Страница 8 из 9
– Афродита, вот ты где! – слова принадлежали грузному мужчине, идущему к нашему столику и остановившемуся за спиной своей цели, начав делать ей легкий шейный массаж. – собирайся, мы отчаливаем.
– Я еще сижу со своими друзьями, Гефест. Неприлично вот так вот врываться и портить всем праздник. – тон, с которым были произнесены эти слова, могли сломать любого мужчину, поэтому теперь я не был удивлен взгляду, которым весь вечер бурил ее Арес – взгляд мужчины, готовый пронзить себя кинжалом, если так того захочет объект его обожания.
Портье привлек мое внимание, подозвав двумя пальцами к себе: «И вправду хорошо, что вы успели сделать фото, не хватало еще вам видеть в вашем фотоальбоме неотесанную деревенщину». В его словах читалась жгучая ревность, но она была оправдана – на фоне Гефеста, и в правду выглядевшего так, что представить его в театральной ложе было нереальным, Арес являл собой статного мужчину, внешне куда более подходившего в спутники Афродите.
– Поговорим дома. Я остаюсь. – на этих словах Афродиты Гефест молча ее покинул, отправившись в сторону арки. Кусая губы, она о чем-то раздумывала, провожая взглядом своего супруга. Как только он скрылся из зала, Афродита наклонилась к Аресу, шепча слова, от которых глаза портье раскрылись настолько, что казалось, еще немного – и нам придется искать его глазные яблоки под столиком.
– Так чего же мы медлим, моя богиня? – Арес вскочил из-за стола, снова чуть не повалив его наземь. Взяв Афродиту на руки, швейцар начал кричать, заглушая своим голосом музыку из механического пианино. – Алектрион! Алектрион, мать твою за ногу! Ко мне! Не заставляй богиню ждать!
Алектрион и вправду не заставил себя ждать. Делая в этот момент коктейль для молодой пары у барной стойки, верный слуга портье, выронив бутылки из рук, что звоном бьющегося стекла привлекли внимание всех присутствующих, кубарем подлетел к Аресу, запутавшись в веревках, выглядя как пойманный в сети лесной зверь.
– Ох, друзья. – Арес, на лбу которого выступили капли пота, обратился к оставшимся сидеть за столиком, при этом балансируя на одной ноге – эрекция, дававшая о себе знать выпуклостью от паха до колена, демонстрировала воистину исполинские габариты агрегата портье. Ткань кюлотов скрипела под напором детородного органа, угрожая с секунды на секунду порваться надвое, оголив то, что сегодня планировала увидеть только Афродита, но никак не все присутствующие в банкет-зале. Не имея возможности поставить ногу на землю, Арес был вынужден стоять буквой «Г». – у нас появились неотложные дела с Афродитой, поэтому мы вынуждены вас покинуть. Спасибо за вечер, господа, все было прекрасно. – портье развернулся к Алектриону, чья нога была закинута за голову из-за перекрутившихся веревок. – И чтобы не так, как в прошлый раз, понял, деревянная ты башка?
На этих словах швейцар припал с животным ревом к шее своей добычи, от чего та закатила глаза и тяжело вздохнула. Развернувшись, Арес поскакал на одной ноге к выходу, крича смотрящим на эту сцену местным зевакам: «Расступитесь, черт бы вас побрал, сейчас Арес нагрешит настолько, что в Средневековье на утро бы старика четвертовали!» За обезумевшей от страсти парой покорно плыл по воздуху Алектрион.
– В таком возрасте уже о душе думают, а у него по-прежнему вместо мозговой жидкости сперма. – Фантас, уже забыв о всех правилах этикета, выпил из горла графина. – Что же, я, наверное, тоже удалюсь. Печенка уже не та. – пожав руки сначала рядом сидящему молчаливому Джабиру ибн Хайян аль-Азди, а затем и мне, он спрыгнул со стула и отвесил поклон Зельде. Уходя, Фантас не забыл о сосуде с водкой, прихватив его с собой.
– Сколько раз встречалась с ним на застольях, и по-прежнему не могу привыкнуть к его внешнему виду. Ребенок ребенком. Ладно хоть пузыри носом не пускает.
Я согласился, кивнув в ответ единственной представительнице прекрасного пола, оставшейся за нашим столиком. И вправду, рост его был не больше метра тридцати.
– Что же, я тоже вас оставлю, господа. Мне еще разыскивать по городу моего ненаглядного.
