Страница 28 из 65
— И это наша заслуга. Страсти, без которых настоящее творчество невозможно, остаются с нами. Личные чувства автора не должны мешать читателю поглощать готовый продукт. Часто добиться этого эффекта бывает очень трудно. Но таков наш тяжелый труд, все решается наличием таланта.
— Сочувствую.
— Напрасно, — угрюмо сказал Хикс. — Вы, наши читатели, должны нам завидовать.
— Ну, знаете, мы тут тоже работаем и по-своему страдаем.
— Не сомневаюсь. Но мы — писатели раскрепощены, полету нашей фантазии нет предела. Мы свободны в своем творчестве, нас не сдерживают ваши, так называемые, законы природы. Нет предела нашим мыслям и нашему чутью на проникновение в нашу жизнь элементов будущего. Знаете что, Пильман, я обязательно напишу о вас книгу. Вы — очень интересный человек, идеальный книжный герой.
— Кларк заказал? — печально спросил Пильман.
Хикс загрустил.
— Я профессионал. Писать книги — моя работа. И дорого продаю свои услуги. Очень дорого. Пока мы с Кларком не сошлись в цене. Он пытается сэкономить на самом важном элементе «хармонтского феномена» — на связном изложении всей этой загадочной истории на бумаге. Заметьте, сделать это должен человек, который умеет профессионально работать с текстом. И экономить на этом нельзя. Потому что через десятилетия всем будет глубоко наплевать на ваши научные статьи и отчеты. О «хармонтском феномене» будут знать только потому, что я напишу об этом происшествии книгу, и помнить только то, что в ней будет изложено.
— С этим утверждением можно поспорить, — почему-то разозлился Пильман.
— А вот это, пожалуйста. Это мы любим, это может быть полезно для моей книги. Но знаете, я что-то устал и проголодался. Есть ли поблизости хороший ресторан, там мы могли бы продолжить наш занимательный разговор. Готов выслушать ваши возражения.
Среди известных Пильману представителей творческих профессий: театральных режиссеров и артистов, художников, карикатуристов, скульпторов, дизайнеров, деятелей кино, музыкантов, композиторов и поэтов, писатели, как правило, отличались исключительной прожорливостью. Некоторые из них были гурманами и выбирали себе еду с утомительной разборчивостью, другие были всеядными. Но выпить и закусить любили все без исключения. Правда, с фантастами Пильман пока не встречался. Он слышал, что писатели не любят, когда их сравнивают с фантастами, верно было и обратное. Почему Пильман вспомнил об этом сейчас, за столиком в кабаке «Очарованный кварк»? В первую очередь, потому что наблюдать за Хиксом было любопытно. Не каждый писатель мог бы посоревноваться с этим представителем фантастической литературы в поглощении виски и запеченной форели.
К тому же он беспрерывно говорил. Некоторые из его высказываний были банальны, но иногда он высказывал интересные идеи, которые неплохо было бы проверить и обсудить с профессионалами. Это было удивительно, ученые ни при каких обстоятельствах не стали бы выкладывать вот так, между сменой блюд, свои гипотезы, многие из которых могли бы стать основой актуальных научных статей и даже монографий, повышающих статус и репутацию в научном сообществе. Для фантаста этот впечатляющий фонтан идей не значил ничего. Пильман не сомневался, что большинство своих гипотез фантаст забудет через десять минут, а может быть, и сразу после того, как он их высказал.
— Нет никаких инопланетян, — сказал Хикс, обведя зал недобрым глазом. — Вам, дорогой директор Пильман, придется упорно потрудиться, чтобы доказать мне обратное.
— Зачем? — удивился Пильман.
