Страница 35 из 65
Член-корреспондент очень расстроился и едва ли не плакал, когда жаловался Алмазову на несправедливость судьбы. Он боялся, что руководить новым Центром поручат ему. А это значит, прощай самостоятельная научная работа. К тому же, он считал, что затея с Центром абсолютно бесперспективна, ну, какие инопланетяне, честное слово, и если он будет вынужден согласиться, знакомые будут издеваться над ним до самой старости. Наверняка и кличку придумают подходящую — лунатик, марсианин или еще обиднее — гуманоид.
Алмазов решил рискнуть и предложил свою кандидатуру. А что такое? В последние годы он проявил себя перспективным организатором, к тому же получил профильное образование и был хорошо знаком с научным содержанием предстоящих работ, связанных с изучением инопланетных биологических объектов.
И, к немалому удивлению члена-корреспондента, кандидатуру Алмазова утвердили. Алмазов был на седьмом небе от радости. Это был проект, о котором можно было только мечтать: огромный, с хорошим названием (Центр особо важных исследований — звучит внушительно), щедро финансируемый, и при этом занимающийся бесполезным и бессмысленным делом, от которого никто никогда не будет ждать конкретных результатов. Алмазов, как он понял задачу, должен был организовать бюрократический рай, от него требовалось обеспечить выпуск некоторого количества квартальных отчетов и регулярно выпускать сборники научных статей на заданную тему — про инопланетян. С чем никаких проблем не предвиделось, как известно, ученые любят писать научные статьи. Если правильно подобрать людей, они сами найдут работу, которая их заинтересует. И будут заняты положенные по трудовому законодательству сорок часов в неделю. Их даже не нужно будет стимулировать, пожалуй, даже наоборот, не все статьи следует печатать, пусть стараются и соревнуются друг с другом.
Эта была работа, о которой он мечтал всю жизнь.
В детстве Алмазов любил слушать рассказы отца — крупного авиационного конструктора — о жизни и свершениях самоотверженных и трудолюбивых ученых. Отец мечтал, что сын, когда вырастит, станет одним из них и совершит хотя бы одно замечательное научное открытие, которое прославит их фамилию на десятки лет. Валера думал о другом, он быстро понял, что, несмотря на свой юный возраст, разбирается в реальной жизни лучше, чем все эти замечательные персонажи папиных историй. Он даже осмелился предположить, что мог бы дать многим из них практический совет, как правильно выстроить успешную научную карьеру и заработать при этом много денег.
После долгих раздумий он догадался, что в его верных, в общем-то, рассуждениях есть логическая ошибка. Если все-все научные сотрудники будут заниматься своими карьерами согласно его теории, то откуда у них возьмутся подчиненные, которые должны будут выполнять текущую работу? Да и денег в требуемом объеме на всех, конечно, не хватит.
Но это был ложный парадокс. Наоборот, в замысле юного Алмазова неожиданно обнаружились элементы высшей справедливости. Действительно, если абсолютно все сотрудники прилежно займутся своими карьерами, то в этом соревновании неизбежно победят самые достойные. Это сейчас талантливые ученые проигрывают умелым карьеристам, потому что не знакомы с теорией стремительного продвижения по служебной лестнице. А вот если все они будут обучены азам карьерного роста, случайные люди уже не смогут занимать руководящие посты и неминуемо пополнят ряды подчиненных, без которых, конечно, нельзя обойтись. Наукой высших достижений должны заниматься избранные, но она благосклонна не только к гениям, но и к людям скромных способностей. Работы на всех хватит. Любое научное открытие требует усилий многих людей, которые должны внести свой скромный вклад, добросовестно выполняя приказы более одаренных коллег.
В студенческие годы Алмазов усердно учился, выступал с докладами на семинарах и профильных молодежных конференциях, занимался нудной общественной работой, старался быть на виду у людей, от которых зависело его дальнейшее трудоустройство. И его заметили, внесли в реестр руководящего резерва. Он сумел воспользоваться представившимися возможностями наилучшим образом. Довольно быстро Алмазов доказал свою незаменимость при решении мелких бюрократических проблем, которые неминуемо возникают во время проведения любых научных исследований. Он старался быть полезным и не считал это зазорным. Это была работа, с которой он справлялся лучше других.
Наверное, именно его репутация и стала главной причиной его назначения начальником Центра особо важных исследований, а вовсе не протекция знакомого члена-корреспондента.
Алмазов не подозревал, что задержится на посту начальника Центра почти на пять лет. Он думал, что этот пост станет для него трамплином для будущей блестящей карьеры. В резюме это звучало бы прекрасно. Предыдущее место работы: начальник Центра особо важных исследований. Но время шло, он привык и обжился, его все устраивало. У него был почет, деньги и спокойная размеренная жизнь. Так что менять работу он не собирался. От добра добра не ищут.
Конечно, пришлось потрудиться. Мало кому известно, что организационная работа требует сосредоточенности и крепких нервов. Что ж, Алмазов блестяще справился с поставленными перед ним задачами. Можно было сказать, что Центр был создан благодаря его усилиям. Под его непосредственным руководством были определены основные направления научной работы:
— теоретическое (как оказалось, философская составляющая исследования возможного существования инопланетян развита слабо и нуждалась в тщательной разработке);
— практическое (был организован сбор информации о любых событиях, причины которых непонятны или неизвестны);
— технологическое (в специальных мастерских Центра пытаются воспроизвести так называемые инопланетные артефакты, известные по описаниям в журналах хармонтского Института внеземных культур). Впрочем, без особых успехов.
Кроме того, были организованы и укомплектованы опытными сотрудниками лаборатории по выбранным направлениям, утвержден руководящий состав и штатное расписание.
Алмазову было чем гордиться. Без лишней скромности он считал, что успешная работа Центра его заслуга.
И вдруг, когда можно было посчитать, что почти все важные проблемы были, наконец, решены, пришла беда, откуда не ждали. В ответ на письма с предложением сотрудничества, которые Алмазов раз в месяц отсылал в Пентагон (он считал, что это забавно), неожиданно пришел ответ. Американцы выразили свою полную готовность к плодотворной и взаимовыгодной совместной работе. В частности, деятели из хармонтского Института внеземных культур обещали ознакомить со своими исследовательскими материалами, а взамен просили, чтобы их специалистам разрешили посетить деревню Чучемля, расположенную в Ленинградской области, о которой Алмазов слышал в первый раз.
Алмазов вызвал референта Федотова и спросил, что тому известно о деревне Чучемля.
— Деревня как деревня. Числится в нашей картотеке под номером 5. Местный промышленник…
— Хорошо звучит: «местный промышленник». Прости, продолжай.
— Местный промышленник Васечкин построил себе в Чучемле трехэтажный особняк, он называл его дачей. И все бы ничего, но однажды утром постройка ушла под землю, провалилась. Представляете, приходит Васечкин на новостройку, а особняка нет! Что? Как? Бегал, руками размахивал, грозился ворам ноги оторвать. Но виновных так и не нашел.
— Так может быть и в самом деле стырили? Сейчас, знаешь, какие профессионалы появились! — сказал Алмазов задумчиво.
— Да нет. Через неделю домик обратно на поверхность вылезать стал, впрочем, не полностью, сейчас доступна только крыша с чердачным оконцем. Васечкин в здание влезать не стал, побоялся. Ограничился тем, что написал донос в полицию. Те, понятно, переслали его нам.