружку черного кофе – Держи, покрепче сделал. Взбодриться тебе не помешает. Ты уже надумал что делать со ждущими тебя снаружи злобными принцессами?

- Этот голос в моей голове… вот сейчас опять… он снова спросил. Он спросил меня почему я не убил гребанного Роппа, что ударил меня головой о стену. Он спросил почему я не расколотил голову того сучьего ушлепка о пол коридора прямо там? Почему я не вырвал дубину у патрульной Ивенсон и не заколотил ее ей же в глотку по самую рукоять – чтобы впредь она не пыталась замять ненужные ей проблемы… Этот голос спрашивает меня, почему какие-то суки имеют право не разрешать мне стричься как я хочу и когда я хочу. Почему я должен их бояться? А может вспороть вон той наглой суке брюхо и посмотреть, как с ее лица пропадет улыбка?

- Холисурв… Амос! Эй!

- Голос спрашивает – прошептал я, медленно жуя зеленый лук. По моим губам стекал горький сок, пряность укропа покалывала язык и мне было хорошо. А обжигающий глоток кофе сделал все еще лучше. Подняв лицо, я встретился взглядом с ухмыляющейся бабой за стеклом и, скривив зеленые губы в усмешке, провел пальцем себе поперек горла. Девка за стеклом вздрогнула, смешалась, невольно отступила назад. Я же медленно кивнул, подтверждая. Закинув в рот остатки лука, прожевал, допил кофе и поднялся.

- Бывай, Бишо. Спасибо за стрижку, сурвер.

- Амос… слушай… давай я с ними поговорю? Я же вижу – ты не в себе. Расшиб голову, встряхнул чуток мозги. У тебя пелена перед глазами. Потемки в душе.

- Не-е-е – покачал я головой – Наоборот. Потемки и туман у меня были до того меня ударили затылком о стену. Бывай, Бишо…

- Выйдешь за порог – и я не смогу тебе помочь.

- Ага – буднично кивнул я и шагнул наружу.

- Ты! – ткнула в меня пальцем та, что была поплотней, помясистей, не обращая внимания на то, что подруга дергает ее за руку – Сюда живо! Тебя пора поучить жизни! Забыл кто ты есть, Анус?!

- Анус – повторил я с усмешкой, послушно шагая за пятящимися девками в темный отворот, где уже давно погасли умершие лампы. По словам мамы раньше там закуток-кондитерская, где она когда-то лакомилась профитролями. Знать бы еще что такое профитроли…

- Че ты там нам вякал, ушлепок?!

- Ты мне?

- Н-на!