— Я уже говорил, что моя цель — написать правдивую книгу о том, как группа мошенников… э-э-э, простите, группа ученых с мировыми именами разводит федеральное правительство на очень большие деньги рассказами о зеленых человечках и разумных растениях, которые однажды посетили Землю и теперь готовят вторжение на нашу несчастную родину. Наверное, хотят съесть нас или поработить. Так фантасты обычно пишут для школьников пятого класса. Как правило, троечников. И, надо сказать, это приносит им успех, известность и хорошие деньги.
— Какая ерунда.
— Я люблю цитировать интервью вашего сотрудника Милкинса, которое он дал полгода назад целому ряду ведущих газет и известных блогеров в Центре изучения возможных экологических катастроф. Как мне кажется, он зарабатывал себе на пропитание именно таким способом. Он называл себя ученым, пострадавшим за правду, которую хочет скрыть коррумпированное правительство.
Пильман поморщился. Он думал, что об этом мерзавце давно уже забыли. Но для фантастов полгода — не срок. Можно сколько угодно опровергать лживые, ни на чем не основанные и не подтвержденные ни единым фактом антинаучные теории, но для фантаста это не имеет значения — важно, что фейки отлично продаются.
— Наш бывший сотрудник Милкинс — всего лишь пошлый мерзавец, который пожелал по легкому срубить деньжат с доверчивых граждан. Мы подробно разъяснили, что все его измышления — гнусная ложь. А сам он — мелкий проходимец.
— Мелкий? Правда? — засмеялся Хикс.
— Был бы чуть умнее, придумал бы что-нибудь более правдоподобное.
— Он продолжил свои исследования? У него есть новые разработки?
— Нет. Милкинс был немедленно уволен. Мы дорожим репутацией нашего Института.
— А вот это напрасно. Общественное мнение вас не поддержит. Наши граждане очень не любят, когда людей преследуют за их убеждения.
— Его уволили не за убеждения, которых у него не было и нет. Он торговал авторитетом Института. То есть не своей собственностью. Если проще — пытался получить деньги мошенническим путем. Но безнаказанно марать доброе имя Института нельзя. Он был наказан именно за это.
— Я вас понимаю. Звучит правдоподобно. Но мы не в зале суда. Кстати, хорошая идея для книги. Я бы на месте Милкинса потребовал с вас деньги за незаконное увольнение и клевету. Насколько мне известно, вы так и не доказали, что Посещение не связано с пришельцами. Как, впрочем, и обратного. У вас нет окончательного, понятного общественности объяснения «хармонтскому феномену». В такой ситуации любой суд встанет на сторону Милкинса. Не хочу ему подсказывать, но книга, в которой бы описывался подобный судебный процесс, обречена на успех. Представьте себе, человек утверждает что-нибудь абсолютно дебильное и через суд доказывает свою правоту. Блеск. Обязательно напишу об этом серию книг. Это очень хорошая идея.
Хикс заказал еще одну порцию виски. Он раскраснелся и выглядел возбужденным и довольным.
— Сам я в пришельцев не верю. Зеленые человечки — это слишком человеческое, а значит, примитивное и, наверняка, ошибочное. Если и есть чужой разум, он будет совершенно не похож на нас, счастливых обитателей Земли. Я даже не уверен, что мы сможем посчитать этих пресловутых пришельцев не только разумными, но и хотя бы живыми. В конце концов, что такое жизнь? Наши ученые не способны дать внятное функциональное определение, с помощью которого мы могли бы надежно отличать живое от неживого, разумное от неразумного, глупое от умного.
— Если бы спросили у настоящих ученых, то получили квалифицированный и точный ответ, с которым согласно большинство ученых. Жизнь — это основополагающее понятие в биологии — активная форма существования материи, которая в обязательном порядке содержит в себе все свойства живого.
— Это пустые слова.
— Почему же? — удивился Пильман. — Есть несколько качеств, отличающих живое от неживого. Живые существа довольно сложно устроены, получают энергию из окружающей среды и используют её для своей пользы, способны к развитию, приспосабливаются к изменениям окружающей среды, реагируют на раздражители, а еще размножаются.