Запертый

- Амос… ты что? Реально отбитый? Тебе ведь это самому выгодно. Ты ей отвертку в шею воткнул – медленно произнес собеседник, наклоняясь ко мне – В шею. Воткнул. Отвертку. А до этого вену на ноге проткнул.

- Не я начал – с удивительным равнодушием ответил я, внутренне продолжая бороться с самим собой.

Вернулась пульсирующая головная боль, что медленно становилась сильнее. В глазах появились багровые точки, что тоже пульсировали в такт моему сердцебиению.

- Не я это начал…

- Так они и предлагаю закончить – логично заметил тощий сурвер – Они ведь первые делают к тебе шаг. Тут по Шестому разнеслась весть, что ты столько дел натворил, что ты теперь у всех на виду. Вот они и предлагают как-то все уладить.

- Нет.

- Слушай… Амос…

- А?

- Они ведь девки серьезные. Они продают не только мир, но и смерть, Амос… ты покупаешь смерть что ли? Совсем дебил? Прогнись чуток! Что тебе стоит?

- Ты, я вижу, прогнулся? И как сильно?

- Да пошел ты! – удивительно, но вместе с тоном, говорящий изменил и позу, а к этому вдобавок и выражение лица. Куда-то пропал глуповатый паренек и теперь на меня смотрело умное лицо человека, что никогда бы не назвал книгу «кирпичом тупым».

- Ого – невольно вырвалось у меня – Вот это да… стой… я вспомнил тебя! Ты Айт! Актер того театра… вы еще арендуете помещение неподалеку от главной лифтовой шахты и центральной лестницы. Там я и видел тебя… фотография на стене – медленно продолжая я, выуживая из памяти все больше деталей – Средний ряд, где-то седьмой по счету…

- Третий! – ревниво поправил меня Айт – Самое козырное место – сразу в глаза моя фотка бросалась. Я там еще в…

- В судебном старинном парике и с судейским молотком в руках – кивнул я – Точно. Ты актер Айт.

- Был я актером… то дело в прошлом.

- Надо же… я помню подпись под тем фотом. Подающая большие надежды потенциальная звезда Айт Ру… Рук…

- Айт Руккенсон. Я больше никаких надежд не подаю. Зато отлично курю тасманку, люблю выпить и регулярно потрахиваюсь с альфа-самками из Шестицветика. И я всем доволен.

- Да не похоже – возразил я, вглядываясь в его такое теперь настоящее лицо, полное противоречивых эмоций.

Тут обида, гнев, даже ярость, вон как вздуло вены на лбу и как запульсировал тик под глазом.

- Я всем доволен! – с нажимом повторил сурвер – Сейчас – всем доволен! А раньше да… даже драка была.

- Как так-то? Из актеров театра… блин название его забыл…

- Вечно-Нова Театрал.

- Да… он самый. Вариативный театр, что никогда не перестанет удивлять…

- Да рвали публику! Рвали в конфетти!

- А теперь ты на посыльных у жестоких тварей…

- Да заткнись ты! Тоже мне, порицатель! Сам-то кто? Знаю я тебя – ты как был терпилой сраным так им и оставался до самого позавчерашнего дня! О тебя каждая гнида Шестого ноги вытирала, а ты улыбался в ответ и плевки в харю принимал! Не так что ли?

- Все так? – кивнул я и дернулся от пронзившей затылок острой боли – Все так… Да я и сегодня он самый – терпила.

- Да где ж… был бы терпилой – уже бежал бы ноги лизать этим сукам!

- Альфа-самкам…

- А? Не сукам, а альфа-самкам – поправил я – Забыл?

- Ну да…

- А ты не дебил, Айт. И слова такие умные разные знаешь. Еще скажи читать не любишь…

- Раньше – взахлеб! Но…

- Но? Затем наш театральный худрук притащил в труппу свою новую пассию. Ему пятьдесят четыре, ей еще вчера семнадцать было. А я вдруг оказался вне игры… С-сука!

- Сочувствую… искренне…

- Да в жопу твое сочувствие, Амос. Теперь я даже рад. Да карьера кончена и я теперь никто. Официально трудоустроен в рыбных садках.

- Якобсы?

- Они самые. Но ставка у меня свободная – сколько поработал, столько и заплатили. Сдельщина. Так я там почти и не появляюсь. Главное что числюсь там и все норм – у Охраны ко мне ноль вопросов и зиро претензий. Смекаешь?

- Смекаю.

- А Шестицветики меня подкарамливают. И за сиськи дают подержаться – причем за разные и частые! Да приходится им подмахивать и быть на побегушках… но это все лучше, чем мочить яйца в ледяной воде и день напролет тягать сачки и мешки с кормом… Смекаешь?

- Ага…

- И давай по-честному, Амос… только без обид. И не надо меня отверткой тыкать.

- И не собирался – удивленно улыбнулся я – Ты какого обо мне мнения?

- Ну раз мы по-честному – ты сорвавшийся с катушек придурок. Допекли тебя, вот ты и сорвался, попутал педаль газа и тормоза. Думаю, ты бы уже и хотел остановиться, хотел бы вернуть все обратно как было, свою тихую тухлую житуху… вот только ты пока остановиться не можешь. Тебя прет и прет вперед. Так?

- Угадал – медленно кивнул я – Ого. Не могу остановиться… Откуда ты…

- Откуда знаю? Да у меня точно также было! Думаешь я с театра тихо и мирно ушел? Я там устроил сначала фееричный скандал, начав прямо во время спектакля! Вышел на сцену – и выдал в публику громко. Что мол ох горе нам плебейским людям сцены, когда худрук желает молодого тела и ради хера своего ломает жизнь театра… Красиво я там выдал… А худрук как раз в этом время в гримерке тут девчонку трахал – прямо в золотой тунике и диадеме принцессы. Не спрашивай откуда я это знаю.

- Не буду.

- Так что наговорить я успел много, пока его бывшая жена не подняла панику. Потом скандал… потом драка… потом я в Охранке, а затем собрал вещи в театральной общаге – и на улицу. И тут меня понесло… драки, пьянки, тасманка без стопа… Знаешь, кто меня притормозил?

- Шестицветик? – сам не знаю почему я это произнес, но раз он кивнул, значит я угадал.

- Они. Они меня тормознули. Чуток привели в чувство. И теперь я с ними.

- Ты не с ними, Айт – вздохнул я – Они альфа-самки. Банда отмороженных девок с битами и тяжелыми мячами! Ты альфа-самка?

- К сожалению нет…

- К сожалению?

- А нахер скипетр мясной, коль я не царь, не принц, а чмо? Знаешь слово чмо?

- Конечно. Жаргон Россогора.

- О да… Емкий у них был язык… и вкусные слова. Так вот, Амос – все под кого-то прогибаются. Ты тоже, раз не стал никого из патрульных херачить своей отверткой. Мы все прогибаемся! Правила жизни такие. И я лучше буду дуриком-посыльным – но живым и сытым! И с самокруткой дармовой тасманки в пальцах – каждый вечер! А кем будешь ты, Амос? Сыпящим едкими фразами щенком, что перед смертью отрастил вдруг яйца и зубы? Туда тебе их и запихнут – твои же яйца и тебе в зубы! Веришь мне?

- Говоришь убедительно…