Страница 3 из 26
Глухой, свистящий хрип поверженного клыкаря ознаменовал окончание очередного боя. Тамиор возился с тушей монстра, отделяя необходимые части и сцеживая густую кровь в алхимические склянки. Работа спорилась. Воин хорошо знал толк в разделке разнообразного зверья, а потому ловко орудовал ножом, попутно заботясь о предстоящем завтраке и примечая наиболее нежные куски мяса для готовки. Я же стоял у края крутого обрыва и завороженно всматривался в дали необъятных красот, простирающихся за северной границей плато. Густые и невероятно белые облака старательно укрывали лесные массивы у подножья. Вдалеке, войной на пылающий солнечный диск, медленно, но уверенно, двигалась армада грозовых туч. Где-то совсем рядом слышался задумчивый крик пустельги. И Небо! Бескрайнее голубое ясное небо будто обволакивало меня, позволяло дышать собой, и в то же время оставалось таким загадочным, недосягаемым. Этот мир умел удивлять. Каждый раз, встречая подобное, я не мог оторвать глаз, становясь на время, частью простой, но столь безграничной гармонии, к которой вряд ли когда-нибудь смогу относиться как к должному. Ведь в мире, где я жил раньше, мире из стекла и бетона небосклон всё чаще затягивал дым и серая неприглядная пелена. Здесь же…
Вдруг тишину разорвал встревоженный крик Тамиора:
– Варанта! Берегись, сзади!
Я резко развернулся на месте и застыл. С юго-восточной тропы, уходившей вперёд за перевал, опустив голову, тяжело дыша и постепенно набирая скорость, на меня надвигался клыкарь поистине исполинских размеров. Он был раза в полтора крупнее всех особей, виденных нами прежде. Его бронированные бока раздувались, словно кузнечные меха, а из пасти доносился глухой угрожающий рокот. Он учуял кровь, кровь своей самки, и пришёл на помощь. Теперь же, увидев бездыханное и выпотрошенное тело избранницы, зверь прибывал в неописуемой ярости. Мгновение. Песок под его ногами взорвался облаками пыли, и монстр рванул вперёд. В ту же секунду по правую руку от меня заголосило, загремело и загрохотало, заревело на разные голоса и зазвякало. Тамиор пытался отвлечь внимание твари на себя. Зверь тут же заметил шумную и более опасную цель. Повернул голову и, не сбавляя ходу, начал сворачивать в сторону человека. В два огромных прыжка он оказался на расстоянии шага от оторопевшего воина. Тамиор торопливо отпрянул, чтобы разорвать дистанцию и попытаться провернуть свой заученный фокус, но лишь успел закрыть щитом туловище и неловко выставить копьё перед собой. Клыкарь мотнул головой вбок, отбрасывая древко в сторону, коротко присел и сокрушительным толчком врезался в преградившую путь баррикаду. Оглушительно лязгнуло. Пролетев несколько метров по воздуху, щитоносец с силой рухнул на землю. Покатившись кубарем и с хрустом упершись грудью о крупный одинокий валун, он закряхтел и съёжился вокруг камня. Белобородый не был юнцом и уж точно не слыл легкомысленным воякой. Он знал, что будет дальше.
Превозмогая боль, Тамиор быстро откинулся на спину, вытянул правую руку в сторону, ухватился за край лежащего рядом щита, подтянул его ближе и накрылся эгидой, будто одеялом. Крепко ухватившись руками, воин сгруппировался под стальной преградой и, согнув ноги в коленях, упёрся стопами в нижнюю часть эгиды. В это же время клыкарь, уже медленнее, но тем ещё более грозно и неотвратимо, надвигался на поверженного врага. Животное встало на дыбы и обрушилось на противника передними лапами, пытаясь продавить заслон всей своей массой. Мышцы бородача вздулись от напряжения. Он натужно закряхтел, ослабил ноги и мгновенно выбросил их вверх. Сильнейший удар сведенной конусом кромкой щита пришёлся зверю чуть ниже брюха, монстр взвыл, обмяк и потерял равновесие. Не упуская момента, заревев подобно своему дикому сопернику, Тамиор вжал шею в плечи, насколько это было возможно, вновь опёрся ступнями и, собрав последние силы, оттолкнул от себя сбитого с толку и замешкавшегося клыкаря, перебросив его через голову вместе со щитом.
– Варанта! Скорее, добей его! – тяжело дыша и теряя контроль над собственным телом, прохрипел он. Закашлялся и, опустив голову на землю, безвольно уронил руки.
Четыре удара и всё было кончено. Склонившись над измождённым другом, я осмотрел его. Кроме глубоких царапин на лице и руках, никаких ран заметно не было.
– Живой, – завершив беглый осмотр, удовлетворенно констатировал я.