Я вскочил со стула и помог Зельде выйти из-за стола. Прикоснувшись губами к ее кисти, мы друг другу кивнули, после чего я сел обратно, провожая ее изумрудное платье взглядом. Мы остались наедине с Гебером, я потупил свои глаза, рассматривая обмякшие листья мяты на дне бокала.
– Я бы был рад увидеть тебя завтра в своем номере, хабиби.
Я по-прежнему не видел лица своего собеседника, скрытого за облаком дыма, но, пронзив облако, ко мне протянулась рука, на ладони которой лежала визитка. Взяв ее, я поблагодарил Гебера, но не услышал слов в ответ. Решив, что диалога у нас не состоится, я принялся рассматривать визитную карточку. На черном картоне, украшенным золотым орнаментом-арабеской, по середине находилась надпись:
«Джабир ибн Хайян аль-Азди.
Отель «Пьяный корабль»
Третий этаж
Номер…»
На месте ожидаемых цифр располагался маленький аккуратный рисунок, выполненный тончайшими белыми нитями, скрупулезно выведенными чернилами. Приглядевшись, я узнал очертания опийного мака с надрезанной коробочкой.
– Ох, вы не так поняли, мне не нужно…
Я поднял глаза к незнакомцу. Дым исчез, и ни Вебера, ни кальяна на прежнем месте уже было. Я остался за столиком совершенно один. Убрав визитку во внутренний карман, я вновь выудил снимок на свет. Подпись «VI» излучала легкое свечение.
IV
Проходя по третьему этажу «Пьяного корабля», я останавливался у дверей, разглядывая нанесенные на полотна опознавательные знаки. Многие номера на уровне оставались не пронумерованными, из чего я сделал выводы, что на этаже практически нет постояльцев. Осмотрев практически все двери, осталась лишь одна – расположенная поодаль от всех и стоящая против выхода на главную лестницу. Дверное полотно было занавешено нитяными шторами, украшенными маленькими бусами. Лишь выйдя с лестницы на этаж, я предчувствовал, что Гебер живет именно там – подобные стилевые решения были явно в его вкусе, но я по-прежнему медлил с визитом в покои восточного алхимика. Визитка, выданная мне Джабиром ибн Хайян аль-Азди, явно давала понять, что человек приглашал меня не на чаепитие. Прокручивая в голове ответы на все возможные вопросы, я ходил кругами. Стоило ли вообще строить из себя порядочного человека и откликаться на доброжелательное приветствие? Вчера, оставшись наедине с самим собой в банкетном зале, мое внимание было большей частью приковано к фотокарточке, нежели к носителю контактной информации Гебера. Снимок вышел и впрямь удачный – быть может, если бы я делал подобные оттиски реальности во времена работы фотокорреспондентом в одном уже закрытом издании, сейчас бы, пойдя вверх по карьерной лестнице, владел собственной редакцией.
Бусинки на нитяных шторах оповестили об открытии двери посредством еле уловимого шуршания, но этого не требовалось – как только между косяком и полотном появилась щель, в коридор тут же выпорхнуло белое облако, неся с собой аромат цитрусов. Поняв, что пути назад уже нет, я отправился к приоткрытой двери.
Войдя внутрь помещения, было сложно разобрать внутреннее убранство – очертания комнаты плыли, подергиваемые дымкой. Споткнувшись о ножку кресла, я повалился наземь.
– Извини, хабиби, забыл, что ты впервые в моих владениях – послышалось двойное щелканье пальцами, после чего в одночасье весь дым рассеялся.
Это была просторная комната, стены который были полностью устланы узорчатыми коврами с изображениями симургов и фениксов – окон в номере либо не было, либо они были скрыты тканными изделиями. В углу у стены стоял продолговатый стол, на столешнице которого в ряд расположились сосуды разной величины, заполненные разноцветными жидкостями – от некоторых из них исходил пар, другие же были покрыты инеем. Ни ламп, ни люстр в помещение не было – роль светил выполняли десятки огоньков, свободно плавающих в воздухе. Комната ощущалась пустой – хоть она и была в три-четыре раза больше моих съемных апартаментов, но все ее наполнение состояло из уже раннее названного стола, да двух кресел по середине, стоящих лицом друг к другу. На одном из них восседал Гебер с неизменно стоящим у его ног кальяном. На левом колене, выглядывающим из-под халата восточного алхимика, примостилась молодая женщина в очках с круглой оправой, единственным одеянием которой был сетчатый плащ в крупную ячейку, материал которого больше бы подошел чулкам. Удерживаемая на ее теле заклепкой в районе солнечного сплетения, накидка выполняла большей частью декоративную функцию – не кривя душой, девушку можно было назвать обнаженной.