Страница 59 из 65
— Потом поделитесь результатами?
— Обязательно. Но не могу сказать, что скажу правду. Боюсь, что правда не принесет и мне, и вам выгоды, — усмехнулся Мозес.
— Почему?
— Многие знания — многие печали.
Я с сомнением пожал плечами.
— Лишних знаний не бывает.
Мозес рассмеялся.
— Когда я был маленьким, я тоже так думал. С вами, Панов, интересно разговаривать. Сходите к Каттерфилду и возвращайтесь. Когда освободитесь, мы продолжим.
Доктор Каттерфилд снял мою энцефалограмму и долго рассматривал ее, недовольно цокая языком.
— Все в порядке? — спросил я.
— Нет, — ответил Каттерфилд.
— Но я буду жить?
— Будете.
— Счастливо?
— Не могу этого исключить.
— Тогда я пойду. Мистер Мозес меня ждет.
— Я пойду вместе с вами.
Было бы странно, если бы я был против.
— Все в порядке? — спросил Мозес, когда мы вошли в его кабинет.
— Нет, — ответил Каттерфилд озабоченно. — У Панова нет Т-зубца.
— Подумаешь, новость. Это было и без ваших замеров понятно. Посмотрите на его вялую мускулатуру и слабые ножки.
— Но тогда я не понимаю, зачем он вам понадобился? Какой от него толк?
— Он еще нас удивит, поверьте моей интуиции, — сказал Мозес, не терпящим возражений голосом. — Главное, мы не должны ему мешать. Из него не получится сталкер, но утверждать, что для этого человека это очень полезное качество, я бы не стал.
— Вам виднее, хозяин.
— Да. Это так.
Итак, я узнал, что у меня нет Т-зубца. Каттерфилд посчитал, что это плохо, а Мозес — что нормально. Насколько я понял — это врожденное качество, и уколами или приемом таблеток его не разовьешь. Если есть Т-зубец, то он есть, если нет — то его нет. И с этим следует смириться. И продолжать жить дальше. Тем более, что я не знаю, что это такое, и зачем он нужен человеку.
— На чем мы остановились? — спросил Мозес. — Ах да, вы не верите, что многие знания приводят ко многим печалям.
— Было бы странно, если бы я считал по-другому. Мое дело — поставлять человечеству новые знания. И мне грустно, когда я не справляюсь со своей работой. Знания не имеют отношения к нравственности, моральная оценка научных открытий возникает, только когда их применяют на практике. Я, например, считаю себя плохим человеком, когда перестаю поставлять людям новые знания.
— Всегда находятся люди, которые применяют их во зло человечеству.
— Высшая безнравственность — отсутствие знаний. Сказано: «не ведают, что творят».
— Не буду спорить, поскольку не знаток тонкостей человеческой нравственности, — сказал Мозес. — Но некоторые желания и поступки людей меня удивляют. Например, зачем вы собираетесь отправиться в Зону? Я послал вам в помощь опытного и умелого человека Шухарта. Что не так?
Я искренне удивился, откуда Мозес знает о моем желании обнаружить передатчик, но потом вспомнил, что уже давно рассказываю о своем намерении всем подряд: Уильямсу, Робертсону, Шухарту, Пильману… Кто-то из них мог доложить об этом Мозесу.
— Но почему вас это волнует? — удивился я.
— Для моего бизнеса крайне важно, чтобы вы, Панов, добились прогресса в изучении «хармонтского феномена». У вас есть для этого хорошие шансы. Вместо этого, вы собираетесь рисковать своей жизнью ради исследования какого-то сомнительного и лишенного смысла явления. Шухарт пытается вас отговорить, но пока, как я понял, безуспешно.
— Надеюсь, что я быстрее уговарю его отправиться в Зону со мной. Я настойчивый.
Я рассказал Мозесу о повторяющемся радиосигнале, излучаемом неизвестным источником, расположенным в Зоне. Нельзя исключать, что источник этого сигнала — радиопередатчик инопланетян. Получаем факт настолько грандиозный, что его значимость нельзя переоценить. Появилась возможность установить непосредственный контакт с представителями внеземной цивилизации. Это же фантастика! Нельзя упускать такой шанс.
— А по-моему это собачья чушь! — сказал Мозес неожиданно.
— Вот схожу в Зону и лично установлю, чушь это или нет, — обиделся я.
— Я не смогу вас отговорить?
— Нет.
— Хорошо, я скажу Рэдрику Шухарту, чтобы отвел вас в Зону и вернул обратно, по возможности живым.
— Спасибо. Я постараюсь быть осторожным.
— Чушь собачь! Но, как я понял, легче исполнить вашу прихоть, чем уговорить отказаться от дурацкой затеи, — сказал Мазес.
— Я должен попробовать. Вдруг получится. Кстати, что такое Т-зубец?
— Фактор, с помощью которого можно определять способность людей посещать Зону. Есть Т-зубец — из тебя получится сталкер, нет — лучше в Зону не соваться. Правда, и с Т-зубцом все равно мрут, но меньше.
— Плохо, что его у меня нет?
— На вашу способность заниматься наукой это не повлияет.
— Вы меня успокоили.
Утром, когда я пришел на работу, оказалось, что там меня уже поджидает сердитый Рэдрик Шухарт. Увидев меня, он покрутил пальцем возле виска. Международный жест, оценивающий интеллектуальное развитие глупого человека.
— Я обидел тебя или сделал что-то неправильное? — поинтересовался я.
— Твоя настойчивость раздражает.
— Ты о чем?
— Питер Мозес поручил мне отвести тебя в Зону.
— Ну и как? Отведешь?
— Если умрешь, я виноватым себя считать не буду.
— Правильно. Виноватым тебя будет считать Питер Мозес, — пошутил я.
Шухарту было меня жалко. Он не верил, что поход в Зону окончится для меня благополучно.
— Ты же поможешь мне выжить, Рэд? — решил я его поддержать.
Конечно, Шухарт тщательно проинструктировал меня. Для начала нарисовал на листке бумаги подробный план предстоящего путешествия. И расписал каждый шаг, каждый поворот головы, каждую необходимую паузу, каждое движение, которые мне придется совершить в Зоне. Его инструкцию я честно выучил наизусть и обещал беспрекословно выполнять.
Не могу понять, почему он так волновался за меня. Лаборатория № 1522 было самым известным помещением провалившегося здания Института. Ее посетили уже десятки сталкеров. В последнее время все проникновения были успешными. Люди гибли только в первые дни, когда сталкеры еще плохо представляли, с чем им придется столкнуться. А потом был получен бесценный опыт, что помогло свести людские потери к минимуму. Если вести себя осмотрительно, то поход к лаборатории № 1522 можно считать практически безопасным. Нужно только четко выполнять инструкции. А поскольку я обещал Шухарту, что буду мгновенно, без раздумий, выполнять его приказы, то поход в Зону должен был стать для меня чем-то вроде посещения пятничного «Боржча».
И вот наступил день, когда Шухарт сказал:
— Завтра мы отправимся в Зону. Если передумал — скажи прямо. Никто тебя не обвинит в трусости, потому что никто не хочет, чтобы ты туда отправился.
— Я договорился с Питером Мозесом.
— Нет. Хозяин назвал тебя чертовым придурком и пообещал оторвать мне голову, если с тобой что-нибудь случится.