– Не будь я человеком, давно бы уже распивал могильный эль с предками, – хватаясь за меня и пытаясь усесться ровнее, хмыкнул воин.
– Не будь у тебя крепкого щита и верного приятеля, – усмехнулся я в ответ, – ты бы начал эту пирушку ещё на прошлой охоте.
– Но-но, – запротестовал белобородый, – не заставляй меня вспоминать все случаи, когда я спасал твою шкуру, мой драконолобый друг. К тому же, я все равно прав. Нет более живучей твари, чем человек.
– П-ф-ф, – красноречиво отмахнувшись от рассуждений товарища, я закинул его тяжелую руку себе на плечо, и мы направились разбивать лагерь, ковыляя, прихрамывая и продолжая наш шутливый и извечный спор.
– Ты просто не в себе, – примиряюще заверял я, – всем известно, что мы – броктары – гораздо выносливее любой из разумных рас.
– А ещё гораздо медленнее и туго соображаете, – парировал Тамиор, выговаривая нарочито медленно и по слогам каждое слово.
– Возражаю, – гудел я.
– Не принимается, – куксился бородач.
– Мы больше, а значит лучше!
– Довольно сомнительный аргумент, – состроил недоверчивую мину белобородый воин. – Вот мы – люди – живем меньше и в свой срок стараемся достичь всего, что только возможно. Самая дерзкая и быстроразвивающаяся раса. Ну, во всяком случае, так говорят летописцы.
– Живем меньше, – повторил я с сарказмом. – Ещё более сомнительное достоинство, не считаешь?
– Не считаю! Мы лучше и точка, – отрезал Тамиор.
– Нет, мы.
– Нет, мы.
– Нет…
Так наше путешествие постепенно превратилось из опасного мероприятия в долгожданную дорогу домой. И теперь мы сидели возле костра, примерно в двух днях пути от города, где нас ожидал отдых, уют, нетерпеливый заказчик и три увесистых кошеля золота за проделанную работу. Допивали остатки эля и наперебой, с детским задором, выдумывали названия смене лет, словно сами торопились поменять любимое наёмническое ремесло на непыльную службу столичных астрологов.
Глава 2
Ночь прошла в покое. Дозор, как и всегда, держали по очереди, на случай визита какой-нибудь шибко оголодавшей твари, а также в качестве неизбежной меры против случайно оживших небылиц и всё тех же жутковатых слухов о подобных местах, которые имели весьма гнусное свойство нет-нет, да и оборачиваться правдой. Ведь оказаться на жертвенном алтаре или в кипящем котле под видом праздничного блюда каких-нибудь дикарей в наши планы совсем не входило.
Я давно свыкся с тем, что сон охотника тревожен и короток, а потому совсем не удивился, когда мой спутник растолкал меня ещё затемно.
– Пора, – приглушенно произнес Тамиор, – скоро рассвет, нужно готовиться к выходу.
– Хорошо, – не до конца понимая, что проснулся, онемевшими губами буркнул я.
Угли костра всё ещё тлели, хотя и не давали ощутимого тепла. Уже привычный утренний сырой холод с настойчивостью сурового надсмотрщика жалил разомлевшее под теплым покрывалом шкур тело и заставлял нас шевелиться проворнее. Так что стоянку мы покинули быстро, как раз в тот момент, когда ночной полумрак уступил место проблескам солнца, и белесые лучи редкими брызгами хлынули вниз, изо всех сил стараясь пробиться к земле сквозь влажную дымку густого предрассветного тумана.
Впереди лежала нелегкая дорога. Тратить силы на болтовню не хотелось, поэтому говорили редко и только по необходимости. Где перебраться через горный ручей, как безопасно обойти тропу крупного хищника, когда коротко передохнуть. Всё прочее каждый старательно держал при себе, пребывая в собственных мыслях и стараясь не трепать языком попусту. Наконец устав от полудневного перехода, и дождавшись единственного запланированного большого привала, мы остановились. Я рывком опустил волокуши и, не мешкая, вытянулся прямо поверх мшистого наста небольшой поляны, вглядываясь в неспешно плывущие облака. Тамиор, тем временем, принялся выуживать из поклажи скромные остатки съестного. Выложив перед собой мешочек с орехами и большой кусок специально высушенного сыра, он изъял из походной сумки широкий отрез льняной ткани. Затем обильно смочил его водой, благо по пути мы набрели на ручей и смогли изрядно пополнить запасы, и плотно обернул потемневшей тряпицей твердый ломоть золотистого цвета. Следующим этапом тщательной подготовки к трапезе были орехи. Поделив общую кучку на четыре части, две из которых тут же отправились обратно в джутовый мешочек, воин громко хлопнул в ладоши и принялся копаться в тюках с трофеями. По прошествии некоторого времени он выпрямился, повернул своё довольное лицо ко мне и удовлетворённо крякнув, заключил: